Последняя колония - Джон Скальци
- Дата:22.11.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Боевая фантастика
- Название: Последняя колония
- Автор: Джон Скальци
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ОренТхен отвернулся от Гау и посмотрел на свою колонию, продолжавшую купаться в ярком свете.
— Я сейчас вам кое-что расскажу, — сказал он. — Вы, возможно, увидите здесь некоторую иронию судьбы. Когда меня назначили начальником этой колонии, я предупредил АтаФью, что вы нападете на нее. Вы и весь конклав, который вы возглавляете. Он ответил на это, что конклав никогда не удастся сформировать, что вы показали себя дураком, потому что взялись за это дело, а я — потому что слушал вас. Что расы космоса никогда не согласятся войти в какой-нибудь союз — ведь это значит, что им придется кому-то подчиняться. И что враги прилагают столько сил, что просто не могут потерпеть неудачу. И еще он сказал, что человечество все же остановит вас, даже если никто другой еще не сделал этого. Он чрезвычайно высоко ценит их умение сталкивать расы лбами, оставаясь при этом в стороне.
— Он был недалек от истины, — ответил Гау. — Но люди перестарались. Такое случается с ними постоянно. Лига, которую они сколачивали, чтобы противостоять конклаву, развалилась. Большинство тех рас, которые поддерживали людей, теперь гораздо больше страшатся своих бывших союзников, чем нас. К тому времени, когда конклав доберется до людей, они останутся практически без поддержки.
— Вы могли бы вначале взяться за людей, — сказал ОренТхен.
— Всему свое время.
— Позвольте мне сформулировать мое высказывание по-иному. Вам не стоило прилетать к нам первым.
— Здесь находитесь вы, — сказал Гау. — А вы не чужды делу конклава. Вы давно знаете меня. Начни мы с какого-нибудь другого места, и никаких вопросов не было бы — уничтожение и гибель. Здесь же у нас с вами есть шанс на иной исход. Исход, который отзовется далеко за пределами этой колоний и этого мгновения.
— Слишком уж много надежд вы возложили на меня, — ответил ОренТхен. — И на моих сограждан.
— Так оно и есть. Простите меня, старый друг. Я не мог найти никакого иного пути. Я усмотрел здесь шанс показать всему свету, что конклав хочет мира, и должен был попытаться воспользоваться им. Да, я прошу у вас многого. Но ведь я именно прошу вас, Чан. Помогите мне. Помогите мне спасти ваших колонистов, не уничтожать их. Помогите мне установить мир в нашей части космоса. Я умоляю вас об этом.
— Вы меня умоляете? — ОренТхен резко повысил голос и шагнул к Гау. — Четыреста двенадцать линейных кораблей по вашему приказу нацелили оружие на мою колонию, и после этого вы умоляете меня помочь вам установить мир? Тьфу! Ваши слова не значат ровным счетом ничего, старый друг. Вы явились сюда и спекулируете на нашей былой дружбе, а взамен просите мою колонию, мою верность, то, что я собой являю как личность. Все, что у меня есть. Умоляете, направив на меня ружье. Хотите, чтобы я стал помогать вам создавать видимость мира. Да-да, видимость, поскольку то, что вы здесь делаете, — не что иное, как самое простое, грубое и наглое завоевание. Вы кладете на чашу весов жизни моих колонистов и предлагаете мне выбрать между их поголовным уничтожением или превращением их всех в предателей. А после этого заявляете, что, дескать, сочувствуете мне. Знаете, генерал, можете идти к черту.
ОренТхен повернулся и отступил от Гау на несколько шагов.
— Значит, таково ваше решение? — сказал немного погодя Гау.
— Нет, — ответил ОренТхен, не поворачиваясь к генералу. — Это не тот вопрос, который я мог бы решить самостоятельно. Мне нужно время, чтобы поговорить с моими людьми и поставить их в известность о том выборе, который их вынуждают сделать.
— Сколько времени вам нужно?
— Ночи здесь длинные. Дайте мне время до утра.
— Хорошо, — согласился Гау.
ОренТхен кивнул и пошел прочь.
— Чан, — проговорил Гау, шагнув вслед за вхайдианином.
ОренТхен остановился и поднял массивную лапу, призывая генерала замолчать. Затем он повернулся и протянул обе лапы Гау, который взял их в свои.
— Знаете, я не забыл первого знакомства с вами, — сказал ОренТхен. — Я ведь был при старом АтаФью, когда он получил приглашение на встречу с вами и представителями многих других рас на том распроклятом холодном булыжнике в космосе, который вы так величественно провозгласили нейтральной землей. Я помню, как вы стояли на возвышении и приветствовали прибывающих на всех языках, с какими только мог справиться ваш голосовой аппарат, а потом впервые поделились с нами вашей идеей о конклаве. И я хорошо помню, как повернулся к АтаФью и сказал ему, что вы, несомненно, спятили. Настолько, что вас следовало бы упрятать в сумасшедший дом.
