Толкователи (сборник) - Урсула Ле Гуин
- Дата:11.07.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Космическая фантастика
- Название: Толкователи (сборник)
- Автор: Урсула Ле Гуин
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Аудиокнига "Толкователи (сборник)"
📚 "Толкователи" - это увлекательный сборник космической фантастики от известной писательницы Урсулы Ле Гуин. В этой книге собраны рассказы, которые погружают слушателя в удивительные миры и заставляют задуматься над глубокими философскими вопросами.
Главный герой книги - это необычные существа, способные путешествовать по разным измерениям и исследовать неизведанные уголки Вселенной. Они помогают другим раскрывать тайны мира и понимать смысл жизни.
🌌 На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Здесь собраны лучшие произведения разных жанров, включая космическую фантастику. Погрузитесь в мир приключений и фантазий вместе с "Толкователями"!
Об авторе
Урсула Ле Гуин - выдающаяся американская писательница, лауреат множества литературных премий. Ее произведения отличаются глубоким философским подтекстом и острым социальным взглядом. Ле Гуин считается одной из величайших фантастов всех времен.
Не упустите возможность окунуться в удивительный мир книг вместе с "Толкователями" и другими произведениями на сайте knigi-online.info!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я угодил под взрыв, – сказал он, учащенно дыша. – Что-то ударило меня по голове. Я все вижу удвоенным.
– Возможно, сотрясение мозга. Лежите и не шевелитесь. Старайтесь не заснуть. Вы были с Банаркамье или Наблюдателем?
– Я занимаюсь примерно тем же, чем вы.
Эсдан кивнул. Затылком.
– Нас погубят фракции, – слабым голосом сказал Метой.
Подошла Камза и села на корточки рядом с Эсданом.
– Они говорят, мы должны отправиться за реку, – сказала она ему обычным своим мягким голосом. – Туда, где армия народа будет о нас заботиться. Я не знаю.
– Никто не знает, Камза.
– Я не могу взять Рекама за реку, – прошептала она. Лицо у нее сжалось – губы оттянулись кверху, брови сошлись книзу. Она плакала без слез, беззвучно. – Вода холодная.
– У них есть лодки, Камза. Они позаботятся о тебе и Рекаме. Не тревожься. Все будет хорошо. – Он знал, что его слова не имеют смысла.
– Я не могу уйти, – прошептала она.
– Так останься здесь, – сказал Метой.
– Они сказали, что сюда придет другая армия.
– Возможно. Но, вероятнее, придут наши.
Она посмотрела на Метоя.
– Ты вольнорезаный, – сказала она. – С этими, с другими. – Она перевела взгляд на Эсдана. – Чойо убили. Вся кухня разломалась на горящие куски. – Она спрятала лицо в ладонях.
Эсдан выпрямился, потянулся к ней, погладил по плечу. По руке. Он прикоснулся к хрупкой головке ребенка, к таким сухим волосикам.
Подошла Гана, встала над ними.
– Все полевые уходят за реку, – сказала она. – Быть в безопасности.
– Вам будет безопаснее здесь, где есть еда и кров. – Метой говорил короткими залпами, не открывая глаз. – Чем идти навстречу наступлению.
– Мама, я не могу взять его, – шептала Камза. – Ему нужно тепло. Не могу, я не могу взять его.
Гана нагнулась, посмотрела на личико малыша, легонько прикоснулась к нему одним пальцем. Ее морщинистое лицо сжалось в кулачок. Она распрямилась, но не так, как раньше. Осталась сгорбленной.
– Хорошо, – сказала она. – Мы останемся.
Она села на траву рядом с Камзой. Вокруг них продолжали двигаться люди. Женщина, которую Эсдан видел на террасе, остановилась рядом с Ганой и сказала:
– Идем, бабушка. Пора. Лодки ждут.
– Остаемся, – сказала Гана.
– Почему? Не можете бросить старый дом, где рабствовали? – сказала женщина. Язвяще. Подбодряюще. – Так он же весь сгорел, бабушка! Приведи девушку и ее маленького. – Она бросила беглый взгляд на Эсдана и Метоя.
Они не имели к ней отношения.
– Идем, – повторила она. – Вставайте.
