Окончательная реальность - Вильгельм Зон
- Дата:27.06.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Альтернативная история
- Название: Окончательная реальность
- Автор: Вильгельм Зон
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Аудиокнига "Окончательная реальность" от Вильгельма Зона
📚 "Окончательная реальность" - захватывающий роман, который перенесет вас в мир фантастических приключений и загадочных событий. Главный герой книги, *Максим*, оказывается втянутым в сюжет, который изменит его представление о *реальности*.
В этой аудиокниге Вильгельм Зон исследует тему *виртуальной реальности* и ее влияния на нашу жизнь. С каждой главой читатель погружается во все более запутанные загадки и тайны, которые раскрываются перед ним.
🎧 Сайт knigi-online.info предоставляет возможность *слушать аудиокниги онлайн бесплатно* и без регистрации на русском языке. Здесь собраны *лучшие бестселлеры* и произведения различных жанров, чтобы каждый мог найти что-то по душе.
Об авторе
Вильгельм Зон - талантливый писатель, чьи произведения поражают своей *оригинальностью* и *глубиной*. Его книги всегда вызывают интерес у читателей и заставляют задуматься над *смыслом* происходящего.
Не упустите возможность окунуться в *окончательную реальность* вместе с Максимом и раскрыть все тайны этого захватывающего мира!
🔗 Погрузиться в мир альтернативной истории можно, посетив категорию аудиокниг "Альтернативная история".
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– …когда медлить больше нельзя, – резко сказал Крымов.
– Да-с, – произнес Терещенко. Он подошел к Крюкову и взял его под локоть. – Не согласились бы вы, уважаемый Федор Дмитриевич, занять пост государственного контролера в грядущем, ответственном перед Думой правительстве?
– Я? – Федор искренне удивился.
– Да, Федор Дмитриевич, вы. Генерал Крымов считает, что в складывающейся ситуации, чтобы взять все в свои руки, помимо поддержки общественных кругов и значительной части армейских, необходима поддержка казаков; всего казачества.
Шолохов начинал понимать, куда дело движется.
– Вы говорите, взять в свои руки. Речь, что, идет о военном перевороте?
Со своего места порывисто поднялся Гучков.
– Речь идет о том, чтобы сохранить монархию! В новых государственных формах мы видим блистательные перспективы как для династии, так и для России. Конституционная монархия – единственный выход.
– Но Николай никогда не пойдет на это. – Голос Крюкова был полон сомнений.
– Николай должен отречься в пользу сына. Регент Михаил, – сказал Гучков, чеканя слова.
Шолохов вспомнил юного императора, гарцующего перед константинопольской Софией, ему сделалось хорошо и приятно.
– Я согласен, – скромно сказал Крюков, – но, Михаил Иванович, вы ведь тоже из казаков, почему бы вам самому… А я уж чем смогу – помогу.
– Ну, какой я казак! – усмехнулся Терещенко. – И потом, Федор Дмитриевич, мне предложен пост министра финансов…
Гучков был доволен. Последняя вакансия заполнена. И как славно, как значимо. Государственный контролер – Федор Крюков – простой человек из народа, настоящий казак, не замешан ни в каких политических дрязгах и интригах последних лет. Идеальный кандидат на малозначимую, но приметную должность в будущем правительстве.
Теперь о сроках. Крымов настаивает на немедленных действиях. Он приехал с Румынского фронта сам не свой. Кажется, что каким-то адским жаром обдало его там. Ничего конкретного сказать не может, но твердит все одно: скорее, скорее. Настроения таковы, что солдатня охвачена ужасом. Начинаются брожения. Как будто зараза какая-то исходит из напитанной кровью румынской земли. По словам Крымова, находясь там, он и сам испытывал необъяснимые и крайне неприятные приступы стелющегося по земле и проникающего внутрь нечеловеческого страха.
– Надо действовать незамедлительно, ситуация в любой момент может выйти из-под контроля. До весны царь должен быть низложен.
Некрасов не соглашался.
– По моим сведениям, – а, уверяю вас, у меня надежные источники в сенате Соединенных Штатов, – не позднее марта Америка вступит в войну. Положение на фронтах, как вы понимаете, резко изменится, и, на мой взгляд, это будет гораздо более благоприятная ситуация, чтобы совершить задуманное.
– Да не дотянем мы до марта или, тем более, до апреля! Раньше полыхнет. А когда наступит хаос, будет поздно что-либо делать. Январь, в крайнем случае февраль, – твердил Крымов.
Гучков размышлял. Заговор был нужен как никогда. Дело срочнейшее. Россия вот-вот шагнет в бездну, и надо торопиться. А – не вязалось. Некрасов упрямился, не хотел действовать раньше апреля. Решающий разговор откладывался, никак не могли дотянуться до главного – «назначить дату». Гучков поднялся, прошелся по кабинету. Остановился перед белым бюстом Столыпина. Он поставил этот бюст к себе в кабинет для неизменного подбодрения. Он хотел бы быть еще одним Столыпиным. И после свершений готов был даже и кончить так, как он. Гучков посмотрел на каменные веки. «Вот этот все делал вовремя и на месте. Не брюзжал бы потом про опоздания. Хватит тянуть. Сегодня я все решу и назначу день».
При всей простоте Гучков никак не мог принять окончательного решения: сейчас, как настаивает Крымов, или весной, о чем говорит Некрасов.
Вдруг неожиданная мысль: «Пусть Бог рассудит, как бывало не раз на его многочисленных дуэлях. Пусть этот Крюков выскажется, честный человек, не имеющий предвзятого мнения. Как он скажет, так и решу».
