Откуда я иду, или Сны в Красном городе - Станислав Борисович Малозёмов
- Дата:16.08.2024
- Категория: Городская фантастика / Прочие приключения / Русская классическая проза
- Название: Откуда я иду, или Сны в Красном городе
- Автор: Станислав Борисович Малозёмов
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Аудиокнига "Откуда я иду, или Сны в Красном городе"
📚 "Откуда я иду, или Сны в Красном городе" - захватывающая аудиокнига, которая погружает слушателя в удивительный мир фантастики и приключений. Главный герой, *Сергей*, отправляется в путешествие по загадочному Красному городу, где его ждут невероятные испытания и тайны.
Эта книга наполнена *магией*, *тайнами* и *неожиданными поворотами сюжета*. Автор умело создает атмосферу загадочности и заставляет слушателя проникнуться глубокими мыслями о смысле жизни и собственном пути.
🎧 На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги на русском языке. Здесь собраны *лучшие бестселлеры* и *популярные произведения* различных жанров, чтобы каждый мог найти что-то по душе.
Об авторе
🖋️ *Станислав Борисович Малозёмов* - талантливый писатель, чьи произведения завоевали сердца миллионов читателей. Его книги отличаются оригинальным стилем, глубокими мыслями и захватывающим сюжетом.
Не пропустите возможность окунуться в увлекательный мир "Откуда я иду, или Сны в Красном городе" и отправиться в незабываемое приключение вместе с героем Сергеем!
🔗 Погрузитесь в атмосферу городской фантастики, прослушав аудиокнигу на сайте Городская фантастика прямо сейчас!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это лёгкая вещь, Витя.– Смутилась Лариса, но смущение не скрывало её счастья. – Это Шопен. «Вальс Си минор». Четвертый класс музыкалки. Но я – то не думала, что смогу сыграть даже «два весёлых гуся», которые хорошо жили у бабуси. И это, Витя, милый мой, всего после двух сеансов за вчерашний день с твоим терапевтом остеопатом Дмитрием Ильичом. Он вчера приехал и как- то необычно вытягивал мне суставы. У него есть такая штуковина – наподобие маленького ручного пылесоса на батарейках. Вставляешь в дырки пальцы и «пылесос» их в себя втягивает. Потом массировал обе кисти и мазал какой- то вонючей мазью. Ещё тринадцать сеансов. Может я, действительно, смогу играть всё, что захочу, а? Как думаешь? Он и сегодня придёт попозже.
– Да ты, блин, у меня на международных конкурсах гран – при будешь брать!
– Сухарев смотрел в счастливые глаза не любовницы, не жены пока, а просто своей обожаемой женщины, видел в них одновременно удивление, неверие, радость и счастье, смотрел и глаз не мог отвести. Лариса за день стала красивее, мягче и нежнее.
Любви к себе он в её глазах не разглядел, да и ни к чёрту было бы изображение любви, которая и так никуда не сбежала. А вот радости от того, что ты больше не калека, что ты снова музыкант, у которого есть навык, надежда и уверенность на возвращение в искусство – раньше не было. И она, радость нечаянная, сделала из красивой женщины прекрасную. Виктор с этой минуты уже точно знал, что создано это замечательное существо для него, для любви, семьи, музыки и обязательного чистого и достойного материнства.
Наверное, устали бы они через часок даже от очень положительных эмоций, избыток которых обычно плавно перетекает в апатию и душевную слабость. Но затарахтел звонок над дверью и Лариса побежала открывать. Пришел доктор Дмитрий Ильич, крупный мужик явно крестьянского происхождения, не большой, белобрысый без проседи, с крупной округлой бородой и усами, которые почти полностью перекрывали лицо, чему помогали затемненные очки. Он пожал Виктору руку как старому другу – крепко и с потряхиванием. Ларисе слегка поклонился. В левой руке толстыми пальцами Дмитрий держал медицинский кожаный саквояж на пружинных застёжках, из которого отвратительно пахло то ли растоптанным куриным помётом, то ли замученными до смерти жуками- вонючками, которых в степи никто из местных не трогал. Ловили их только по надобности. Раздавленные и плотно приложенные к нарыву, фурункулу или ожогу жуки за пару приёмов любые похожие неприятности ликвидировали.
– Как пальчики? – Спросил доктор, улыбаясь. – Ну- ка потрясите кистями и на скорость посжимайте пальцы в кулачки на обеих руках.
Они начали лечить суставы, а Виктор медленно обошел всю квартиру. Удивительной мастерицей – рукодельницей оказалась его любимая женщина. Два дня его дома не было, а на окнах спальни Лариса расшила портьеры незнакомой техникой вышивки. Не гладью, не крестиком или петлями, а как то иначе. Издали вышитое напоминало рисунок. Аккуратные лимонного цвета звёзды на тёмно синей ткани она не просто раскидала по площади штор. На полотне светилась Большая медведица, Северная звезда, созвездия Лебедя, Большого Пса, Кассиопея, Орион, Лиры и Центавра.
– Откуда она их знает, пианистка и лидер комсомольцев? – подумал Сухарев.– А вышивку эту? Лично я даже на картинках её не встречал.
Пошел на кухню и спросил мимоходом.
– Лара, а что за чудесная роспись по ткани в спальне? Нигде не встречал.
