Кот Шрёдингера - Антон Ботев
- Дата:28.07.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Разная фантастика
- Название: Кот Шрёдингера
- Автор: Антон Ботев
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Аудиокнига "Кот Шрёдингера" от Антона Ботева
📚 "Кот Шрёдингера" - захватывающая аудиокнига, которая перенесет вас в мир фантастических приключений и загадок. Главный герой книги, Кот Шрёдингера, это загадочное существо, которое может быть одновременно живо и мертво, пока не будет наблюдено.
В этой книге вы найдете увлекательный сюжет, который заставит вас держать внимание до самого конца. Странные события, таинственные исчезновения и неожиданные повороты событий ждут вас на страницах "Кота Шрёдингера".
Автор книги, Антон Ботев, известен своим уникальным стилем и способностью создавать захватывающие миры. Его произведения пользуются популярностью у читателей разных возрастов и предпочтений.
🎧 На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги на русском языке. Мы собрали лучшие произведения различных жанров, чтобы каждый мог найти что-то по душе. Погрузитесь в мир слова вместе с нами!
Не упустите возможность окунуться в увлекательные истории, которые заставят вас задуматься и поразмышлять. "Кот Шрёдингера" и другие бестселлеры ждут вас на нашем сайте!
🔗 Слушайте аудиокниги разной фантастики здесь и погрузитесь в мир воображения и приключений!
Об авторе:
Антон Ботев - талантливый писатель, чьи произведения завоевали сердца многих читателей. Его книги отличаются оригинальным сюжетом, захватывающими поворотами и глубокими мыслями, которые остаются с вами надолго после прочтения.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В «Лас-Вегасе» я один последний раз увидел Ильму, сначала меня привычно пронзила боль от ее недоступности, но потом я решил, что самодисциплина важнее всего, и мне действительно стало легче. Ильма была обеспокоена; я впервые видел, как она проявляла какие-то чувства, впрочем, внешне слабые. Не видел ли я Рамзанчика, спросила она. Какого еще Рамзанчика, подумал я про себя с каким-то даже новым раздражением. Час от часу не легче. Конечно, я не видел никакого Рамзанчика. Нина явилась очень быстро, через пятнадцать минут, я пригласил ее сесть рядом, приобнял и как будто случайно кинул взгляд на Ильму; она, впрочем, не обращала на нас особого внимания (по крайней мере, внешне) (да и с чего бы) и скоро ушла; никогда не скажешь, что у нее внутри, так она бесстрастна.
Про Харлу и про то, как мы добирались до Ивана (так звали брата Ильи) можно много что порассказать (разобранная ж/д станция, ГЭС, разрушенные мосты и т. д.), но не в этом цель моего разогнавшегося повествования. Лети вперед, моя повесть, как стрела, скачи, как вороной конь, беги, как Ахиллес! Иван выстроил себе хижину высоко в горах Пётсёвара (максимальная высота 187,4 м). Вокруг — множество озер: Хауккаярви, Ристиярви, Леппясенлампи, Лохилампи, залив Кирьявалахти Онежского озера (глубина до 30 м) и пр. Рядом — только лесопилка Эдика. На берегу Кирьявалахти имеется дом творчества композиторов. Утомленные жизнью бровастые композиторы-пенсионеры приезжают сюда и от безделья слоняются по берегу залива. Райский уголок. Иван был совсем стар, лыс, безобразен, одноглаз, пахло от него как от бомжа, вероятно, он никогда не мылся. Запах от моих ботинок на его фоне не выделялся. В автобусе на Харлу среди старушек в платочках, колхозников в сапогах и Нины, кажется, был и Иван, по крайней мере, сдается мне, кого-то одноглазого я там видел, но не очень в том уверен: во-первых, я был бесконечно пьян, выбрав, боюсь, свой бесконечный кредит в «Лас-Вегасе»; во-вторых, взгляд мой был затуманен; я не плакал, но не исключаю, что в глазах моих от расставания с Ильмой стояли слезы. Хорошо, конечно, что я сбросил с себя груз привязанностей и т. д.; но было немного грустно. Кроме того, куда девать Нину? Я клял себя за слабоволие, заставившее меня взять ее с собой. Когда мы пришли к Ивану, он уже был дома, как будто укоренился здесь и все время рос; впрочем, добирались мы медленно, потому что осматривали местные достопримечательности (разобранную ж/д станцию, ГЭС, гаражи, разрушенные мосты и пр.), долго не могли найти нужную нам тропку и т. д. Жизнь наша протекала следующим образом. По утрам я уходил на поиски Эйнштейна или Вовы и ходил по окрестностям весь день. Нина занималась привычным делом — убиралась в избушке, готовила еду, стирала белье. У старика от этого внезапно появилось много свободного времени и он или ходил в Харлу в магазин, или гулял с уставшими от жизни композиторами. Вначале он был не очень нам рад, но, благодаря Нининому ремеслу, его расположение к нам выросло. По вечерам мы ужинали, смотрели телевизор, Иван рассказывал новости и мы их обсуждали. Говорить мы могли только о том, что видели днем, или что показывал телевизор, или о том, что рассказал Ивану тот или иной уставший от жизни композитор, или о том, что видел старик в течение своей долгой жизни, или о том, как достали его хачи, и что хачей он ненавидит. На другие абстрактные темы говорить ни с ним, ни с Ниной было невозможно; иногда мне кажется, что у некоторых людей (скажем осторожно) такая способность не предусмотрена при рождении, типа как алексия или аграфия. Поэтому мы в основном смотрели телевизор. По ночам мы с Ниной трахались, правда, получалось это не всегда, потому что спали мы все вместе, в одной комнате, а спал Иван плохо, старчески.
