Детский мир (сборник) - Андрей Столяров
- Дата:25.10.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Боевая фантастика
- Название: Детский мир (сборник)
- Автор: Андрей Столяров
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Милорд!.. — неожиданно громко воззвал Фабрициус Барма.
Геккон даже вздрогнул.
И тем не менее, замкнутое лицо его немедленно стало любезным.
Он вежливо произнес:
— Да, дорогой друг, я признаю справедливость ваших упреков, они ранят мне сердце и скорбь моя — неизбывна. Но ведь я не брал на себя в этом случае никаких обязательств, единичный транспорт не улучшит вашего положения, откупиться вам все равно не удастся, разве что вы собираетесь тайно договориться с принцем. А к тому же, женщины нужны и моим воинам тоже, как вы знаете, это и послужило целью похода, и теперь они вправе рассчитывать на награду, будет хуже, если они начнут хватать женщин на улицах, это, дорогой друг, поставит нас в затруднительную ситуацию, а ведь скоро нам предстоит вместе сражаться, и не стоит, наверное, осложнять отношений между воинами и горожанами, мы должны быть едины перед угрозой вражеского нашествия. Между прочим, я вовсе не думаю, что принц рассчитывает получить этот транспорт. Женщины ему, конечно, нужны, но он, дорогой друг, достаточно сообразителен…
Геккон вдруг сухо и коротко засмеялся.
— Но мы, по крайней мере, могли бы оттянуть время, — не слишком довольно сказал Мэр. — А пока — подготовиться, провести, быть может, пару учений. Горожане и воины должны привыкнуть друг к другу. Я считаю, что не помешал бы и совместный парад — для поднятия духа. Как вы, дорогой друг, относитесь к небольшому параду?
Геккон махнул рукой.
— Причем здесь парад? — сказал он пренебрежительно. Просто ваши люди не умеют сражаться. Слишком сыто они живут, и слишком многое теряют в случае смерти. Роскошь и излишества погубили уже не одну великую цивилизацию. Имейте это в виду, дорогой друг. Рассчитывать, в случае нападения, можно только на мои Железные роты. На копейщиков, на арбалетчиков, которые сейчас тренируются. Главное, не допустить ближнего боя. Тем не менее, принц Фелида, по слухам, очень силен, и поддержка горожан несомненно потребуется. Мне нужны будут резервные формирования. Поэтому, дорогой друг, ваша мысль о координации совместных усилий, представляется мне чрезвычайно заманчивой. Честно говоря, я уже обдумывал некоторые моменты сотрудничества, и мне кажется, что многое здесь зависит от сэра Фабрициуса. Потому что именно сэр Фабрициус обеспечивает нашу внутреннюю и внешнюю безопасность. В связи с этим, я предложил бы сэру Фабрициусу провести некоторое время у меня в резиденции — просто, чтобы наше сотрудничество стало еще более плодотворным.
Мэр вздернул голову.
— Я не совсем понимаю, — холодно сказал он. — То есть, вы, дорогой друг, настаиваете, чтобы… сэр Фабрициус здесь поселился?
— Так будет лучше, — мягко ответил Геккон.
— И насколько, вы полагаете?..
— Время покажет…
Тогда Мэр, не скрывая тревоги, посмотрел на своего молчаливого представительного помощника, а помощник сдержанно улыбнулся, как будто данное приглашение доставило ему удовольствие:
— Я — арестован?..
Крупное, породистое лицо его не выражало ничего, кроме радости.
Видимо, он превосходно владел собой.
Геккон поднял брови.
— Ну что вы, дорогой друг! — воскликнул он протестующе. — Разумеется, вы останетесь у меня только в качестве гостя! Ваша свобода… на острове… нисколько не ограничивается. Вы можете приглашать к себе, кого захотите, и вы можете поддерживать связь со своим Департаментом — я надеюсь, что трех телефонов вам будет достаточно? И потом, все это — лишь на короткое время: до тех пор, пока обстановка в городе не станет спокойной…
— Но все–таки… дорогой друг… — растерянно начал Мэр.
Однако, сам Фабрициус Барма неожиданно поклонился, и глаза его просияли — как будто от внезапного озарения.
Он сказал:
— Я благодарю вас, милорд, за оказанное мне исключительное доверие…
Голос также не выражал ничего, кроме радости.
А ладони были церемонно прижаты к груди.