Гау рассмеялся.
— А немного позже вы встретились с нами, как и со всеми представителями рас, прибывших на этот планетоид, — продолжал ОренТхен. — И помню, как вы старались доказать нам, что конклав — это такая вещь, что участие в ней принесет нам великое счастье. Вы тогда убедили меня.
— Потому что я не окончательно спятил, — вставил Гау.
— О нет, генерал. Окончательно, — возразил ОренТхен. — Полностью и неизлечимо. Но, несмотря на это, за вами все же была определенная правота. И я хорошо запомнил, как спросил себя: а что, если этот сумасшедший генерал все же сможет это сделать? Я попытался представить себе такое будущее — наш сектор космоса без войн, в мире. И не смог! Словно передо мной стояла белокаменная стена, не позволявшая заглянуть вперед. Причем это было в то время, когда я решил, что буду бороться за конклав. И боролся. Я не мог увидеть того мира, который он принесет с собой. Не мог даже вообразить его себе. Я знал лишь одно — что я этого хочу. И я знал, что если есть шанс его добиться, то использовать его сможет лишь этот безумный генерал. Я верил в это.
ОренТхен выпустил руки генерала.
— Это было так давно…
— Мой старый друг, — сказал Гау.
— Старый друг, — согласился ОренТхен, — И впрямь старый. А теперь я должен идти. Я был рад снова увидеться с вами, Тарсем. Я говорю правду. Вот только предпочел бы выбрать другие обстоятельства.
— Конечно, — кивнул Гау. — Но ведь вхайдианин предполагает, а жизнь располагает. Жизнь полна неожиданностей.
ОренТхен снова повернулся, чтобы уйти.
— Как я смогу узнать, что вы приняли решение? — спросил Гау.
— Вы узнаете, — бросил, не оборачиваясь, ОренТхен.
— И все же как?
— Вы услышите, — сказал ОренТхен и повернул голову к генералу. — По крайней мере, это я могу вам обещать.
С этими словами он направился к своей машине и уехал в сопровождении своего эскорта.
Офицер почтительно приблизился к Гау.
— Скажите, генерал, что он имел в виду, когда сказал, что услышите ответ?
— Они будут петь, — ответил Гау и указал на колонию, все еще залитую лучами прожекторов. — Ритуальное пение — это высшая форма их искусства. Пением они выражают радость, скорбь, в песнях молятся богам. Чан дал мне понять, что, когда его разговор с колонистами закончится, они пропоют мне свой ответ.
— Неужели мы услышим их отсюда? — удивился молодой офицер.
Гау улыбнулся.
— Если бы вы когда-нибудь слышали пение вхайдиан, то не задали бы этот вопрос, лейтенант.
Гау ждал над обрывом всю ночь, прислушиваясь к тишине. Он нес свою вахту в одиночестве, лишь изредка к нему подходил лейтенант или солдат, приносивший горячее питье, помогавшее сохранить бодрость. Но лишь на востоке показалось солнце, неуспевшее еще осветить колонию, Гау наконец-то услышал то, чего так долго ждал.
— Что это? — спросил лейтенант.
— Тише! — раздраженно отмахнулся Гау.
Лейтенант отскочил.
— Они запели, — сказал генерал через несколько секунд. — Сейчас они поют приветствие утру.
— И что же это означает? — продолжал допытываться любопытный офицер.
— Это означает, что они приветствуют утро. Это ритуал, лейтенант. С него они начинают каждый день.
Утренняя молитва то звучала громче, то стихала и тянулась, как показалось генералу, немыслимо долго. Но наконец-то подошла к резкому финальному вибрато. Гау, который давно уже в нетерпении вышагивал взад-вперед над обрывом, замер в неподвижности.
Со стороны колонии послышалось иное пение, в ином ритме, постепенно становившееся все громче и громче. Гау несколько долгих минут прислушивался, а потом вдруг шлепнулся на складной стул, как будто его внезапно оставили силы.
Лейтенант мгновенно подскочил к нему, но Гау отмахнулся своим обычным жестом.
— Что они поют теперь, генерал? — поинтересовался лейтенант.
— Свой гимн, — ответил Гау. — Свой государственный гимн.
Он встал.
— Они говорят, что не покинут планету. Они говорят, что предпочитают умереть, оставаясь вхайдианами, нежели жить, подчиняясь конклаву. Все мужчины, женщины и дети этой колонии.
— Они сумасшедшие, — сказал лейтенант.
— Они патриоты, лейтенант, — поправил его Гау, повернувшись и глядя офицеру в лицо. — Они сделали выбор согласно своим убеждениям. Не следует непочтительно относиться к их решению.
- Рассказы про Франца - Кристине Нёстлингер - Детская проза
- Само собой и вообще - Кристине Нёстлингер - Детская проза
- США: от колоний к государству - Сергей Махов - Экономика
- Кровавое наследие - Лоэнн Гринн - Фэнтези
- Граф Феникс - Николай Энгельгардт - Исторические приключения