Угарит - Андрей Десницкий
- Дата:23.08.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Альтернативная история
- Название: Угарит
- Автор: Андрей Десницкий
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Венька бубнил что-то скучное (нет, все-таки Бен был удивительным занудой!), глаза мои слипались, комната постепенно закружилась и поплыла, качаясь, как корабль на мелкой волне. Но тут голоса неожиданно смолкли, Венька дернул меня за руку и начал с хозяевами прощаться. Это что значит, мы дальше совсем одни отправимся, и даже Иттобаал нас сопровождать не будет? Мне внезапно стало очень тревожно и неуютно, но Веньке этого показывать нельзя было ни за какие коврижки. Посему я распрощалась как вежливая девочка и неспешно вышла следом за Венькой на неуютную улицу. В носу пощипывало то ли от ветра, то ли от подбирающихся слез, я резко заморгала и вдруг увидела, как замер и напрягся Венька, прислушиваясь к разговору совершенно посторонних людей.
– Вень, что там такое, ты чего? – окликнула я его, но он только сделал нетерпеливый жест, дескать, не мешай, и внезапно сам присоединился к разговору.
О чем они так оживленно беседовали, я толком не понимала, потому что с детства привыкла не слушать того, что мне не предназначается. Но совершенно остолбенелое выражение Венькиного лица, да еще слово Ерушалаим заставили меня насторожиться. Что тут такое происходит, в конце то концов? Мы что, снова оказываемся в зоне арабо-израильского конфликта?
Честно говоря, древнюю историю я толком никогда не знала, меня вечно сбивали с толку эти племена и колена с непроизносимыми названиями. Поэтому все те места, по которым мы столько времени бродили, ничего особенного мне не напоминали. Ну город и город, деревня и деревня, мало ли чем они в свое время прославились? А вот с Иерусалимом появлялась уже зацепочка конкретная, это мне уже было более-менее знакомо и понятно.
– Вень, что они такое говорят? Какой царь Давид, это который Микельанджело из Пушкинского музея? Который Голиафа того?
От волнения я, кажется, пропускала слова и вообще тарахтела как из пулемета. Венька нахмурился, но в глазах его явно таилась радость пополам с остатками недоверия.
– Помолчи, Юль, дай мне все у них выяснить, – попросил он, вновь разворачиваясь к собеседникам. – Но, кажется, это действительно он.
Фигассе! До сей поры все наши здешние знакомцы были для меня самыми обычными рыбаками, воинами, земледельцами, царями. И ни один из них не попадал в учебники ни истории, ни искусствоведения. Поэтому мысль о том, что памятник, точнее, его прообраз, мог оказаться не выдумкой, не героем литературного мифа, а живым человеком, поразила меня как молнией. Это что же получается, Давид на самом деле жил, что ли?! То-то Венька так обалдел, небось, тоже удивился, узнав, что Давид на самом деле существовал.
И тут до меня дошла следующая мысль. Если это действительно тот самый Давид и тот самый Иерусалим, стало быть, храм их знаменитый тоже, наверное, существует. Или еще нет? Вот тетеря, историю надо было учить нормально, тогда бы не плавала в именах и датах! Но как почти искусствовед упустить такой шанс я права не имела. Увидеть своими глазами легендарный храм – ради этого стоило потерпеть все то, через что мы за это время прошли.
Ну неужели Венька упустит такой потрясающий шанс? И я не увижу храм и не смогу нарисовать портрет настоящего царя Давида, не выдуманного средневековыми художниками и скульпторами, а реального живого человека? Нет, этого нельзя было допустить ни за что. Я энергично потянула Веньку за руку, и когда он обернул ко мне недовольное таким вмешательством лицо, со всей страстью зашептала: «Венечка, миленький! Очень тебя прошу, поедем туда, мне очень-очень надо, правда!». Ну не злыдень же он, чтобы отвечать отказом, когда просят вот так?
– Да в общем-то, я и сам о том же думал, – как-то растерянно и вместе с тем радостно отозвался Венька и тут же затараторил вслед уходящим незнакомцам – слиха, хаверим, рэга, рэга, ани рак роце лишоль этхэм шааля[6]…
Они удивленно обернулись, и Венька как-то уже даже не совсем по-финикийски, стал с ними что-то горячо и оживленно обсуждать. А за моей спиной кто-то вежливо кашлянул – и когда я обернулась, это, конечно, был Иттобаал.
– Друг мой и брат мой Бен-Ямин встретил друзей? – спросил он.
– Да вроде… – растерянно ответила я, – ну, во всяком случае, он тоже как бы немного еврей.
– Еврей? – переспросил Иттобаал, – не слышал, что в вашей Мос-кебе живут евреи. Даже не знаю, кто они такие?
Я уклончиво промолчала: и в самом деле, что тут скажешь?
– Я исполнил, что изрекли уста мои, Вестница, – церемонно продолжил Иттобаал, – и близится отшествие мое.