Геккон тут же, с подчеркнутым уважением, взял Мэра под локоть:
— Дорогой друг, мы же не будем из–за таких пустяков омрачать наши действительно искренние отношения? Настоящее благородство должно быть выше повседневности и суеты. Если вы не против, то я хотел бы показать вам картины, привезенные с Юга. Они просто великолепны. Без сомнения, южные мастера лучше прочих умеют сочетать изысканность и колорит. Я надеюсь, что сэр Фабрициус извинит нас за то, что мы ненадолго его оставим. Он пока тут освоится, может быть, изменит здесь что–нибудь сообразно своим потребностям. Мы еще увидимся, сэр Фабрициус, я не прощаюсь…
Дверь закрылась и стало слышно, как недоумевающего, изумленного мэра увлекают по коридору: И все же, дорогой друг, я решительно не понимаю… — Ах, какие там, дорогой друг, необыкновенные краски!.. — Я не о картинах, дорогой друг, если позволите… — И напрасно: вам еще не приходилось видеть подобного… — Но, дорогой друг, вы не находите, что это — несколько странно?.. — Что вы, дорогой друг, ведь между нами — искренность и доверие…
Голоса затихали, по–видимому, перемещаясь на улицу. В наступившей, пугающей, как в подземелье, сплошной тишине вдруг отчетливо выделилось тиканье маятника, снующего под циферблатом. Часы, судя по всему, были старинные, древней ручной работы: стрелки у них поражали ажурным литьем, а на металлическом круге, который служил как бы основанием рыцарской башни, соответственно ходу времени, передвигались мелкие фарфоровые фигурки. Изображали они кошек и сарацинов, стоящих друг против друга в готовых к сражению позах: кошки, растягивая животы, поднимались на задние лапы, а плотные приземистые сарацины выставляли короткие копья, по–видимому, угрожая воткнуть их при первой возможности.
Сделано все это было с большим искусством.
Барма некоторое время смотрел, как очередная фигурка исчезает в двустворчатых, распахнувшихся вдруг наружу воротцах средневекового замка, а затем, по–прежнему улыбаясь, осторожно подвинул минутную стрелку, которая, по его мнению, отставала, и, дождавшись, пока птица с роскошным павлиньим хвостом, появившаяся на вершине башни, приподнимет изящные крылья и пропоет состоящую всего из трех нот, чистенькую простую мелодию, удовлетворенно прослушал ее и даже прищурился от наслаждения.
Он вообще вел себя так, словно оказался в музее: очень неторопливо прошелся по комнате, изучая с поверхностным интересом то один экспонат, то другой, постоял, впрочем, без всякой видимой цели, у изложья меча, который, не будучи освещен, тем не менее, как живой, извлекал из своей глубины звездчатые яркие искры, заглянул ненадолго в соседнее помещение, предназначенное, судя по громадной кровати, для мирного отдыха, и, наконец, убедившись, что в этих апартаментах кроме него никто не присутствует, пододвинул к себе телефон — деревянный, с рогами, как у оленя, корпус которого был оформлен в стиле прошлого века.
— Цыпа, — нежно сказал он, набрав на диске несколько цифр. — Цыпа, только не дергайся, это я — Фабрициус. Вот что, радость моя, организуй–ка мне Креппера. Вот, вот, точно — пускай он сюда подъедет. И скажи ему, что я объявляю период готовности… Начиная с сегодня… А это никого не касается… Цыпа, радость моя, делай, что тебе велено…
После чего опустил замолчавшую трубку и, как будто устав, повалился в округлое мягкое кресло, стоящее у столика с телефонами.
— Вот так, — заключил он, мечтательно обращаясь в пространство.
Ему никто не ответил.
Кресло скрипнуло кожей и успокоилось.
11. Ф Р А Н Ц Д Е М Э Й. С И Я Н И Е.
Голова лежала отдельно, а тело — отдельно. Я сразу же отвернулся. Но и одного взгляда, брошенного на распростертого по каменистой земле, выпотрошенного, жутковатого человека, было достаточно, чтобы догадаться: это — Задрыга. Это его дурацкие тощие усики, постоянно служившие среди нас предметом насмешек, это — его овальная темная родинка на щеке, будто жук–древоточец всосавшаяся уже почти вровень с кожей, это — его старенький заплатанный свитер, растянутый и поношенный, разлезающаяся шерсть которого была перехвачена суровыми нитками, и его драные, невозможные джинсы с десятками разнообразных нашлепок. Памятные были джинсы. Больше никто таких не носил.
Так что, ошибка категорически исключалась.
Я это мгновенно понял.
И еще я мгновенно понял, что весь наш продуманный, выверенный и тщательно подготовленный план отхода катастрофически провалился. Потому что мне была видна часть канала, изгибающегося здесь полукругом: темная, апрельская, с прозеленью, струящаяся вода, бородавчатый старый тополь, склоняющей к ней свои сучковатые ветви, чернота и изогнутость поднимающегося со дна, страшного разлохмаченного железа, а на другом берегу, точно божья коровка — низкая зализанная машина Креппера, стоящая у тротуара.
Креппер должен был увезти нас отсюда.
Так, во всяком случае, мы договаривались.
- Мишель и Мышиный король (СИ) - Алёна Сокол - Любовно-фантастические романы
- Великий мышиный сыщик: Бэзил и Кошачья пещера - Ева Титус - Прочая детская литература / Детские остросюжетные / Детские приключения
- Будущий огонь - Андрей Столяров - Публицистика
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Будешь моей, детка (СИ) - Градцева Анастасия - Современные любовные романы