Иллюзия страха - Дарья Александровна Демидова
- Дата:11.04.2025
- Категория: Фантастика и фэнтези / Детективная фантастика
- Название: Иллюзия страха
- Автор: Дарья Александровна Демидова
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А зачем? – Маша старалась говорить спокойно – она и была спокойна, но хотелось вызвать у него хотя бы чувство стыда, если, конечно, такие, как Голицын, имеют хоть какие-то чувства.
– Сложный вопрос. Ты злишься?
– Да. Ты же четко сказал: маньяк может захотеть убрать свидетеля. А я вообще-то хочу прожить долгую и счастливую жизнь.
Он очень серьезно посмотрел ей в глаза:
– Мари, я никогда не допущу, чтобы с тобой что-то случилось. Я виноват и несу ответственность. Но мне действительно нужен был именно человек, который посмотрел бы на акудзин со стороны, непредвзято. Понимаешь?
– Пока нет, – честно призналась она. – А что вы чувствуете, когда питаетесь нашими страхами? Ворон сказал, что мой страх вкусный.
Марк удивленно вскинул брови, не ожидая, что она так сразу переключится с обвинений на интерес.
– Ну… Это можно сравнить с едой, но мы не испытываем вкусовых ощущений. Это, скорее, как разные оттенки удовольствия.
– В каком смысле «удовольствия»?
– Ты любишь мед? – внезапно спросил он.
– Люблю.
– Так вот, страх молодых девушек такой же тягучий, сладковатый, как мед. Только представь, что ты не ешь мед, а ярко представляешь себе, как ешь его.
– Кажется, я поняла, – кивнула она. – Вы не едите эмоции, как простую еду, а получаете заряд положительных эмоций, сравнимый с поглощением любимой еды.
– Да, что-то типа этого, то есть это неосязаемо. Это нельзя потрогать. Очень сложно объяснить, наверное, это надо просто чувствовать.
– Хорошо, эмоции молодых девушек – мед, а парней, детей, бабушек?
– По-разному. Люди уникальны. В плане эмоций и характера нет двух одинаковых. Да и не у всех девушек эмоции как мед, у некоторых как сок сельдерея. Зависит от самого человека. Эмоции мужчин более грубые… Ну, это как женщины – варенье, а мужчины – это стейк. Более жесткие. А дети самые вкусные. Как ягодное мороженое или мятный леденец.
– Забавные сравнения… – протянула Маша, хмурясь.
– На самом деле все гораздо сложнее, я просто пытаюсь объяснить это доступным языком. Плохо получается, да? – Марк нервно пригладил волосы, будто ему стало неловко.
– Да нет, нормально, просто подумала над разговором – там, в переговорной. И над тем, что ты сейчас рассказал. Не знаю, как акудзин смог поймать эмоции акудзина и выпить его. Но вдруг он почувствовал, что страх девушек вашего вида в сто раз вкуснее меда или ягодного мороженого? И просто не может остановиться, как наркоман?
– Я не рассматривал ситуацию с этой точки зрения. – Он замер, не донеся бокал до губ. – Но тогда у нас большие проблемы.
– Почему?
– Потому что наркомания почти не лечится. Люди ради дозы продадут все, что есть, и предадут кого угодно. Они не контролируют себя. Они помешаны и оттого опасны.
– Вас это задело, – отметила она. – Тогда другой вариант. Он с этого получает выгоду. Не еду. Еды в огромном мегаполисе у вас предостаточно. Но только вот какую выгоду… У меня мало информации.
Маша скосила глаза на книги, и Марк по-доброму улыбнулся:
– Ну, пробелы в знаниях мы восполним. Времени для этого предостаточно. Но только после того, как ты придешь в себя. Водичка что надо. – Марк подмигнул и кивнул в сторону моря.
Маша на это только улыбнулась:
– Я плохо плаваю.
– Здесь мелководье. Будешь долго идти, а вода все равно будет по пояс.
