Властелин колец - Джон Толкин
- Дата:17.11.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Героическая фантастика
- Название: Властелин колец
- Автор: Джон Толкин
- Год: 2001
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подтверждается эта версия и тем, что над Бомбадилом не властно Кольцо; это определенно исключает его из числа эльфов, людей и прочих обитателей Средьземелья. Кроме того, мы видим, что слова и имени Бомбадила достаточно, чтобы укротить силы природы. Значит, он обладает какой–то сверхъестественной властью над сотворенным миром, причем знание об этой его власти органически присуще всем силам природы; обладание подобной властью говорит о его высшем, иноприродном происхождении. Интересно, что власть эта действует не как–нибудь, а через слово, причем слово ритмическое. Возможно, Бомбадил символически воплощает именно «власть слова над низшими стихиями», ту силу, которая таится в заклинаниях и которой, возможно, обладал до грехопадения человек. Некоторые исследователи в связи с этим предполагают, что другой символический пласт образа Бомбадила и Златовики – зашифрованное (ибо расшифровка разрушила бы мифологическую систему ВК!) поэтическое размышление на тему, какими были бы Адам и Ева, не соверши они грехопадения, ибо Адам был создан именно хозяином всего сотворенного – хозяином, но не повелителем (как и Бомбадил). Он был бессмертен, и слово его обладало особой силой, что выводят обычно из библейской повести о том, как Господь «образовал из земли всех животных полевых и всех птиц… и привел их к человеку, чтобы видеть, как он назовет их… и нарек человек имена всем скотам и птицам…» (Бытие, 2: 19–20).
В письме к П.Хастингсу, написанном в сентябре 1954 г. (П, с. 152) (Хастингса интересовал христианский подтекст трилогии), Толкин пишет, что, называя Тома «хозяином», он ни в коем случае не приписывает ему Божеских прерогатив. «Не думаю, что по поводу Тома стоит особенно философствовать, – говорит он. – Однако многие думают, что образ Тома не без странностей и что он слишком явно выбивается из целого. На самом деле я изобрел его раньше, независимо от основного сюжета, и вставил его в книгу потому, что… мне требовалось устроить хоббитам «приключение». Я сохранил его без изменений, так как он представляет собой то, что без него пришлось бы оставить в стороне. Я не говорю, что это аллегория, – иначе я не дал бы ему такого особенного, индивидуального и нелепого имени… Том – образчик… частного воплощения чистого (реального) естествознания – это дух, который желает знать все о других тварях, их истории и природе именно потому, что они другие; этот дух не имеет ничего общего с любопытством… и вовсе не намерен «делать» что–либо со своим знанием».
125
В доме у Тома Бомбадила хоббиты попадают во власть той стихии, которую воплощает собой Том, – ритмического слова, народной песни, которая не имеет автора, а скорее сама властвует над людьми. Если мы возьмем другую грань образа Бомбадила, о которой говорилось выше и которая связана с библейским Адамом до грехопадения, то стихотворная речь окажется представленной у Толкина как естественная речь людей, в то время как проза характеризует мир, отпадший от источника истинного света. Однако такое толкование – всего лишь одно из возможных.
126
См. прим. к этой главе, Том Бомбадил.
127
Этой фразой Бомбадил внезапно напоминает Гэндальфа, чем еще раз подчеркивает их родство. О концепции случая в Средьземелье см. прим. к гл. 2 этой части …Бильбо было предопределено найти Кольцо…
128
См. словарь Даля: «НАВЬ, навье, навья, навий, навей, стар. и юж. орл. кал. и др. гх. – мертвец, покойник, усопший, умерший». Ср. также МС: «Навьи – у славянских народов целые классы мифологических существ, связанных со смертью. Укр. навки, мавки, болг. нави…» В «Повести временных лет» эпидемия в Полоцке приписывается мертвецам, скачущим на невидимых конях по улицам: «навье бьет полочаны». У Толкина – barrow–wights. Wights – англ. слово похожего смысла. Barrow–wights дословно означает «могильные призраки».
Шиппи (с. 173) пишет, что в 1955 г., по выходе книги, Толкин посмеивался над попытками объяснить коварство Навий и Старой Ивы происками Саурона: «Неужели так трудно вообразить существа, враждебные людям и хоббитам, охотящиеся за ними – но не состоящие в союзе с Черным Властелином?» (П, с. 228, письмо к М.Уолдмену, 30 ноября 1955 г.). Потом Толкин стал склоняться к упомянутой версии сам. Незадолго до смерти он записал у себя в черновиках, что один из Черных Всадников побывал в Лесу и на Курганах до появления там хоббитов и «расшевелил» таящееся в этих местах зло. Шиппи вторая версия представляется менее удачной: он отмечает, что в начале семидесятых Толкин пытался уложить в общую систему все, что в тридцатых–сороковых годах было плодом свободной игры его воображения, все, что он создал, когда еще не так заботился о связности своего вымышленного мира и не претендовал на полную «осведомленность» о всех его обитателях.
129
Бомбадил рассказывает о мире, каким он был до так называемой «катастрофы» падения Нуменора (см. подробнее Приложение А, I, гл. 1 ). Когда люди нарушили Запрет Валар(ов) и попытались напасть на Земли Бессмертных, где жили Валар(ы) и Высшие эльфы, чтобы силой взять у них бессмертие, Валар(ы) обратились за советом к Единому, и Единый изменил лицо мира. Корабли людей и сам Нуменор поглотила пучина, а Земли Бессмертных были взяты из мира, и земля стала круглой: с тех пор мореход мог плыть на запад сколько угодно, но в конце концов обречен был приплыть туда, откуда начал путь. Земель Бессмертных мог отныне достичь лишь тот, кого Валар(ы) призывали сами, и тот, кто имел на это право, как Эльфы–Изгнанники на Серых Кораблях (см. прим. к этой книге, гл. 2 ч. 2 …о Нуменоре поведал Элронд…).
130
Речь идет о долетописных временах ПЭ, когда Солнца еще не было (о создании Солнца см. прим. к гл. 5 ч. 2 этой книги, Я – слуга Тайного Огня…).
131
Из книги «Приключения Тома Бомбадила» известно, что Мэггот и Бомбадил были добрыми друзьями. Об их дружбе можно узнать из стихотворения о том, как Том Бомбадил плавал на своей лодочке в Заселье за кружкой пива и нашел приют в доме у Мэггота:
И поехали они, обнявшись счастливо,
и в корчме на Бугорке пить не стали пиво,
позабыли на возке разом перебранку –на Бобовую они ехали Делянку.
Все кишки перетрясло на ухабах Тому.
Наконец–то добрались к Мэгготову дому!..
На волынке Том играл, отдуваясь тяжко,
и скакали сыновья, словно два барашка!
Мэггот гоголем ходил, а хозяйка – уткой,
и никто не лез в карман за веселой шуткой.
А потом – кому сенник, а кому перина:
спать пошли. А Мэггот сел с Томом у камина,
- Властелин колец - Джон Толкин - Фэнтези
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Сковать шторм (СИ) - Евгения Александрова - Любовно-фантастические романы
- Книга пяти колец - Мусаси Миямото - Древневосточная литература
- Властелин Колец: Две Крепости - Джон Толкин - Фэнтези