Мои поиски, между прочим, частично оправдались успехом! Обойдя все озера, я ничего не нашел, и потому очень скоро мои поиски свелись к банальной рыбной ловле. Я приходил с утра на озеро, то на одно, то на другое, вытаскивал лодку (у старика около каждого озера припрятаны были лодки) и рыбачил. Однажды я рыбачил на Ристиярви, и клев был очень хороший. Я вытаскивал одного лосося за другим (или как там называются эти рыбы; ну, пусть будут лососи) и скоро наполнил ими чуть не всю лодку. Радостный, я поплыл к берегу, по пути держа приманку в воде, чтоб поймать самого большого, самого вкусного, самого жирного лосося. У самого берега что-то, как мне показалось, клюнуло, я стал вываживать, но держало намертво. Я подумал, что крючок зацепился за что-то на дне, ослабил и дернул. Леска пошла, но как-то странно сопротивляясь, так, что мне снова стало казаться, что на приманку попался большой, вкусный и жирный лосось. Потом would-be лосось снова уперся, и мне опять стало казаться, что это крючок застрял в водорослях. Так я и вытаскивал крючок: то мне казалось, что на нем сидит рыба, а то казалось, будто он застрял. Дергать приходилось все время с разной силой, но каждый раз леска не рвалась а подавалась еще ненамного. Подняв крючок почти к самой поверхности воды, я понял, что это все-таки никакая не рыба, а что-то довольно большое и неодушевленное, застревавшее каждый раз оттого, что оно то и дело цеплялось за водоросли. Я вытащил улов почти к самой поверхности воды, осталось преодолеть последнюю преграждающую ему путь особо прочную нитку. Я наклонился к воде, чтоб рукой чтоб освободить крючок, а заодно и рассмотреть, что там мне попалось. Освободить крючок оказалось не так просто, как я думал, на него, а вернее, на то, что было на нем, намоталось много травы. Но то, что я успел увидеть, меня потрясло. Это было похоже на, впрочем, по порядку. Короче, я так разволновался, что стал как можно сильнее дергать крючок, чтоб поскорее рассмотреть ЭТО. Крючок все не поддавался, я дергал все сильнее, и одновременно пытался убедить себя, что глаза (пока что два глаза) мне не врут, и наклонялся все ближе к воде. Неожиданно крючок как-то очень легко отцепился, полетел вверх согласно моим усилиям, то есть согласно также божественным законам логики, и впился мне в глаз. От боли я выпрямился и чуть не выпал из лодки. В одной руке у меня был улов, доставшийся мне такой дорогой ценой, в другой удочка, а крючок от нее был у меня в глазу. От дикой боли я продолжил движение (начатое сразу после того, крючок внезапно освободился), леска пошла дальше, крючок вырвался из глаза, вернее будет сказать, бывшего правого глаза, потому что он (глаз) вытек на дно лодки. Шутка. Шутка. Конечно, ничего с моим глазом не случилось. Просто у меня очень хорошее воображение, а крючок пролетел совсем рядом. Когда вспоминаешь такое вчуже, становится так страшно, что подгибаются колени. Однажды в детстве я сидел на парапете на втором этаже и очень смеялся, не помню причины. При смехе я имею привычку отклоняться назад. Вспоминая этот случай, я не понимаю, как я тогда не упал спиной вперед на цементный пол внизу. В общем, мой улов состоял — тогда я не был полностью в этом уверен, а теперь можно уже сказать, не нарушив интриги — из кожаного пояса и ножен, висящих на нем. Пояс мог быть чьим угодно, но ножны точно принадлежали Вове. Следовательно, и пояс был Вовин. Я был в этом уверен, потому что обратил на ножны (и на нож внутри) внимание еще тогда, когда Вова зарезал полицая, а мне сказал, что не зарезал. Пояс с ножнами и цеплялся за водоросли.