Крюков не удивился вопросу. Уже несколько минут он ощущал себя будущим государственным контролером. Он имел четкое мнение: тянуть нельзя, народ бурлит, революция на пороге. Если уж принимать тяжелое решение о перевороте, то делать это нужно сейчас, и как можно быстрее.
«Ты что, с ума сошел, – услышал он голос. – Куда торопишься? Такая кутерьма начнется! В должности министра тебе будет совсем не до романа. Не боись! Никакой революции не будет. Юный император и так без всякой спешки будет скакать по улочкам Константинополя. Некуда торопиться, надо спокойно заканчивать роман».
Удивленный этим странным, до одурения отчетливым голосом, Крюков, почти не задумываясь, будто выполняя чью-то чужую, дурацкую волю, произнес:
– Мне кажется, надо соблюдать осторожность. До весны подождать. Вступление Америки в войну серьезный фактор…
– Ну что же, – почему-то с облегчением сказал Гучков, – подождем. Весна – лучшая пора для начала новой эры.
В этот момент багряный луч закатного солнца ударил в окно и прочертил красную дорожку на ковре. Сильнейшее, никогда не бывавшее прежде таким сильным, дежавю поразило Крюкова. Он вдруг ясно увидел, как произносит другие слова: «Великая смута на пороге, если уж делать дело, то быстро, как можно быстрее». Увидел, как после его слов Гучков в задумчивости подходит к окну, смотрит на закатный красный диск солнца и вдруг резко задергивает темно-синие, благороднейшего оттенка шторы. Красный кровавый луч на ковре исчезает.
– В начале февраля, когда поедет в ставку, – отчетливо произносит Гучков.
Не случилось! Переворот не состоялся. Сколько раз и в 18-м году, и в 19-м, и особенно в 20-м Крюков проклинал себя и свой внутренний голос за те слова: «До весны подождать…» Прав был несчастный генерал Крымов: «Будет поздно…»
24 августа 1917 года Лавр Корнилов назначил Крымова командующим Отдельной Петроградской армии. Его 3-й кавалерийский корпус вместе с Туземной дивизией двигался к столице. Задача – подавить беспорядки и покончить с большевиками. Но поздно, слишком поздно. Керенский, одержимый манией величия, объявил генерала Корнилова мятежником. 30 августа к Крымову, по поручению Керенского, прибыл некто Самарин, бывший его начштаба. Он предложил встретиться с Керенским. Крымов решил ехать. Сразу после встречи, вернувшись в свою петроградскую квартиру, генерал застрелился.
Весь 17-й год и первую половину 18-го Шолохов активно говорил. Он по-прежнему не сомневался в своей правоте, заставляя Крюкова основную часть времени уделять роману. Михаил Александрович тогда впервые начал ощущать себя соавтором, ввязывался в споры, настаивал на собственном мнении. Иногда Шолохову казалось, что он имеет на роман уже не меньше прав.
Споры случались жаркие. В одном из них в июне 1918-го под Михайловкой Крюков даже получил легкую контузию. Все стало ясно спустя месяц. Шолохов надолго замолчал, узнав, что царская семья расстреляна по ленинскому приказу. Михаил Александрович вдруг понял – реальность изменилась необратимо. Не будет никакого юного императора, не будет православных служб в Константинополе, не будет острого пронизывающего ощущения счастья. Все это растворилось в воздухе! Не по его ли вине? В тяжком смятении забивался он в самый дальний угол крюковского пространства и сидел там тихонько, созерцая то, что есть: грязь, ужас и кровавую слякоть Гражданской войны.
Между тем роман набирал силу. Крюков писал все лучше. Шолохов, напротив, хандрил. Ему не нравилось то, что получается у Федора.
Абрам Ермаков на страницах романа отчаянно сражался с красными. Он словно жил в старой, уже погибшей реальности, в которой все было понятно и не требовалось сомневаться. Верит ли Федор в то, что пишет? Неужели не видит, что мир изменился, изменился навсегда? Почему не хочет написать об истинной трагедии разрываемого на части, не знающего, как жить дальше, простого казака? А ведь возможность такая есть. Почему бы не посмотреть на Абрамова брата Харлампия, который блуждает, как в потемках, не зная, к кому прибиться? Когда впервые после долгого перерыва Шолохов заговорил об этом с Крюковым, тот грубо послал его. Шолохов остервенился: «Какого черта ты не хочешь прислушиваться к моему мнению? Зачем вычеркнул из романа Харлампия? Агитку хочешь написать?»
Крюков ушел в глухую оборону. Ни в какую не хотел слушаться. Шолохов обижался, днем в основном помалкивал, зато ночью, когда Крюков спал, тихонько нашептывал ему предательские мысли.
Когда в начале лета 1919 года Донская армия соединилась с вешенскими повстанцами и вместе с добровольцами Деникина лавой покатилась наверх, к Воронежу и Орлу, Крюков как с цепи сорвался: «Ну что, краснопузый, наелся кексов? То ли еще будет. Скоро отольются кошке мышкины слезы». Шолохов только плечами пожимал, никаким краснопузым он не был, просто пытался оставаться объективным, описывая судьбы несчастных станичников. Михаил Александрович уже не обижался. Он понимал – Крюкову тяжело, ведь ему приходится жить среди реальных людей, среди кровавых и сильных эмоций.
- Собрание речей - Исократ - Античная литература
- Игра или Жизнь! Везунчик... ли? - Алексей Стерликов - Фэнтези
- Древний рим — история и повседневность - Георгий Кнабе - История
- Ежедневник для обучения английскому языку. Поможет вам выучить английский язык легко - Майкл Томас - Руководства
- Рисовальщик - Валерий Борисович Бочков - Русская классическая проза