Природа зверя - Надежда Попова
- Дата:08.09.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Детективная фантастика
- Название: Природа зверя
- Автор: Надежда Попова
- Год: 2014
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я прожил немыслимое количество этих дней. Столько, что уже устал проживать дни другие. Но то, что вы мне уготовите…
– Еще ничего не известно, – вмешался помощник убежденно. – Есть множество обстоятельств, тебя оправдывающих, и рано еще говорить о таком. Рано делать выводы.
– Быть может, этих обстоятельств наскребется на удушение перед сожжением. Уже немало.
– Максимилиан! Перестань!
– Нет, перестань ты, – возразил Хагнер твердо. – Пойми же, что это – всё. Вот он, конец. Он должен был настать гораздо раньше, и множества несчастий удалось бы избежать, если б я взял себя в руки и признался бы сразу – в первый же день. Но лучше поздно, чем никогда… Итак, – отведя взгляд от притихшей матери, уточнил парнишка, – что именно вы хотите знать, майстер Гессе? Как я узнал о том, что я такое есть? Как давно я такой? Как все случилось?
– Думаю, вернее всего будет начать с этого, – согласился Курт, и тот кивнул:
– Хорошо. Я начну с этого. Впервые это произошло, когда мне было двенадцать…
– Нет, – мягко оборвал он. – Откатимся еще дальше. История твоего рождения – правда?
– Да, – с легкой растерянностью, проявившейся впервые с начала разговора, кивнул Хагнер. – Мой отец работал на мельнице у деда и утонул, не дождавшись свадьбы с матерью. Как это может быть связано с делом?
– И сколько лет ты прожил на мельнице? – уточнил Курт, не ответив; парнишка передернул плечами:
– Двенадцать – до той поры, когда все это началось…
– Вот как мой вопрос связан с делом, Макс, – пояснил он неспешно. – Для незаконнорожденного сына мельниковой дочки, четырнадцати лет, выросшего в деревне и последующие годы проведшего в бродяжничестве, ты довольно гладко складываешь слова.
– Четырнадцати с половиной.
– Это не меняет сути. Кто занимался твоим воспитанием, кроме деда и матери?
– Вот вы о чем… Поверьте, майстер Гессе, это не имеет отношения ко всему происходящему.
– Позволь мне об этом судить, Макс, – возразил он, и Хагнер вздохнул:
– Как скажете; если вам это впрямь интересно… Отчего-то я приглянулся нашему священнику. Быть может, жалел, не знаю. Работой на мельнице меня дед не загружал – хватало работников, на улицу я старался лишний раз не совать носа, потому что возвратиться домой, сохранив этот нос в целости, обычно не удавалось. Друзей не было, занятий особенных тоже, а святой отец взялся обучить меня чтению, поэтому свободное время я проводил в его библиотеке.
– На речь человека, воспитанного на богословским чтении, твой хохдойч смахивает слабо, Макс.
– Ну, это была не церковная библиотека, – с некоторым смущением пояснил Хагнер. – Это было его собственное собрание книг. Он, знаете, из бывших студентов, поступил на медицинский – не окончил, перешел на богословский и тоже не окончил… После жизнь в большом городе ему приелась, и он, закончив священническое обучение, попросился куда-нибудь в глушь, в тишину. Из собственно богословских трудов я читал мало, его книги были больше светские – романы, рыцарские, общепризнанные – фон Ауэ, знаете… фон Эшенбах – «Титурель», «Парцифаль»… и другие еще… ну, которые обыкновенно в лавках на видных местах не лежат…
– Ты не говорил мне об этом, – на мгновение даже позабыв плакать, укорила Амалия, и Хагнер поджал губы:
– Такие книжки с матерями не обсуждают.
– Я думала – ты рассказываешь мне обо всем; как ты мог промолчать об этом?..
– Побойся Бога, – оборвал ее Курт, не дав отпрыску ответить, – твой сын дает признательные показания Инквизиции, а тебя тревожит, что он в десятилетнем возрасте прочел пару историй с откровенными сценами.
– В доме священника… – с тихим укором прошептала она и смолкла, вновь опустив взгляд в пол.
– Хорошо, – подытожил Курт, приглашающе поведя рукой. – Продолжай.
– Как я сказал, это впервые случилось, когда мне было двенадцать… или около того. Сначала… – на мгновение парнишка запнулся, зябко передернув плечами, и продолжил: – Сначала мы не поняли, что происходит. Меня трясло, все тело ломало, бросало в жар… Я ведь говорил – я никогда в жизни до сих пор не болел, и тогда не с чем было сравнить; сейчас могу сказать – я был словно в горячке. В первый раз я не… не изменился. Через месяц приступ повторился. А когда в третий раз я понял, что это происходит всегда в полнолуние, у меня возникли подозрения. Знаете, начитался многого… А четвертый раз выпал у меня из памяти. Когда я пришел в себя, увидел, что одежда на мне порвана, окровавлена, я заперт в комнате, а мать сидит на кухне в слезах.
– У него пожелтели глаза, – едва слышно пояснила Амалия, когда Курт обратил вопросительный взгляд к ней. – Стали, словно у… у зверя… и вытянулись когти… Он так взглянул на меня, будто ни тени человеческого разума не осталось… Я выбежала и заперла за собою замок, и смотрела в окно, чтобы знать, что происходит. Он катался по полу, точно от страшной боли, рвал одежду и собственное тело…
– Наутро на мне не было ни ссадины, – оборвал ее Хагнер. – Этот охотник сказал верно: раны заживают быстро, вот только аппетит просыпается после каждого обращения… зверский.
– Стало быть, родной дом вы покинули не только из-за назойливых соседей, – констатировал Курт; парнишка кивнул:
– Пятое полнолуние я провел в подполе, запертым. И, когда стало ясно, что ничто не переменится, мы ушли.
– А тебе не пришло в голову поговорить со священником, который так благоволил к тебе?
– Где было бы его благоволение, – невесело усмехнулся Хагнер, – когда он узнал бы, что я такое? Он сдал бы меня… вашим. А в двенадцать лет умирать страсть как не хочется, майстер Гессе, тем более на костре. Тогда я был еще и впрямь ребенком, тогда я думал, что все это может кончиться – когда-нибудь, или что я смогу жить с этим, соблюдая меры предосторожности… Тогда я не понимал, насколько все серьезно. Мы переходили с места на место, в дни полнолуния уходили подальше от людей. Веревка, которую вы нашли, по которой я спускался из окна – обыкновенно она употреблялась, чтобы связывать меня. Со временем… я этого не помню, потому говорить могу только со слов моей матери… со временем мои превращения заходили все дальше, и однажды я стал настоящим зверем. Петли, меня спутывавшие, были рассчитаны на существо с другим строением тела, и веревка упала. Я удрал.
– Это было в лесу, – снова вмешалась Амалия. – В глухом лесу – там не было людей, и Максимилиан никому не мог навредить. И он вернулся к утру.
– Это случалось еще не раз, – продолжил Хагнер, – пока мы разобрались, какие именно надо делать узлы, чтобы и в ином облике я оставался связанным.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Драконы бумажной горы (СИ) - Локхарт Лисс - Мистика
- От бумажной карты к ГИС. Опыт векторизации топографических карт в среде Spotlight - Валерий Николаевич Полозюк - Деловая литература / Программирование / Руководства
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Мистицизм и его природа - Петр Минин - Религия
- Общество с ограниченной ответственностью (ООО): от регистрации до реорганизации - Виталий Семенихин - Юриспруденция