В любом случае, от пережитого нервного потрясения я три дня болел. Иван, сам одноглазый, что-то почувствовал и теперь проникся ко мне натуральной нежностью, вместе с Ниной выхаживал меня и рассказывал новости и истории. Впрочем, про Эйнштейна или про Вову он все равно ничего сказать не мог. Про ножны же и пояс сообщил, что очень давно видел их или очень похожие на них на настоящем лешем. История его, адаптированная, сконденсированная, исправленная и сокращенная, была такой:
Был такой случай. Я пошел в лес за грибами, за ягодами (за черникой) по Харлуской дороге (я тогда в Ляскеле жил). Далеко не подходя, там есть глубокий ручей. Под уклон меня обогнала легковая машина — в лес пошла. Она прошла, а я под уклон спустился; в гору поднимаюсь — выходит из лесу человек. Он эту машину тоже пропустил. Он остался на правой стороне дороги. Машина прошла, он на меня посмотрел, постоял. Я ближе стал подходить и пошел. Шел, шел, шел и свернул в правую сторону. Я все иду за ним. Потом он выходит на дорогу, посмотрел: я иду опять почти на одинаковом расстоянии. Шел, шел, ушел, опять ушел. У него ни сумки, ни корзины — ничего нету. Он идет один, пустой. Вот опять мы шли, шли, шли с ним вместе, и он опять свернул. И там перед высоковольтной линией, где идет высоковольтная линия, там есть болотце, и перед этим болотцем он сразу вышел на дорогу, на меня посмотрел и по дороге пошел в лес. Дошел до этой высоковольтной линии, встал, развернулся, на меня посмотрел и перешел на другую сторону дороги, и повернулся ко мне лицом. Ну, я как человек взрослый, мужчина, я не струсил, конечно, этого дела. Прямо иду навстречу ему. Осмотрел его. Резиновые сапоги на ногах, куртка, брюки черные, и я прошел. Я прошел, думаю, метров сто пятьдесят и свернул за ягодами. Только расположился за ягоды, этот дядька пришел ко мне, значит, метров, ну, сто, наверное, от меня; меньше. «Ола! Ола! Ола!» — до того он доорал там далеко-далеко; чуть где-то слышно женщина откликнулась. А что он ей кричал-то, спросил я. Он ей все кричал: «Але!» Что он может кричать? Говорить же не может на такое-то расстояние, так? А я все собираю ягоды. Потом женщина эта к нему пришла. Они говорили, говорили, говорили. Он говорит: «Я пойду в лес». И она от него ушла. Ну, и прошло минут сорок-пятьдесят, около часа, он походил где-то в лесу, пришел на это место: орал, орал, орал; там далеко, далеко она где-то откликнулась. Ну, он все стоит и кричит; я уж корзину добираю. Потом все стихло. Проходит, наверное, минут сорок, около часа; около пяти часов вечера. Идет мужчина, женщина, старушка и ребенок лет двенадцати (десять — двенадцать) такой. Старушка та подошла ко мне, посмотрела, и они ушли туда, куда мне идти как раз за ягодами. Ну, я пришел, корзинку добрал; я перешел болотнику, пошел домой. Задержался: такая крупная черника. Собираю, этот мужчина и женщина уже идут обратно без старушки и без ребенка, в лес прямо, и никакая ветка им не мешает. Я же там был, там, в этом месте ни грибов, ни ягод, ничего нету, но они не наклоняются. Так они и ушли. Я вижу: дело не уха, надо мне выбираться отсюда. Повернул и домой ушел.
- Коняга - Михаил Сальтыков-Щедрин - Классическая проза
- Орёл-меценат - Михаил Салтыков-Щедрин - Классическая проза
- МОЛЛОЙ - Самуэль Беккет - Современная проза
- Kольцо - Кодзи Судзуки - Ужасы и Мистика
- Искатель. 1986. Выпуск №1 - Григорий Темкин - Прочие приключения