Нам бы день продержаться… - Михаил Поляков
- Дата:13.08.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Боевая фантастика
- Название: Нам бы день продержаться…
- Автор: Михаил Поляков
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Бойко, – ору в сумерки, требуя к себе одного из братьев-связистов.
– Я! – слышу в направлении окна комнаты па-уков.
– Рацию ко мне! Связь с Кушаком – быстро! – Володька кажись; поди разбери утром, кто из близнецов топает ко мне с радиостанцией и бубнит на ходу в микрофон, вызывая на связь соседей сверху.
– Куш, у тебя база данных в компе по подразделениям вероятных супостатов есть? Прием! – без объяснений спрашиваю я.
– Есть. Что надо? – Там понимают, вопрос не праздный, у меня уже движки прогрелись. Осталось сунуть голову в колоду с водой на счастье и вперед, «за орденами».
– Спецы иранские, стандартное вооружение и численность группы? – Оператор Куша зачитывает ответ с экрана своего монитора. Ну, надо же – знакомые тактико-технические данные, где-то я их уже слышал. В ориентировках. Точно.
– Да тут не густо. Силы специальных операций вооруженных сил Ирана. В сухопутных войсках Ирана к силам специальных операций относятся воздушно-десантные бригады 23-й воздушно-десантной дивизии Специального назначения, которые предназначены для выполнения диверсионно-разведывательных задач на Закавказском и Туркестанском направлениях. Численность личного состава бригады – около 4000 человек, в основном унтер-офицеры и офицеры. Команда А (основная тактическая единица по выполнению специальных задач) состоит из двенадцати секций, каждая из которых насчитывает двенадцать унтер-офицеров и офицеров. Команда В включает четыре секции по двенадцать человек в каждой и предназначена для действий в горах. Команда С состоит из двух секций по двенадцать человек и предназначена для обеспечения выполнения задач секций команд А и В. На вооружении одной диверсионно-разведывательной группы численностью шесть-десять человек могут находиться следующие минно-взрывные средства: один-два кумулятивных заряда для уничтожения стационарных объектов; три-четыре мины многоцелевого назначения для избирательного поражения агрегатов ракетных комплексов и транспортных средств в движении; три-четыре магнитные мины для уничтожения техники при скрытой их установке; четыре-шесть противопехотные осколочные мины для поражения личного состава подразделений охраны и обороны; один-два портативных заряда разминирования для проделывания прохода в минном поле системы заграждения БСП. При выполнении поставленных задач разведчики-диверсанты могут иметь ПУ ПТУР с дальностью стрельбы до один-четыре километра. Все. Понравилось? Прием.
– Да, спасибо. Изменения на Горе есть? Прием. – Какой тут понравилось, к черту. Не густо у него! Нам и половины хватит, а тут в четырехкратном размере. И явно секция В пожаловала в полном составе. Остальные идут походным маршем. Это головная походная застава бригады. За ней авангард и основные силы, тылы. Грамотно идут, гады. Как на учениях.
– На Горе нет, сидят тихо. А вот вокруг у линейки и за ней 3,14здец… Торопитесь, парни, – просит меня щекофон рации, и даже сквозь бездушные схемы и провода я слышу его надежду на то, что мы прорвемся. Зашибись. Птура у них точно нет. РПГ с «Чарли» они прихватили. Заряды разминирования тяжелые – хрен с собой потащишь, если надо быстро и скрытно. Остаются магнитные мины и противопехотные. На две группы это примерно двадцать штук, если по максимуму. А засада у них качественная может быть только одна. Да еще с тыла от Куша прикрыться надо по их наставлениям. Тогда имеем два минных поля, и скорее всего управляемых, и засаду. Точку засады мы знаем. Вероятные места расположения мин тоже знаем. Осталось посчитать свои снаряды к миномету. У меня их сто восемьдесят три штуки. И положить их надо так точно, чтоб ни одна сука живой из своей засадной ямки не выскочила. И так быстро, чтоб вторая группа не успела прийти на помощь первой. Придется мне кем-то жертвовать для разминирования.