– Остаемся, – сказала Гана.
– Свихнутые домашние. – Женщина пожала плечами и пошла дальше.
Еще некоторые останавливались. Но только на один вопрос, на секунду. И устремлялись вниз по террасам, по залитым солнцем дорожкам вдоль тихих прудов, вниз к лодочным сараям за могучим деревом. Вскоре они все ушли.
Солнце припекало. Наверное, близился полдень. Метой стал еще белее, но приподнялся, сел и сказал, что в глазах у него больше почти не двоится.
– Нам надо уйти в тень, Гана, – сказал Эсдан. – Метой, ты можешь встать?
Он шатался, спотыкался, но смог идти без помощи, и они перебрались в тень садовой ограды. Гана ушла за водой. Камза несла Рекама на руках, прижимала к груди, загораживала от солнца. Она уже долго ничего не говорила. Но когда они сели там, она сказала полувопросительно, безучастно глядя по сторонам:
– Мы тут совсем одни.
– Наверное, и другие остались. В поселках, – сказал Метой. – Потом придут.
Вернулась Гана. Ей не в чем было принести воды, но она намочила свой платок и накинула его на голову Метоя. Мокрый и холодный. Метой вздрогнул.
– Ты сможешь идти как следует, тогда мы пойдем в домашний поселок, резаный, – сказала она. – Есть где жить. Там.
– Я рос в домашнем поселке, бабушка, – сказал он.
И вскоре он сказал, что может идти, и они захромали, побрели по дороге, смутно знакомой Эсдану. По дороге к клетке-укоротке. Дорога казалась очень длинной. Они подошли к высокой стене поселка, к распахнутым воротам.
Эсдан повернулся, чтобы посмотреть на развалины большого дома. Гана остановилась рядом с ним.
– Рекам умер, – еле слышно сказала она.
У него перехватило дыхание.
– Когда?
Она покачала головой:
– Не знаю. Она хочет держать его. Она кончит держать и тогда отпустит его. – Гана поглядела в открытые ворота на ряды хижин и длинных домов, на высохшие огородики и пыльную землю.
– Там много младенчиков, – сказала она. – В этой земле. Два моих. Ее сестры.
Она вошла в ворота, и Камза с ней. Эсдан еще постоял, потом тоже вошел сделать то, что должен был сделать: выкопать могилу для ребенка, а потом вместе с другими ждать Освобождения.
Толкователи
В тот день, сделав свой первый шаг по жизненному пути, я совершил и свою первую ошибку, но с тех пор мудрость я обретал, следуя лишь этим путем.
Махабхарата
Глава 1
Если Сати удавалось вернуться на Землю днем, то она всегда оказывалась в родной деревне. А ночью – всегда в индийском квартале Ванкувера, на территории, принадлежащей Экумене.
Желтая бронза, желтый порошок куркумы, оранжевый рис, приправленный шафраном, рыжие бархатцы, неяркая золотистая дымка у западного края неба, просвеченная лучами заходящего солнца пыль над полями, которая, впрочем, бывает порой цвета красной хны, или страстоцвета (его называют еще пассифлорой), или даже цвета подсохшей крови – все это цвета индийского краснозема… Все теплые цвета солнечного спектра, все радостные краски солнечного дня… И слабый запах горящей в очаге асафетиды. И монотонная, точно журчание ручейка, беседа тетушки с матерью Моти на веранде. И темная рука дяди Харри, неподвижная на белом листе бумаги. И добродушные свинячьи глазки слоноподобного Ганеши. Чирканье спички, и густой серый завиток ароматного дыма, чудесный запах которого разливается вокруг и тут же исчезает. Запахи, зрительные образы, отзвуки – все это мгновенно вспыхивало и гасло в ее душе, в ее памяти вне зависимости от того, что она делала – шла по улице, ела, отдыхала от невыносимого опустошающего шума неовизоров, в экраны которых она обязана была пялиться целыми днями и под совсем иным солнцем.
