Технофобия - Тимофей Печёрин
- Дата:15.10.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Боевая фантастика
- Название: Технофобия
- Автор: Тимофей Печёрин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как говорила Кэролловская Черная Королева, «я видала такую чепуху, рядом с которой эта — просто толковый словарь». И локальные конфликты начала третьего тысячелетия кажутся мне преисполненными вселенской мудрости по сравнению с тем, что встретило меня почти тысячу лет спустя. Война идет не за выживание человечества — оно живо, да еще поживее моих современников; и не за статус доминантного вида на планете — его тоже никто не оспаривает. Эти версии, если подумать, исключительно на моей совести и к реальному положению дел имеют отношение не больше, чем толкования катренов Нострадамуса — с якобы предсказанием ядерного оружия и мировых войн. Реальность же такова, что хомо сапиенсы трехтысячного года, вооруженные до зубов и потенциально бессмертные, предстоят совсем в другом, и отнюдь не благовидном свете.
Как там говорил пленивший и отпустивший меня мутант? Кошке игрушки, а мышке — слезки? Нет, формулировка наверняка другая, хотя бы потому, что ни кошек, ни мышек я в трехтысячном году не наблюдал. А, вспомнил: «нам боль — вам забава». Еще сравнил нас с ребенком, который зверушек мучает. Я с ним не соглашался… тогда, а сейчас понимаю — не так уж далеко это серое чудище от истины.
Мы, то есть, та часть человечества, что состоит в кланах и базах, вроде «Черного Дракона», по большому счету ничем не обременены. Во всяком случае, выражение «любовь и голод правят миром» — не про нас. Техника работает и снабжает всем необходимым. Одна «камера удовольствий» чего стоит. Что еще? Проблема безопасности снята сразу с трех направлений — надежным, упрятанным глубоко под землю, жилищем, хорошим оружием, а также бессмертием. Фактор борьбы за существования больше не действует, и что тогда остается? Только одно — выбирать между «чаем и кофе», а точнее, между формами досуга. Возможностями убивать свое потенциально бесконечное время.
Что ж, проблема досуга, наверное, не менее древняя, чем проблема бессмертия. Кое-где они даже идут рука об руку, породив идеалы типа Райского Сада. Что объединяет древнеегипетского раба, крепостного крестьянина, рабочего, целыми днями стоящего у конвейера на фордовском автозаводе, домохозяйку и современный мне «офисный планктон»? Помимо скучной и монотонной работы — мечта как можно меньше тратить сил и времени на эту самую работу. Освободить и то и другое, а на что — вопрос уже не первый. Когда ото всех хлопот и забот в твоем распоряжении остается часок-другой, его трата на лежание перед телевизором, газету, компьютерную игрушку или «соображение на троих» выглядит вполне оправданным. А что делать, когда досуг бесконечен? Когда этого самого свободного времени у тебя, извините, задницей есть можно?
Считалось (в мое время, а также несколько раньше, на пике очередной НТР), что человечество, избавившись от тяжелого и скучного труда, переключится на творчество, науку или духовное совершенствование. При этом, авторы данной гипотезы, что называется, говорили за себя. Представляли себя «в эту пору прекрасную», мечтали о том, как раскрыли бы свой потенциал, и начисто упускали тот момент, что большинству разумного населения земного шара их возвышенные устремления чужды и недоступны как кроту — красоты радуги после дождя. Потому что научная работа — труд, не менее тяжкий, чем у конвейера, да еще отягощенный необходимостью большого количества знаний. Это если заниматься наукой всерьез, а не в качестве дочки директора НИИ. Аналогично, нечего и соваться в творчество, коли нет таланта, а роль «попсы» и «графомана» тебя не устраивает. Что до «духовного совершенствования», то я убежден, что для начала нужно, чтобы было, чего совершенствовать. Материал нужен подходящий. Ведь никто не пытается гранить булыжник с надеждой превратить его в алмаз.
Так что «возвышенные» варианты решения проблемы досуга отпадают. Может, за тысячу лет их пытались реализовать, но без особого успеха. И тогда на сцену, под свет прожекторов и «бурные аплодисменты, переходящие в овации», вышел новый, вернее хорошо забытый старый идеал, под названием Игра.
Если присмотреться, то условия жизни ребенка-дошкольника и бойца какого-нибудь клана не сильно различаются. Не надо работать — ребенка вместо техники всем необходимым снабжают родители. Нечего особенно бояться. И никаких отношений с противоположным полом — «капризные девчонки» и «грубые мальчишки», даром, что перешагнувшие вековой возраст, сидят по разным уголкам песочницы и лишь изредка обмениваются недовольным хныканьем. А если добавить отсутствие даже, так напрягавшей каждого из нас в детстве, необходимости заправлять кровать, то сослуживцы мои — не просто дети, а дети избалованные, дети-барчата и Митрофанушки.