Пока я соображаю, как мне не дать смерти забрать своего бойца на серпантине, к колоде, возле которой я стою, подходят мои богатыри, увешанные амуницией и боеприпасами. Они подходят, вопросительно смотрят на меня, обходят меня с Бойком и, как сговорившись, суют по очереди голову в колоду с водой. Отфыркиваются, стряхивают воду, сбрасывают ее капли руками со стриженых затылков и открытых лбов, охают, смеются и уходят. Аккуратно обходя нашу пару на погрузку. Во блин – новая традиция на заставе. На счастье, перед боевым – голову в колоду совать. Я ухмыляюсь этим предрассудкам и тоже, на всякий случай, чем черт не шутит, а ангел не брезгует, сую голову в колоду. Вода холодная, сонливость исчезает молниеносно. Согнувшись, чтоб жидкость не попала за шиворот, я сгоняю воду с головы на камень земли ладонями. Разгибаюсь и с удивлением обнаруживаю возле себя майора. Он сунуть свою бошку в колоду не может. Раны, перевязи бинта и броник не дают толком согнуть туловище в поясе. Он набирает воду руками и плещет себе на лицо.
– Товарищ майор, и вы туда же? – Майор недовольно зыркает на меня. Вытирается кепкой, надевает ее на голову.
– Я просто умылся на дорожку, – отвечает мне он, пожимая плечами.
– А, ну-ну, – киваю я, – по машинам?
– Да, ну, ни пуха ни пера.
– К черту. По машинам! – ору злобно я и начинаю материть окружающих в дрожи предбоевого мандража. Кроме меня никто сильно и не орет. Суеты нет, солдаты занимают свои места. Я обхожу каждую свою боевую машину. Считаю людей. Вроде все, пора ехать. Жму руку Грязнову, который провожает нас с дизелистом.
– Бондарь, за прапорщиком пригляди. Башкой мне за него отвечаешь, – говорю я, хлопая солдата по плечу.
– Есть, тащ лейтенант, – виновато отвечает он и оценивающе смотрит на старшего прапорщика, как будто проверяет, влезет Грязнов в помещение дизельки или нет. Последний хмыкает.
– Ну, с богом, Олег!
– Не, лучше с минометом, – шучу я и карабкаюсь по колесу в бортовую «мыльницу».
– Бойко, поехали. – Вовчик то ли Сашка бубнит о готовности в гарнитуру. БТР, стоящий в колонне первым, ревет движком и разгоняется на подъеме горки опорного пункта. «КамАЗ» ждет, когда броник перевалится за обратный скат и тоже с разгона выскакивает на ОППЗ, в тучу пыли, которую они подняли, врезается наша шишига, и мы материм водилу, вспоминая картошку. Майор начинает руководить колонной с головняка БТР. Проверяет связь с Кушаком и Грязновым. Сумерки рассвета медленно отступают перед машинами, рвущимися к подножию горы в том месте, где стоит разгромленная «Чарли». Мы можем позволить себе такую роскошь. Спутники не обманешь.
Но все же: «Господи, иже еси на небеси. Да святится имя твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси так и на земли. Хлеб наш насущный – дасть нам днесь. И прости нам долги наши, яко же и мы прощаем должникам нашим. И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого. Ибо твое есть царствие, и сила, и слава во веки веков. Аминь!» – шепчет и трижды повторяет Виктор Иванович, бывший член КПСС с 1984 года, и малым крестом собранных в триединую щепоть пальцев правой руки трижды осеняет пыль, в которой скрылся наш караван. Бондарь смотрит на старшего прапорщика с пониманием. Тихо разворачивается и идет к помещению заставы. Там у него вся его амуниция разложена. А Грязнов по-любому заставит надеть и проверит. На Бога, как говорится, пограничник, надейся, а бронежилетом, боец, свою шкуру прикрывай. Грязнов поворачивается кругом и бежит на свой ЦБУ в комнату связи, откуда его уже зовет Иванов Серега, махая рукой в открытое окошко и прижимая другой рукой черный эбонит трубки «Сокола-М» к уху.