А вот ночь повсюду, на любой планете, одна и та же. Ночь – это всего лишь отсутствие дневного света. И ночью Сати всегда оказывалась там, в родной деревне. И это был не сон, нет, не сон! Напротив, в эти минуты она всегда бодрствовала, еще не успев заснуть или проснувшись среди ночи, встревоженная, напряженная, не в состоянии снова уснуть. И какая-нибудь сцена сто раз виденного, такого знакомого спектакля начинала разворачиваться перед нею – не милыми сердцу мимолетными фрагментами, а целиком, в деталях, в четких границах времени и пространства. И стоило этим воспоминаниям начаться, и она уже была не властна над ними, не могла остановить их. Приходилось дать им полную волю, пока они сами не оставят ее в покое. Возможно, это было некое наказание свыше, как у описанных Данте любовников в аду: вечно помнить о былом счастье. Но тем любовникам повезло: они-то помнили о былом счастье ВМЕСТЕ.
Дождь. В ту ее первую зиму в Ванкувере все время шли дожди. Небо давило свинцовой тяжестью, грозило буквально рухнуть на крыши домов, сплющивало даже огромные черные горы, вздымавшиеся, казалось, прямо за городской чертой. А на юге поблескивала рябая от крупных капель дождя серая вода Пролива, на берегу которого стоял когда-то старый Ванкувер, ушедший под воду много лет тому назад, когда вдруг резко поднялся уровень моря. Черный асфальт на улицах был покрыт блестящей коркой из-за постоянного мокрого снега и дождя. И постоянно дул ветер, заставлявший Сати скулить, как собака, съеживаться в комок и дрожать от страха и странного возбуждения, так свиреп, безумен и страстен был этот холодный ветер, прилетевший прямо из Арктики и принесший сюда ее ледяное дыхание – дыхание «белого медведя», как здесь говорили. Ветер насквозь пронизывал тонкое пальто Сати, но уж сапоги-то на ней были теплые, хотя и довольно безобразные – огромные черные сапоги из какого-то синтетического материала, в которых она, не глядя под ноги, шлепала прямо по лужам, ибо знала, что скоро будет дома. Странно, но эти ужасные холода даже давали ощущение некой всеобщей безопасности: люди спешили по улицам, словно не замечая друг друга; все их чувства – ненависть, страсть, любовь – были как бы заморожены. Но Сати, в общем, нравился Север с его холодом и вечным дождем, нравился этот прекрасный угрюмый город.
Тетушка, правда, выглядела здесь совсем крошечной и какой-то эфемерной, похожей на случайно залетевшего в комнату мотылька. Красно-оранжевое хлопчатобумажное сари, тонкие бронзовые браслеты на хрупких, точно лапки насекомого, запястьях. Их соседями здесь были в основном индийцы и индоканадцы, но тетушка и среди своих соплеменников выглядела чересчур маленькой и хрупкой, чересчур непохожей на всех остальных, чужеродной, неуместной. Даже улыбка у нее была нездешняя и почему-то все время извиняющаяся. И в Ванкувере тетушке все время приходилось носить чулки и башмаки. Только когда она готовилась ко сну, Сати снова могла увидеть ее маленькие коричневые ступни, обладавшие, казалось, совершенно независимым нравом и всегда прежде – там, на родине, в деревне, – бывшие такой же видимой и заметной частью самой тетушки, как ее глаза и руки. А здесь ей приходилось засовывать свои непокорные ступни в какие-то жесткие кожаные футляры – все равно что ампутировать их! – из-за этого проклятого холода. Поэтому тетушка старалась ходить поменьше, да и ходила гораздо медленнее, не бегала, как прежде, не хлопотала по хозяйству, не суетилась на кухне. Чаще всего она сидела у электрокамина в гостиной, завернувшись в старенький вязаный шерстяной плед, точно бабочка, вернувшаяся в свой кокон и невольно уходившая все дальше и дальше из этой жизни.
- Фонтаны - Урсула Ле Гуин - Альтернативная история
- Книга пяти колец - Мусаси Миямото - Древневосточная литература
- Парус для писателя от Урсулы Ле Гуин. Как управлять историей: от композиции до грамматики на примерах известных произведений - Ле Гуин Урсула - Зарубежная деловая литература
- The Plague Court Murders - John Carr - Прочее
- Общество с ограниченной ответственностью (ООО): от регистрации до реорганизации - Виталий Семенихин - Юриспруденция