– Это «ажур», старое изобретение французского мастера вышивки и педагога Мари-Элен Жанно. Она почти всю жизнь посвятила изучению счетной вышивки, так называется техника. Одна из разновидностей – её любимые «ажуры». А я в библиотеке книжку её нашла случайно. « Виртуозные игры с нитками» – называется. Почитала и научилась. А что, мне очень было интересно.
Сухарев промычал что – то вроде « кладовка талантов в малогабаритной квартире» и сел к кухонному столу напротив чешского шкафчика для посуды со стеклянными дверцами. И снова его прихватила лёгкая оторопь. Прежние стёкла размером метр на сорок сантиметров были заменены на мозаичный витраж, точно совпадающий с общим тоном шкафа, посуды, хрусталя, но собранный из разноцветных стёкол. Виктор помолчал, почесал затылок, открыл дверцы и понял, что это одно стекло, раскрашенное под прозрачную мозаику.
– Во, блин! – поразился Сухарев. – Так Боттичелли окна храмов расписывал. Ну, похоже очень.
– Лариска, а где такие стёкла продают? Прямо- таки не наш шкаф. Вроде как с выставки антиквариата. – Виктор засмеялся, разглядывая сквозь розовые, лиловые и бежевые фрагменты посуду, которая выглядела старинной и жутко дорогой.
– Это краски такие. Художественный акрил.– Крикнула Лара.– В сорок девятом году американцы из одной типографии её придумали под торговой маркой «Magma». Разбавляется скипидаром. Она ярче масляных. Да ей писали раньше художники-абстракционисты Кунинг, Ньюман, Кеннет и Морис Луис из Соединенных штатов. Слышал про таких? За необычность цветов картины бешеных денег стоили. А сейчас такие вот дурочки как я балуются ими. Витражи делают, тарелки разрисовывают. В шкафу есть одна. Глянь. Виктор взял стоящую на ребре тарелку. Это была картина. С невысоких гор, Уральских, конечно, Златоустовских, усыпанных елями и цветами, с разных сторон, переливаясь оттенками облачного неба, сползали извивающимися змеями с верхушек склонов ручьи, раскидывая радужные брызги. И стекались они на дно тарелки, и превращались они там в озеро, где серым клином плавали дикие утки и умывался на цветочном берегу бурый медведь.
– Это ты рисовала? – Виктор вышел с тарелкой к роялю, где Дмитрий аккуратно продавливал Ларисе каждый сустав и слегка вращал пальцы против часовой стрелки.
– Дайте гляну. – Доктор долго разглядывал пейзаж. – Это, понимаете ли, очень высокий уровень. Тонко, изящно, похоже на финифть Ростовскую. Только они писали по эмали полупрозрачными огнеупорными красками. Ценность мирового уровня. А эта тарелочка – не самодеятельность далеко. Я похожее по технике видел в музее фарфора. В селе Гжель под Москвой. Только там вся роспись голубая. Фирменная традиция. А по технике искусства ваша тарелка, Лариса, гжельским росписям не очень и уступает.
Сухарев разглядывал Лару так, будто познакомился минуту назад. Взгляд его был острым, удивление этого взгляда отскакивало от женщины и металось осколками по комнате. Казалось, что сейчас затрещат стены и от него, сверлящего, раскрошатся.
– Ты… Как ты это делаешь? Как ты можешь одинаково прекрасно готовить, шить, вышивать, писать стихи, рисовать, играть на рояле, до блеска натирать мебель и разбираться в астрономии? – Сухарев присел перед ней на корточки и держал тарелку перед глазами. – Ты гладишь одежду как в ателье высшего разряда, моешь полы не хуже техничек обкома партии, к тебе подбегают на улице и трутся об ноги огромные уличные собаки, твои выступления в зале горкома комсомола можно одновременно транслировать по Всесоюзному радио. Ты ножичком и наждачной бумагой сделала мне крест наперстный, на котором барельеф Христа и вставленные как будто рукой ювелира изумруды по всем углам его и над головой Господа. А я и внимания- то особо не обратил. Ну, сделала. Спасибо. Откуда в тебе столько талантов, если считать талантом и доброту души, чувство правды и справедливости? Ты кто, Лара?!
Лариса поднялась, извинилась и пошла в ванную.
– Не думала об этом – Тихо ответила она на ходу.– Да и ничего особенного не делаю я. Нравится просто и черная работа, и искусство. Одинаково. Не знаю почему.
– Вы, Виктор, просто имейте в виду.– Доктор взял его за плечо.– Она делает всё не для того, чтобы Вам ещё сильнее полюбиться. Я по глазам её вижу. Она просто добрый, умный, сильный и разносторонне талантливый человек. Поверьте. Я много людей видел.
– Ну, вы с ней сеанс завершайте. Вам час ещё работать. А я пройдусь по улицам. Подумать надо одному.
Он вышел на площадь обкомовскую, где Владимир Ильич пятиметровый, заломив за спиной бронзовую кепку вглядывался в бесконечную степную даль, откуда, возможно, ждал прихода коммунизма.
– Виктор! – Сказал в его голове тот голос, из снов. –
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Сундук неизвестной (СИ) - Анастасия Енодина - Любовно-фантастические романы
- Изумленный капитан - Леонтий Раковский - Историческая проза
- Пролог в поучениях - Протоиерей (Гурьев) Виктор - Православие
- Эпоха раздела. Начало. Книга вторая - Владислав Картавцев - Боевое фэнтези