Селеста-7000. Фантастический роман с иллюстрациями - Александр Абрамов
- Дата:06.09.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Научная Фантастика
- Название: Селеста-7000. Фантастический роман с иллюстрациями
- Автор: Александр Абрамов
- Год: 1971
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что! — закричал Рослов, вскакивая, но тут же сел, потому что Пэррот даже не взглянул на него.
Он продолжал говорить с Богом.
— «Я не пойму тебя. Господи», — промолвил я и услышал в ответ: «Тех, кто мог бы понять, я еще здесь не видел. Ты говоришь: Бог! В известном смысле я — тоже оптимальное координирующее устройство. Но параметры ведь не те: я не вездесущ и не всеведущ, не всеблаг и не всесилен. Я читаю в твоем сознании: ты уже мнишь себя Моисеем, вернувшимся к людям с новым законом Божьим. А вернешься ты с необратимыми изменениями в сознании и мышлении. И в тканях организма: посмотри в зеркало бухты, только не упади». Я посмотрел и упал: на меня взглянул оттуда незнакомый седой старик. Я не захлебнулся только потому, что внизу была лодка, капитан. Вот и все.
Пэррот умолк и замер, облокотившись на лопату, которая под его тяжестью почти наполовину ушла в жирную корочку почвы. В ясных, но странно пустых глазах безмятежно голубело небо.
— Разрешите, доктор, задать ему несколько вопросов? — Рослов буквально дрожал от нетерпения.
— Задавайте через Смайли, — сказал Керн, — он, как мы говорим, вас «не принял» и отвечать не будет.
— Смайли, спросите у него, что значит «параметр» и «оптимальный»?
Смайли повторил вопрос.
— Не знаю, — ответил Пэррот.
Рослов снова спросил через Смайли:
— Вы что-нибудь читаете, кроме Библии?
— Нет.
— А до разговора с Богом?
— Ничего не читал. Даже газет.
— Какое у вас образование?
— Никакого. Научили немножко грамоте в детстве.
— Все ли вам понятно в Библии?
— Две строки понятны, третья — нет. И наоборот. Но Библию читаю не умом, а сердцем.
— У меня нет больше вопросов, — сказал Рослов. — Пусть идет.
Молчание проводило уход Пэррота. Долгое, встревоженное молчание. Первым нарушил его Керн.
— Я впервые слышу полностью этот рассказ и понимаю цель ваших вопросов, — сказал он Рослову. — Вы обратили внимание на то, что он воспроизводил бессмысленный для него текст с механической точностью магнитофонной записи. Не сбился ни на одном слове, словно цитировал по журналу или учебнику.
— Он процитировал даже Эйнштейна, — вспомнил Рослов.
— Вы что-нибудь понимаете? Ведь он нигде не учился. И читает-то по складам.
— Нет ли среди ваших пациентов математиков или биологов? — спросил Рослов.
— Вы думаете, что он мог услышать от кого-нибудь эти «параметры»? Галлюцинация могла, конечно, обострить память, — задумчиво согласился Керн, — но от кого он мог слышать, с кем общался? Практически — ни с кем. Нелюдим и замкнут. Да и нет у нас таких, чьи разговоры могли бы породить эту биомагнитофонную запись. Несколько спившихся курортников, два студента-наркомана и бывший врач — параноик. О «параметрах» они знают не больше Пэррота. Нет, это категорически отпадает.
— Тогда это дьявольски интересно, — сказал Рослов.
— И необъяснимо.
— Почему? Никто даже и не пытался найти объяснение.
— Странная галлюцинация, — заметил Керн. — Странная и сложная. Предположить, что он придумал все это уже в период болезни, трудно — не тот интеллект. Болезнь, конечно, могла обострить фантазию, но не у него. Да и патологические нарушения психики — несомненно следствие, а не причина галлюцинации.
— А вы помните, как он процитировал Бога о необратимых изменениях в сознании и мышлении? — спросил Рослов. — Кто-то или что-то очень точно прогнозировали последствия происшедшего.
