Наследники Скорби - Алёна Харитонова
- Дата:01.07.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Боевое фэнтези
- Название: Наследники Скорби
- Автор: Алёна Харитонова
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По всему выходило – Лесана стала первой слушательницей. Поэтому выученица Цитадели попыталась-таки обелить наставника, оправдывать которого после пережитого обмана ей, по чести сказать, вовсе не хотелось:
– Так у него же сын здесь. И маму твою он любит…
– Сын! – всплеснула руками девочка, чем еще больше стала похожа на взрослую. – Да он об нем три года не знал. Мне уж семь лет было, а Эльхе два, когда Клесх снова через деревню проезжал! Эльхит и слова-то «тятя» не знал тогда! А он приехал, увидел его во дворе, поднял как щенка, на руки взял и глядел долго-долго. Я испугалась, думала, тать какой. Побежала мать из бани кликать, она там рубашонки стирала.
Лесана слушала жадно, ее снедало любопытство: как же так получилось, что крефф, который говорил ей о невозможности Осененным иметь семью и дом, вдруг обзавелся тем и другим?
– Так он не знал?
Клёна сердито бросила в свой туесок горсть собранных ягод.
– Не знал. И не узнал бы, если б Встрешник его к нам не вынес на беду. После этого чуть не каждый месяц ездить стал. А что толку от него? Сначала спит, потом ест, а там и ехать пора…
В голосе девочки звенела обида на мать, на отчима, на жизнь, которая так с ней обошлась.
– Так уж и спит? – не поверила Лесана, которая не замечала за Клесхом столь вопиющей праздности.
– Ну… – замялась Клёна, – не прям уж постоянно. Но первый день окаянный лежит, как подстреленный!
Выученица Клесха не выдержала и рассмеялась. Клёна сначала посмотрела на нее сердито, а потом неуверенно улыбнулась и через миг тоже звонко захохотала. Они смеялись долго, и это словно бы на короткий срок сняло с душ обеих гложущую обиду.
– У мамы судьба нелегкая, – потом сказала серьезно дочка Дарины. – Ее дядька в закуп отдал, когда родители умерли. Семья у них большая была, да и у дяди немалая. Вот он старших-то взял и свез в город. Маму к гончару в подмастерья. Сестер ее в услужение в гостиные дома: полотеркой да судомойкой. Они в первый год сгинули: лихорадка весенняя задушила. Мама одна осталась. До пятнадцати лет работала, старалась, все жилы тянула, научилась даже горшки раскрашивать. А как закупная истекла, в деревню вернулась, но дядя сразу, чтобы лишний рот дома не держать, замуж ее отдал. Батя хороший, добрый был. Но у нас судьба горькая. Когда еще мама меня носила, умер он. Утоп. Без него она мыкалась. А потом однажды Клесх приехал. Говорила, увидел ее у ворот во вдовьем покрывале с кринкой в руках и спрашивает: мол, молоком угостишь? У нас корова одна была. Только ею и кормились. А вот ему на что молоко? Ехал бы к старосте да упился у него, проклятый. Нет, к нам потащился!
Девочка простодушно досадовала, рассуждая о непонятном ей, но столь очевидном для Лесаны.
– Я мала была, того не помню, а может, у дядьев тогда гостила. А потом он уехал, а мама в снежник Эльхита родила. Нарочно его так назвала… Именем этаким, чтоб на отцово похоже было.
Клёна поджала губы и закончила:
– Нам без Клесха твоего так живется хорошо… Вот ну что он ездит? Всю душу вымотал…
Она легко говорила взрослые речи и взрослые слова, не понимая, впрочем, их смысла, который для Лесаны-то как раз был ясен. Остановился как-то крефф у пригожей вдовушки на несколько дней. Эка невидаль. А вдовушка прижила младенчика. Дело тоже, скажем, не диковинное. Другое чудно́: что крефф потом, когда снова в деревню попал, опять к вдовушке наведался и, увидев мальчонку, не сгинул вместе с утренним туманом прочь, а, наоборот, остался.
Теперь Лесане многое стало ясно. Как сделалась ясна и обида Клёны, которая жалела мать и из-за этого так и не смогла принять бывающего наездами в доме мужчину. Девочка любила брата и хотела ему и себе настоящего отца – опору, защитника, а не такого, который раз в несколько месяцев только и наведывается.
Домой ягодницы вернулись к полудню, как раз к пробуждению креффа и обещанным блинам. Дарина долго и слишком старательно восхищалась удаче девушек, принесших два туеса клюквы. Лесана поняла: мать делает все, чтобы дочь не чувствовала себя лишней и обделенной лаской. Потому-то Клёне досталось немало похвал и ни одного попрека. Хотя и попрекать ее было не за что, уж очень серьезной, степенной и основательной она была.
Эльхит при отце вел себя смирно, а Клёна, полная спокойного достоинства, старалась быть приветливой и покладистой, но все равно это носило у нее какой-то оттенок суровости. Нет, ревности в сердце девочки не было. Но досада на Клесха, хоть и тщательно скрываемая, все еще жила у нее в душе. И Лесана знала: крефф прекрасно все понимает.
