Миры Роберта Хайнлайна. Книга 5 - Роберт Хайнлайн
- Дата:19.06.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Научная Фантастика
- Название: Миры Роберта Хайнлайна. Книга 5
- Автор: Роберт Хайнлайн
- Год: 1992
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Особое удовольствие я получил от чтения досье Пенни — Достопочтенной Пенелопы Талиаферро Рассел. Она была магистром искусств, получив эту степень за исследование в области теории государственного управления в Джорджтаунском университете, и бакалавром искусств — эту степень она получила в колледже Уэлсли, что меня, признаться, мало удивило. Она представляла в парламенте женщин с университетским образованием, которые избирательными округами не охватывались, но эта категория избирательниц была очень надежной опорой партии Экспансионистов — четыре из каждых пяти были ее членами.
Ниже этих сведений помещался размер ее перчаток и данные о прочих размерностях Пенни, любимые цвета — тут я понял, что ее вкус не слишком изыскан и кое-чему могу ее поучить, любимые духи — «Страсть в джунглях» и другая информация, по большей части вполне невинная. Было там и примечание: «Болезненно честна, слаба в арифметике, думает, что обладает чувством юмора, которого у нее нет ни на грош, соблюдает диету, но объедается засахаренной вишней, имеет повышенный комплекс материнства в отношении малых мира сего, склонна придавать слишком большое значение печатному слову». Ниже шла запись почерком Бонфорта: «Ага, Кудрявенькая! Опять подглядываешь! Я же вижу!».
Когда я возвращал эти досье Пенни, я спросил, знакома ли она с собственным. Она дерзко посоветовала мне не совать нос в чужие дела. Потом покраснела и извинилась.
Хотя большую часть моего времени занимала «учеба», я все же улучил несколько часов для совершенствования физического сходства с Бонфортом, для чего с помощью цветовой таблицы несколько изменил, пользуясь «Семипермом» оттенок кожи, затем тщательно отработал морщинки, добавил два-три родимых пятна и уложил волосы, прибегнув к услуге электрощетки. Впоследствии, когда я буду возвращать себе прежнее лицо, мне за все это придется заплатить шелушением кожи, но это скромная цена за грим, который не может быть испорчен, который нельзя смыть даже ацетоном и которому не страшны никакие салфетки и носовые платки. Еще я сделал себе на «хромой» ноге шрам, взяв за образец фотографию, приложенную доктором Капеком к истории болезни Бонфорта. Если бы у Бонфорта была жена или любовница, ей вряд ли удалось бы отличить оригинал от подделки по одной внешности. Работа была тонкая и сложная, но в то же время она не мешала мне обдумывать то, что составляло основную и труднейшую часть моей задачи.
Труднее всего мне далась попытка войти в мир мыслей и надежд Бонфорта — короче, попытка понять смысл политики партии Экспансионистов. В некотором смысле он сам олицетворял эту партию, был не только ее лидером, но и политическим теоретиком и величайшим деятелем. Ко времени основания партии, экспансионизм был вряд ли чем-то большим, нежели Движение Манифеста Предназначения — пестрая коалиция группировок, имевших только одну общую черту — веру в то, что освоение дальних космических просторов — важнейшее дело, с которым связано все будущее человечества. Бонфорт дал этой партии четкую цель и систему этических постулатов, содержанием которых являлась идея, что равные права и свободы должны следовать за Имперским стягом повсюду. Он неустанно повторял, что человеческая раса никогда не должна повторить ошибки, сделанные в свое время белыми людьми в Азии и Африке.
Меня очень смутил тот факт — а я в таких делах совершенно не искушен — что ранняя история партии Экспансионистов необычайно походила на нынешнюю историю партии Человечества. Я тогда еще не понимал, что политические партии со временем меняются, как меняются, взрослея, люди. Я смутно помнил, что партия Человечества начиналась как группа, отколовшаяся от Движения, но никогда об этом не задумывался. Практически же это было вполне закономерно — когда прочие политические партии, не принимавшие экспансию в космос всерьез, потеряли под воздействием объективных факторов былое значение и утратили места в парламенте, единственная партия, стоявшая на верном пути, была обречена на раскол. Она превратилась в две.
Но я слишком забежал вперед; мое политическое образование шло отнюдь не так последовательно. Я сначала насквозь пропитался политической риторикой Бонфорта. По правде говоря, этим я занимался еще на пути к Марсу, но тогда меня интересовала лишь манера, в которой произносились его речи, теперь же я стал вникать в их содержание.
Бонфорт был оратором в полном смысле слова, хотя иногда в пылу спора мог показаться излишне желчным — как, например, в той речи, которую он произнес во время дебатов в Новом Париже по поводу договора с марсианскими Гнездами, ставшего известным как Соглашение Тихо. Именно этот договор стал причиной его отставки. Он все же протащил его через парламент, но последовавшая за этим реакция привела к вотуму недоверия. Тем не менее Кирога побоялся денонсировать договор. Эту речь я слушал особенно внимательно, поскольку договор был мне самому не по душе. Мысль, что марсианам должны быть дарованы те же привилегии на Земле, что и людям на Марсе, вызывала у меня тошноту… правда, то было до посещения Гнезда Кккаха…
«Мой оппонент, — говорил с насмешкой Бонфорт, — пытался внушить вам, что лозунг так называемой партии Человечества — "Правительство людей, избранное людьми и действующее в интересах людей" — есть не что иное как осовремененная перефразировка бессмертного изречения Линкольна. Но если голос тут и напоминает об Аврааме, то рука, написавшая лозунг, явно принадлежит Ку-Клукс-Клану. Истинное значение этого внешне совершенно невинного изречения таково: повелевать всеми расами будут только люди, и делать это они будут в интересах привилегированного меньшинства.
Но мой оппонент возразит, что, дескать, сам Господь Бог вручил нам мандат на право нести в звездные просторы свет просвещения, навязывая «дикарям» ту форму цивилизации, которую мы создали у себя… Так ведь это не что иное, как социологическая школа известного дядюшки Римуса — хорошие негры распевают псалмы, а старый добрый хозяин их за это очень даже уважает. Что и говорить, картина получается трогательная, да только рамка у нее тесновата — в ней не умещаются ни бич, ни бараки рабов, ни колодки для нарушителей порядка».
Я чувствовал, что становлюсь если не экспансионистом, то во всяком случае, бонфортистом. Не уверен, что меня увлекла логика его рассуждений, я не уверен даже, что логика там присутствовала. Просто я находился в том состоянии, когда ум легко подчиняется услышанному. Мне так хотелось понять то, что он говорил, что я, если бы потребовалось, мог бы повторить все эти мысли уже как свои собственные.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Космическое семейство Стоун. Корабль «Галилей» - Роберт Хайнлайн - Научная Фантастика
- Миры Роберта Хайнлайна. Книга 15 - Роберт Хайнлайн - Научная Фантастика
- Зачем - Роберт Шекли - Научная Фантастика
- Древний рим — история и повседневность - Георгий Кнабе - История
- Вверх тормашками в наоборот (СИ) - Ночь Ева - Фэнтези