— Кто-то или что-то? У вас есть объяснение?
— Пока нет. За объяснениями мы поедем на «белый остров».
Керн улыбнулся сочувственно и не без сожаления.
— С удовольствием встречусь с вами вторично, только не в качестве лечащего врача, — заключил он. — На вашем месте я бы не рисковал.
А Шпагин с Яниной в это время выслушали почти аналогичное пожелание от вышедшего в отставку инспектора уголовной полиции города Гамильтона. Корнхилл, привезший их в белый коралловый домик с такими же плитами открытой веранды, тотчас же уехал, сославшись на неотложные дела. Смэтс, располневший и обрюзгший, больше похожий на трактирщика, чем на полицейского, понимающе усмехнулся:
— Никогда не верил мне, не верит и сейчас и только из профессиональной солидарности не хочет признаться в этом в вашем присутствии.
— Что значит «не верит»? — удивился Шпагин. — Вы же не уверяете его, что привидевшееся вам на острове происходило в действительности!
— Он не верит в то, что я был трезв.
— Почему?
— Потому что я всегда любил выпить, люблю и сейчас, — и Смэтс, не вставая, вынул из шкафчика под рукой и водрузил на стол открытую бутылку виски. — Начнем? Или вы предпочитаете модный джин с тоником?
— Слишком жарко, — сказал Шпагин.
— Тогда одной фляжки хватит на весь рассказ, — флегматично заметил Смэтс и отхлебнул из бутылки. — Только виски я не взял с собой, когда поехал на остров. Поехал трезвый с утра.
— С какой целью?
— Захотелось проверить, не используют ли остров торговцы наркотиками. Корнхилл сказал, что об этом подумал и Смайли. Что ж, голова у старого Боба варит. Только все это вздор. Остров чист и нетронут, как девушка перед первым причастием. Такой же белый и гладенький. Не совсем обычной формы коралловый риф, на девять десятых захлестываемый океанской волной. Я облазил его вдоль и поперек, куда только мог заползти человек, и ничего не нашел. Хотел уехать, но не успел.
— Что-то случилось?
— Гроза. Тривиальная забава ветра и туч. Однако на земле вы уходите в дом и закрываете ставни, а в море, если у вас нет прикрытия, вы беспризорны и беззащитны под огнем небесной артиллерии и ракет и под водой миллионов брандспойтов и водометов. Я покорился судьбе и вытянулся плашмя на белой коралловой горке. Но ни капли воды не упало на ее спинку, ни одна молния не опалила ее мраморной белизны. Остров как бы оказался в эпицентре урагана, окруженный сомкнутым кольцом грозы.
Смэтс сделал еще глоток и помолчал, наслаждаясь эффектом рассказа. Должно быть, он очень любил этот рассказ, как любит актер свой лучший концертный номер.
— Гроза вдруг отгремела, — продолжал он, — только низкая черная туча надвигалась с горизонта. Время как бы сместилось. Из бушующей грозовой бури я попал в тревожную тишь предгрозья. А кругом вместо кипящего океана расстилалась плоская глиняная пустыня, и вдали в облаке желтой пыли темнел смутно обрисованный, почти неразличимый в пыльном тумане город. А я стоял, как и здесь, близ вершины, только не белой коралловой горки, а большой отлогой горы без единой травинки, каменно-рыжей, в клубах гонимой западным ветром пыли, зловещей глыбы нелепо вспучившейся земли. У ее подножия шумели крохотные, как в телевизоре, человечки, различимые только по одежде — кто в белом, кто в черном.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Зловещая преданность - Селеста Райли - Современные любовные романы / Эротика
- Хозяйка гостиницы - Ирина Грекова - Проза
- Исагогика. Ветхий Завет - прот.Александр Мень - Религиоведение
- Проект «Сколково. Хронотуризм». Книга 2 - Татьяна Михайлова - Научная Фантастика