…Они пробыли в веси седмицу. За эти дни отоспались, отъелись, наставник все свободное время проводил с сыном, им было интересно друг с другом; и Клесх, судя по всему, не тяготился обществом мальчика, которого видел довольно редко и который мог бы его сильно утомлять. Крефф давал Лесане полную свободу, ни в чем ее не стесняя и ничего не требуя. Словно не было в их жизни Цитадели, словно оба были обычными людьми, волею судеб вынужденными путешествовать и отдыхать вместе.
Уезжали они ранним утром. Клёна была весела, разговорчива и, только глядя на Лесану, грустнела. Они подружились. Настолько, насколько может подружиться наивно-рассудительный ребенок с девкой-воем.
Лесана боялась проводов, думала, вдруг Дарина начнет плакать, а в воздухе будет витать горькое предвестие разлуки. Нет. Хозяйка собрала странникам еды, наставляя Клесха, что, как и в какой черед лучше съесть, чтобы не испортилось. Она хлопотала, суетилась, забывая то одно, то другое, смеялась над собой и отвешивала легкие подзатыльники лезущему со всех сторон разом Эльхе…
Когда поклажа была собрана, а кони оседланы и взнузданы, пришел черед прощаться. Эльхит вдруг бесславно разревелся, размазывая по щекам слезы, и мигом посуровевшая Клёна увела его в избу, на прощанье помахав Лесане и отчиму рукой.
Дарина не проронила ни слезинки, не висела на шее, не причитала, не уговаривала, только обняла мужа перед воротами и сказала:
– Ты девочку береги, не обижай…
– Ее обидишь… – отмахнулся Клесх и рывком забросил себя в седло. Потом свесился, крепко поцеловал жену и произнес: – Теперь к концу ветреня жди. Не раньше.
Она улыбнулась и кивнула:
– Хоть к концу ветреня, хоть к началу студенника… Езжай уж, а то скоро смеркается…
Он усмехнулся и направил коня со двора.
– Лесана, ты сердца не держи на него, – обернувшись к девушке, сказала совершенно неожиданно Дарина.
– За что? – опешила странница.
– Он никому ничего сроду не объясняет. Все молчком. Все исподволь. Недоверчивый. Но тому причин много. А зла он никогда не сделает. Ни зла, ни подлости. Мира в пути.
– Мира в дому, – отозвалась Лесана, потрясенно глядя на женщину.
Как угадала хозяйка маленького уютного дома, какие мысли, какие обиды снедали девушку все эти дни? Сие осталось тайной. Однако Лесана ехала из деревни, упрямо кусая губы и собираясь высказать Клесху всё, что накопилось в ней за эти дни.
– Ты говорил, Осененным не положено иметь семью и дом, – пересушенным хриплым голосом начала девушка, глядя на дорогу и не решаясь смотреть на креффа. – А сам, сам…
– Я говорил?
От прохладного удивления в его голосе послушница встрепенулась.
– Говорил!
Он вскинул брови.
– Не припомню такого…
– Тогда, в Башне…
– Я говорил о тебе и твоих друзьях. Растолковывал, почему вам лучше не водить близкой дружбы: вою, колдуну и лекарке. Я ни слова не сказал про семью.
Она захлопала глазами, силясь воскресить в памяти их разговор.
– Но ты… ты говорил потом, в другой уже раз, что ратоборцу не положено…
– Цитадель запрещает обережникам обрастать семьями, – спокойно сказал крефф. – Это вдалбливают выучам с первых дней послушания. Я никогда не говорил тебе, будто с этим согласен. Лишь предупреждал, что семья и дети для нас – тяжкое бремя.
Лесана открыла было рот, чтобы уличить его в лукавстве, но тут же снова закрыла, потому что поняла: уличать не в чем, Клесх и правда никогда не настаивал на том, что насельник Цитадели не должен иметь семьи и дома. Лишь известил об этом, как заведено, но наставлениями не донимал.
– Все равно нечестно! – рассердилась послушница.
– Честно, – ответил мужчина. – Я предупреждал тебя о том, как это тяжело. Думаешь, мне легко оставлять их? Думаешь, нравится бывать в доме гостем – не мужем, не отцом, а перехожим молодцом? И всякий раз видеть, как вырос за мое отсутствие сын, а падчерица стала еще угрюмее и враждебнее? Думаешь, я хочу себе, им и Дарине такой участи? Думаешь, живу только своими желаниями?
Выученица нахохлилась, пристыженная. Она уже пожалела, что вообще завела этот разговор. Но вдруг Встрешник за язык дернул:
– А как же Майрико?
- Самоучитель по танцу живота - Кейли Туран - Хобби и ремесла
- Живи с молнией - Митчел Уилсон - Научная Фантастика
- Сорок имен скорби - Джайлс Блант - Детектив
- Стихотворения и поэмы - Юрий Кузнецов - Поэзия
- Охотники за артефактами - Андрей Карпов - Русское фэнтези