Но даже у беззаботных детишек есть забота — куда деть время, чтобы не заскучать. И, поскольку для настоящей, полезной деятельности нет ни возможности, ни желания, «цветы жизни» придумывают себе эрзац-деятельность. То есть играют — в «войнушку», или, соответственно, в «дочки-матери». Игра не приносит реальной пользы, не обусловлена какой-то высшей необходимостью, и (в подавляющем большинстве случаев) не грозит никаким серьезным ущербом. Однако она решает ту самую задачу интересного времяпрепровождения. И даже если детишки бегают не по двору и между гаражами-«ракушками», а среди руин давно брошенного города, и если вместо водяных и звуковых пистолетов в их арсенале лазеры и даже легкая артиллерия, разница непринципиальная. При условии исключения летального исхода. Если же палить друг в дружку надоедает — что ж, можно пошугать кого-то, кто не участвует в игре, однако имеет несчастье проходить мимо и не может дать полноценный отпор. Бездомная собака, чья-то, лежащая на лавочке, кошка, «правильный» сверстник-очкарик, возвращающийся из музыкальной школы. Или, соответственно, племя мутантов, некогда выведенное людьми, но брошенное за ненадобностью и вынужденное жить самостоятельно. Вернее, не жить, а выживать, пытаться защитить родное гнездо, и добиться в этом деле определенных успехов. Во всяком случае, бессмертие воинственных Митрофанушек столетнего возраста было с успехом компенсировано многочисленностью и плодовитостью мутантов. А самодельное оружие и, какая ни на есть, боевая техника, позволили худо-бедно держать оборону. Достичь стратегического равновесия, при котором мутанты хоть и не могут полностью избавиться от нападений людей, но при этом достаточно успешно отражают их атаки. Самое интересное, что такое положение вещей устраивало обе стороны. Мутанты, те, что в тылу, спокойно жили, плодились, размножались, уверенные, что до их поселения малочисленные отряды врагов-людей не доберутся. Что до врагов-людей, то они только рады такой игрушке, которая еще и сопротивляется. Воевать с мальчиками для битья просто неинтересно.
Если бы их не было, их следовало бы придумать. И уж точно не для поголовного уничтожения.
По-своему ты прав, командор. Ведь если противник будет побежден, а новый не поспешит возникнуть, какой вообще смысл — в базе, в клане, в тебе, наконец? Ты перестанешь быть начальником, лидером, хоть и номинальным. Я понимаю тебя, командор. Но согласиться с тобой не могу. Драться за свою жизнь — пожалуйста. Сражаться за возрождение человеческой цивилизации — не вопрос. Но стрелять там, где даже договариваться необязательно, убивать, пусть и не насовсем, людей, только для того чтобы скучно не было? Извините, не могу. Даже если бы сильно хотел. Конечно, командор дал срок, надеясь, что я одумаюсь. И надеясь небезосновательно, ибо на базе есть, чем меня удержать.
Еда, крыша над головой, не говоря уж о бессмертии. Я вспомнил первые минуты своего пребывания в трехтысячном году, холод и сырость, попытку утолить голод местной растительностью… Вспомнил и содрогнулся, не желая снова испытать это. Добавить сюда риск быть съеденным мутантами — и желание сделать клану ручкой куда-то улетучивалось. Идти к технофобам также не слишком хотелось. Если уж в свое время мне, «дитю асфальта», хватило одного деревянного туалета, чтоб испортить впечатление от поездки в деревню к каким-то родственникам, то чего ловить у этих дикарей?
Так что мне жизненно необходимо было решение задачи с вроде бы безвыходными условиями — завязать с играми в «войнушку» и при этом остаться на базе. Когда же решение пришло, я даже поразился его гениальной простоте. Состояло оно из двух слов — «стать мастером».
Как системный администратор, заявляю: можно делегировать всемогущей технике любые свои заботы, вплоть до заправки кроватей и чистки зубов. Но закон Мерфи неумолим — самые совершенные машины ломаются, самые совершенные программы дают сбой, причем, чем сложнее и то и другое, тем выше вероятность аварии, сбоя или глюка. Можно, конечно, создать машины, которые чинят другие машины; можно писать программные модули, которые бы исправляли ошибки программного кода — но даже в этом случае не обойтись без людей, которые бы и машины создавали, и программы писали. Так не продуктивнее ли сохранить за хомо сапиенсами область, в которой они дают сто очков вперед любой машине?
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Пролог в поучениях - Протоиерей (Гурьев) Виктор - Православие
- Темная жатва - Тимофей Печёрин - Фэнтези
- Охрана труда в здравоохранении - Игорь Наумов - Юриспруденция
- Обеспечение информационной безопасности бизнеса - Н. Голдуев - Прочая околокомпьтерная литература