Если вам кто-то скажет, что война дело простое и воевать легко, то не спорьте. Просто вспомните рваные наколенники, сбитые локти, содранную кожу на ладонях, мокрую от пота материю афганки на спине и скрежет песка на зубах. Кислый запах жженого оружейного пороха, который впитался в каждое сочленение молекул одежды, тела и воздуха. Синяки, мелкие порезы и царапины, на которые не обращаешь внимания. Горячий от стрельбы ствол автомата, о который обжег руку, случайно ухватившись за него, когда делал перебежку и переползал от места падения в сторону, чтоб не попасть попросту под пулю снайпера. Хлопки запалов ручных гранат, шипение замедлителя и звон отброшенного в сторону предохранительного рычага. Хрип горла от вдыхаемого пыльного воздуха. Мат, оттого, что не попадаешь в створ приемника оружия вторым перевязанным к первому изолентой магазином, когда закончились патроны и три последних трассера сообщили об этом быстрыми молниями. Невозможность унять дрожь рук при первых выстрелах. И грохот. Бас КПВТ, что не дает выскочить и рассредоточиться, спрятаться от осколков бомб нашего миномета иранцам. А еще солнышко. И ощущение себя голого на виду у огромного склона горы, возвышающейся над нами. А если ты еще и не выспался, то повышенное давление крови внутри организма заставляет мозг работать с эффективностью без эмоционального компьютера, зомбированного адреналином. Грохот ящиков с песком и мелким щебнем горной осыпи, которыми буквально выложил и обвешал броню БТРа Пирмухаммедов, как ножом по стеклу. Грязные лица бойцов моего расчета, тягающих ящики и мины к телу современной мортиры. Горячий ствол миномета и шипение слюны случайного плевка заряжающего, попавшего на смотрящую в небо трубу. Тяжелый бег санинструктора и подносчика снарядов. Крики в микрофон оглохшего от какофонии связиста. Бешеные глаза майора, корректирующего мой огонь. И моя собственная ругань, когда он высовывается более чем нужно из-за брони БТРа. Покрытые пылью серые сапоги и ботинки, потные дорожки катящейся соленой влаги и резь от своей собственной соли, попавшей со стриженой головы с потом в уголки глаз. И брошенные в горячке бронежилеты, чтоб не мешали быстрее двигаться в нарастающей жаре. Они нас просто не ожидали. Не верили, что мы найдем силы и ввяжемся сами в неравный бой с превосходящими по численности отрядами. Иранцы устроили засаду на втором витке поворота серпантина, чтоб и первый под огнем держать и совершенно уверенно уничтожить любого, кто им помешает. А я не жалел ни себя, ни миномет, ни бойцов, которые и так выкладывались полностью, но я выжимал из них то, на что они сами были способны, но об этом не знали. Миномет развернули более чем в километре ниже засады, в течение минуты выгрузили и установили его опорной плитой в удобную ямку в грунте. Еще через полминуты первая пристрелочная мина вылетела из ствола и грохнула на остывшем за ночь склоне. Четвертая мина разорвалась в центре позиции диверсантов, и потом пошел разброс влево. Вправо их не пускал крупняк Мухи, вниз, как и вверх, им спускаться было смерти подобно. Поэтому мы спешили. В один момент в воздухе оказались одновременно три мины. Первая еще не упала, но была на излете, вторая вылетела из ствола и достигла наивысшей точки полета, когда третья, опущенная в ствол, покинула его с дымком сгоревшего пороха после вылета. Иранские спецы попытались разбить БТР из РПГ, захваченного на «Чарли», но на предельной дальности его прицельной стрельбы под жестким обстрелом на уничтожение попасть в коробку БТР, водитель которой ожидает такого сюрприза и держит сцепняк на включенной скорости, есть задача не простая. Пирмухаммед упредил гранатометчика. Надкалиберная дура прошла мимо, ширкнув в стороне. А я добавил еще пять мин, щедро вспучивая пыль на повороте второго витка горного серпантина. Мы перестали вести огонь только по информации с Кушака.
- Формула Бога. Как работают системные расстановки и Единое информационное поле Вселенной - Владимир Дюков - Эзотерика
- Я начинаю войну! - Николай Пиков - Публицистика
- Война во времени - Александр Пересвет - Научная Фантастика
- Замыслил я побег… - Юрий Поляков - Современная проза
- Между нами пара сантиметров. Часть 1 - Rafael Eyshal - Русская современная проза