– Мы очень благодарны тебе, Иттобаал, – с улыбкой ответила я, – без тебя мы бы тут погибли. Я хотела бы оставить тебе на память дар, но у меня ничего нет…
– Есть, есть! – оживленно ответил он, – есть волшебная сила в твоих перстах, и если дать тебе папирус, тростинку и чернила, ты творишь чудеса. Изобрази для господина моего царя, что найдет рука твоя… и если найдет она силу и для меня, то я дам тебе больше папирусов. И тогда будет радость нам в Арваде, и прибавится сил у господина моего царя!
Как-то совсем некстати мне сейчас было заниматься художествами, да еще Венька что-то там с этими музейными странниками обсуждал, мне тоже послушать хотелось. Но долг платежом красен, так что отказывать Иттобаалу мне было бы совсем неприлично.
– Ну ладно, тащи свои папирусы, – вздохнула я, стараясь краешком уха услышать еще хоть кусочек занимательной беседы.
Похоже, наш лукавый спутник все предусмотрел заранее, потому что и папирус, и тростинка с заостренным концом, и глиняная бутылочка, заткнутая кусочком коры, появились у него в руках как по мановению волшебной палочки. И еще какой-то черный брусок.
– Иди за мной, Вестница, – поманил меня Иттобаал, кивая в сторону невысокого здания, откуда пахло жареным мясом и свежим хлебом. – В харчевне найдется для тебя теплое местечко и стол, чтобы расстелить папирус.
– А за Бен-Ямина не волнуйся, я предупрежу его, когда он насладится беседой с друзьями, – поспешил он успокоить меня, очевидно, перехватив тревожный взгляд, который я кинула в Венькину сторону.
Мы зашли в харчевню, Иттобаал обменялся с хозяином парой гортанных фраз, и меня тут же пригласили за невысокий столик, который хозяин для надежности еще раз протер сомнительного вида тряпицей.
– Здесь слишком темно, – сказала я капризно, – и тесно. В самом деле, на студию это место походило мало. Но Иттобаал не сдавался – минуты через две столик вместе с ковриком для сидения был вынесен наружу, и я уселась, скрестив ноги, у самого входа в питейное заведение. Еще и реклама бесплатная!
Иттобаал слегка скривился, явно усомнившись в чистоте стола, смахнул в него невидимую крошку и разложил письменные принадлежности. Сам он встал в сторонке – то ли охранять меня, то ли следить, чтобы от работы не отлынивала. Вдалеке виднелся и Венька со своими иудеями, они размахивали руками и обсуждали, судя по накалу страстей, очередной раунд ближневосточного мирного процесса. Я разложила лист (Иттобаал тут же прижал его по углам камешками), обмакнула стило в бутылку… но в ней оказалась вода.
– А чем рисовать? – спросила я его.
Иттобаал посмотрел на меня как на полную идиотку и ответил:
– Чернилами. Или тебе неугодны наши чернила? У тебя есть свои?
Карандаш, кажется, оставался у Веньки, а другого ничего у меня и не было.
– А как, если это вода?
Иттобаал еще раз выразительно взглянул на меня, потом осторожно вынул из моих рук тростинку, обмакнул ее в бутылку, стряхнул обратно каплю… а потом потер кончиком тростинки о черный брусок и начертил в самом уголке листа тонкую линию. Ну конечно, как я могла забыть! Так и в Китае, кажется, рисуют…
Венька с иудеями тем временем переместился к нам поближе, Иттобаал тоже встал рядом с ними, прислушиваясь к разговору и подавая время от времени краткие советы. Я загляделась на колоритную четверку, в которой каждый из собеседников был по-своему хорош, и пальцы мои словно сами по себе заскользили над папирусом… Ну да, легко сказать! Они заскользили от бутылочки к брусочку, и к папирусу, и обратно, и чернил этих дурацких было то слишком мало, то слишком много… Но скоро я приноровилась, и страница стала покрываться легкими штрихами. Я, как это частенько у меня бывало, полностью отключилась от окружающей обстановки, и вышла из транса только когда над моим плечом раздался восхищенный клекот. А я и не заметила, как трактирщик и кто-то из его поварят пришли посмотреть, чем это я тут занимаюсь, да так и замерли на месте. Что они такое говорят, я понять никак не могла, но восхищенные взгляды, переводимые с рисунка на собеседников и обратно, поясняли все без лишних слов.
Но вот Венька уважительно раскланялся с древними евреями, Иттобаал что-то коротко сказал ему, кивнув в сторону харчевни, и они оба решительным шагом направились ко мне.
– Велика сила твоя, Вестница, – после долгого молчания произнес Иттобаал, когда я уже начала тревожиться, понравился ли ему рисунок. – Но неужели именно меня, недостойного, изобразила ты для господина моего царя?
- Приоритетные национальные проекты: идеология прорыва в будущее - Александр Иванов - Политика
- Цвет и ваше здоровье - Елена Егорова - Здоровье
- Я приду плюнуть на ваши могилы - Борис Виан - Современная проза
- Закат цвета индиго - Евгения Михайлова - Детектив
- Советские авиационные ракеты "Воздух-воздух" - Виктор Марковский - Справочники