•••
Уже вечером Маша не выдержала и уселась за книги. Марк решительно заявил, что берет на себя готовку и прочие бытовые проблемы. Видимо, чувствовал себя виноватым и хотел устроить Маше небольшие комфортные каникулы. Так что, пока он стоял у плиты, она бродила по домику с томиком Вальдера Краузе – акудзина, жившего в начале восемнадцатого века.
– То есть почти в каждой стране мира есть общины акудзин? – спросила Маша, на миг оторвавшись от книги.
– Ага, – не отрываясь от готовки, подтвердил Марк.
– И сколько вас живет в России?
– На данный момент пятнадцать тысяч плюс-минус.
– Ничего себе! – удивленно воскликнула Маша. – А в нашем городе?
– Около пяти тысяч.
– Значит, круг подозреваемых огромный?
– Да, около двух тысяч акудзин, – прикинул Марк и поставил на стол миску с салатом.
– Марк… обещайте… пообещай, – исправилась она, – мне, что, когда все это закончится, ты не сотрешь мне память.
Он замер на секунду с тарелками в руках, затем медленно опустил их на стол и оперся ладонями на столешницу.
– Я не могу тебе это обещать, Мари, – произнес он после недолгой паузы. – Есть Правление, и, если они решат, что тебе не стоит помнить о том, что случилось, так оно и будет. Но я приложу все усилия, чтобы этого не произошло. В конце концов, о нас знает немало людей. Мы заключаем браки с людьми, сотрудничаем с ними.
Маша кивнула, принимая его ответ, и тут же всплеснула руками:
– Кстати, о браках! Ты говорил, что есть сильные и слабые сущности. И все девушки были слабыми, а Наталью ты назвал полукровкой. От чего зависит сила сущности?
– Садись за стол, сейчас расскажу. – Марк положил ей на тарелку салат. – Акудзины априори сильнее и выносливее людей. Например, наши кости тверже, регенерация тканей быстрее… Ну, ты понимаешь?
– Понимаю, – кивнула Маша.
– Так вот… мы точно не знаем, но думаем, что тело простого человека не выдержало бы сущность. Чтобы нести в себе сущность, нужно быть чуточку сверхчеловеком. Поэтому сила сущности зависит от того, насколько в акудзине много человеческого, человеческой или иной крови. Я из чистокровных, поэтому моя семья довольна сильна. У Ворона дед был человеком, поэтому он слабее, но ненамного, потому что бабушка из потомственных акудзин. А девушки были слабыми, потому что у них кто-то из родителей человек или сами родители из полукровок. Чем больше в тебе человеческого, тем ты слабее. Так что чем ты физически слабее, тем меньшую сущность сможешь принять при рождении. Надеюсь, нормально объяснил?
– Нормально. Странно, что ты так нервничаешь, ведь ты превосходный лектор, – улыбнулась Маша.
– Одно дело – учить студентов литературного, другое – говорить по теме, которую не преподаешь. Оказывается, это тяжеловато, – усмехнулся Марк.
– Значит, еще одна версия – наш маньяк не любит, как называет это Роулинг, грязнокровок. Тогда у нас те же большие проблемы, потому что нелюбители грязнокровок тоже психи, а значит, непредсказуемы.
– Тогда я точно знаю, кто он такой, – скривился Марк.
– Ух ты! – Маша скептически посмотрела на него. – И кто же?
– Есть один… нехороший акудзин. Его зовут Максим Морозов, и он не любит акудзин со смешанной кровью. По силе мы примерно равны, но он кичится своим происхождением,
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Пролог в поучениях - Протоиерей (Гурьев) Виктор - Православие
- Панели индикаторов как инструмент управления. Ключевые показатели эффективности, мониторинг деятельности, оценка результатов - Уэйн Эккерсон - Прочая околокомпьтерная литература
- Красные волки, красные гуси (сборник) - Мария Галина - Современная проза
- Эмоциональный интеллект - Дэниел Гоулман - Психология