Пустующий трон - Кен Лю
- Дата:25.04.2025
- Категория: Боевая фантастика / Героическая фантастика / Научная Фантастика / Разная фантастика / Фэнтези
- Название: Пустующий трон
- Автор: Кен Лю
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но как такое возможно? На панцире был запечатлен их семейный портрет вскоре после ее рождения. Мама всегда использовала выражение «взвешивать рыбу» как метафору познания мира, а саму Дзоми в детстве звали Мими, потому что малышка причмокивала и сосала молоко в точности как котенок.
– Это же моя семья, – прохрипела она. – Откуда у тебя… – Панцирь выпал у нее из рук, с грохотом ударившись о стол.
– Секретарь Кидосу!
– Что с вами?
– Врача!
Пока помощники суетились вокруг, Дзоми встретилась глазами с юношей, и на лицах у обоих возникло одинаковое потрясенное выражение. Им вдруг открылась невероятная истина.
На обмен историями ушло много времени.
В конце концов Кинри и Дзоми были вынуждены принять правду: они были братом и сестрой, вотан-са-тааса, детьми Оги Кидосу, родившимися по разные стороны океана.
Дзоми было тридцать два, а Кинри – девятнадцать. Всего тринадцать лет разницы, но ощущались они как целая вечность.
– Старый Ога столько лет жил вместе с нами, но никто так и не сказал мне, что он мой отец, – задумчиво, с грустью проговорил Кинри.
– Может, он и сам этого не знал, – ответила Дзоми.
Кинри вспомнил, что мать всегда туманно отвечала на вопросы о его отце. Вспомнил он и о том, какой непостоянной она была в отношении Оги. То ласковой, то нетерпеливой и требовательной. Кинри понимал, почему мама так себя вела – только так можно было усмирить ее враждующих мужей. Дать надежду, что любой из них мог быть отцом Кинри, но при этом навсегда оставить эту надежду иллюзорной.
Гозтан повезло, что Ога был с острова Дасу, где народ более светлокожий, чем в остальном Дара. Благодаря этому Кинри принимали за чистокровного льуку. Кинри также сообразил, почему его мать, разрывавшаяся между идеями пэкьу-вотана, желавшей мирно впустить местных в общество льуку, и реальностью Тенрьо, видевшего для коренных жителей лишь два пути – рабство и смерть, колебалась и хранила личность отца Кинри в секрете даже от него самого и от Оги.
– Каким он был? – спросила Дзоми. – Я ведь совсем не знала отца, мы вновь встретились лишь незадолго до его смерти.
Кинри поделился с Дзоми воспоминаниями об Оге. Поведал ей, как старик рассказывал ему истории о героях Дара и пел песни об утраченной родине, как он тосковал по семье: по сыновьям, ушедшим воевать за Ксану и не вернувшимся обратно, по дочери, родившейся лишь за несколько дней до того, как он надолго покинул родину, по жене, чьи заботы и страдания Ога хотел, но не мог разделить.
– Но почему же отец… – Дзоми не смогла договорить. – И как ты… – Женщина умолкла.
Кинри понимал, что она хочет спросить, но ответа у него не было. Он был слишком мал, чтобы знать, как часто Гозтан и Ога спали вместе, и уж тем более понятия не имел, какой была их связь – основанной на взаимной любви и привязанности или же недобровольной, насильственной. После прочтения показаний беженцев улыбки наложниц из Крифи больше не казались ему такими уж счастливыми. Могла ли вообще существовать любовь между льуку и дара, когда разница в их силе была так велика, а перевоспоминания двух народов столь сложны и запутанны?
Перед глазами невольно встало лицо Одуванчика, но Кинри решительно отогнал это видение.
Он еще не был готов рассказать, как на самом деле попал в Гинпен.
– Я и подумать не мог, что у меня есть сестра, – проговорил Кинри, потому что больше сказать ему было нечего.
Он совершенно не знал эту женщину, но видел в ней свои черты: линию подбородка, наклон лба, сосредоточенный взгляд при обдумывании. Его тянуло к ней – она ведь была ему родней – но в то же время Дзоми его пугала.
– А я и вообразить не могла, что у меня есть еще один брат, – произнесла Дзоми. – Представляю, как ты натерпелся в Неосвобожденном Дара!
Со слезами на глазах они обнялись.
Сколько боли и страданий обрушилось на их семью из-за прихотей Мапидэрэ и чрезмерных амбиций Тенрьо.
– Рада, что ты смог рассказать мне кое-что о жизни отца, – промолвила наконец Дзоми. – Уверена, он сейчас улыбается нам с другого берега Реки-по-которой-ничего-не-плавает.
Юноша кивнул, несмотря на царившее в душе смятение. Дзоми жалела его, но действительно ли он страдал, будучи таном-тааса льуку? Прежде Кинри всегда считал себя потомком завоевателей; теперь ему открылось, что он был тогатеном, что в его жилах также текла кровь дара. Должно ли это изменить его отношение к пережитому?
Он сообразил, что до сих пор не спросил Дзоми об Аки, жене Оги с острова Дасу, а Дзоми не спрашивала его о Гозтан. Хотя они были братом и сестрой, между ними стояла стена, которая, как опасался Кинри, могла оказаться непроницаемой, словно Стена Бурь.
– Что это за место? – осведомился молодой человек, обведя рукой шкафы, ограничивающие нишу.
Он задал этот вопрос не столько потому, что интересовался ответом, но просто не желая, чтобы повисла неловкая тишина. Ему требовалось больше времени, чтобы уложить в голове все многочисленные откровения Последнего Укуса.
– Я прихожу сюда думать, – пояснила Дзоми. Ее взгляд смягчился, перемещаясь от предмета к предмету. – Моя работа в Пане весьма тяжелая и гнетущая. Здесь, в Последнем Укусе, мое убежище. Эти предметы успокаивают, напоминая о людях, которых я люблю и которые любят меня.
– Расскажи о них, – попросил Кинри.
«Любовь» и «Дзоми Кидосу» плохо увязывались у него в голове. В официальных досье придворных историков Крифи эта женщина именовалась опасной колдуньей, чей изощренный ум требовалось одолеть находчивой Танванаки, чтобы защитить райский уголок – Укьу-Тааса. От этого ложного мифа не получалось отвязаться за одну ночь.
– Этот свиток я получила от учителя. – Дзоми погладила шелковый свиток с детскими копиями логограмм. – Он обучал меня литературе и философии, но главный его урок… – она дотронулась до связки палочек рядом со свитком, – заключается в том, что жизненный путь вовсе не предопределен стартовой точкой, куда тебя поместили боги. Я сама выбираю маршрут.
– У меня тоже была наставница в Укьу-Та… на острове Руи.
– Была?
– Пэкьу Вадьу казнила ее… по ложному обвинению в измене.
– По ложному обвинению? – Дзоми как-то странно посмотрела на него.
Кинри не знал, как лучше объяснить ей, что именно произошло. Безусловно, Надзу Тей не была верной сторонницей Танванаки, но она приняла владычество льуку и не оспаривала его до самого конца. Он понял, что пассивность наставницы и ее признание завоеваний льуку принизит ее в глазах сестры.
– Она была настоящей ученой, – промямлил юноша,
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Эмоциональный интеллект - Дэниел Гоулман - Психология
- Новые Миры Айзека Азимова. Том 4 - Айзек Азимов - Научная Фантастика
- Как зарегистрировать бизнес в России: ООО, ИП, самозанятый - Ирина Некит - Менеджмент и кадры
- Проект Атман - Кен Уилбер - Психология