Колхозный помещик образца XIX века - Михаил Леккор
- Дата:02.09.2024
- Категория: Альтернативная история / Попаданцы / Периодические издания
- Название: Колхозный помещик образца XIX века
- Автор: Михаил Леккор
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Понимал, но прошел мимо, подумав, что объяснит дворянской гордостью. Понятие в XIX веке уже не очень одобрительной со стороны монархии, а потом и общества, но частично вс же встречающейся.
А потом, его ослепительно сверкающая и драгоценно прелестная невеста настоятельно тянула к родственникам. Это было, пожалуй, впервые. Хотя, можно подумать, приглашения они раздавали второй раз! Да, кажется, они по-настоящему шли к свадьбе, а не просто говорили. А потому, — как он думал с некотором огорчении, — его женщина, нет, еще девушка, наконец-то решилась! И стоит обратить внимание, НЕ ОН, А ОНА! Немного било по мужскому самолюбию и одновременно радовало. Это прелестное чудо решило быть с ним. Ура господа! В смысле караул!
А на что он ее будет содержать?
Андрей Георгиевич постарался забыть о старческих тревогах и треволнениях и побольше прислушиваться к словам Насти. А она была сегодня в ударе! Вся какая-то в волшебно белом и золотом, осыпанная бриллиантами, невеста была очень красива и очаровательна. Даже Николай I, отдав дань традициям и пройдя в первом танце со своей женой императрицей пригласил ее первый на следующий. Разумеется, он ревновал бы к любому, но не к августейшему же монарху! И спокойно издали смотрел, как те кружатся в стремительном танце, как девушка, на миг опустив голову на грудь своему венценосному партнеру, что-то оживленно говорила.
А потом они оба говорили с ним. И оба, как ни странно, о материальном, хотя и с разной стороны:
— Настя щебетала все больше о драгоценном подарке императора, подаренном при расставании после танца, безделушке в виде пальмовой ветки, щедро осыпанной не такими уж маленькими бриллиантами. Но ценность подарка была даже не в этом. Пальмовая ветвь была любимой безделушкой Николая и то что он все же подарил ее, говорила о многом, в частности о том, что и она стала в фаворе у монарха.
Макурину, впрочем, не о чем было беспокоится. Если Николай и сблизился с девушкой, то чисто платонически, он был морально высок и сдержан. И хотя, в конце концов, и он будет сломлен, но не полностью и не на 100 % уверенностью. И потом, это будет лет через двадцать, к старости императора.
— Говорил с ним по этому поводу и сам Николай Павлович. Проведя взглядом ладную фигурку фрейлины, осыпанную бриллиантами так, что глазам было больно от блеска, он вдруг сказал:
— Я, кстати, раньше не обращал особого внимания на ваши постоянные финансовые заботы о семейном достатке. Теперь же, глядя на бальный наряд вашей невесты, очень изысканный, а, значит, и очень дорогой, начал понимать.
Андрей Георгиевич должен был что-то сказать, не молчать же при монархе постоянно и он сказал:
— Ваше императорское величество, юная красота обязана быть окантована золотом и бриллиантами, иначе она и не красота уже будет, а нищета, пусть и юная.
Сказал и сразу понял, что не то вымолвил, можно сказать ляпнул. Его августейший собеседник как-то странно посмотрел на него, но ничего по этому поводу не сказал. Вместо этого посоветовал провести пару танцев, размяться, пока будет такая возможность.
Попаданец совсем не понял своего покровителя — по его подсчетам им предстояло быть на балу еще, как минимум, несколько часов. Но послушно отдался веселой кадрилье со своей невестой. Вернее, он хотел было попросить танец у княгини Ливен, но его перехватила вездесущая Настя и просто повела в круг танца. Даже как-то неловко стало. Ему. А Насте, как и всем окружающим женщинам, все оказалось обыденностью. Был мужчина ничей, а потом стал одной из представительниц прекрасного пола. Ничейный мужчина слаб, а женатый, значит, спасенный. Не так ли, мой дорогой?
Что оставалось еще сказать дорогому мужчине? То, что нравится, его женщине, разумеется, разумеется и его. А то ведь обидится вусмерть.
А потом по сигналу императора танцы временно прекратились и началось действо с наградами — главный момент на балу у большинства присутствующих. Ибо, танцы — танцами, аордена все же впереди. Все так считали и даже император Николай, который уже давно только награждал.
Андрей Георгиевич в отличие от остальных ничего не ждал. Он почему-то думал, что пальмовая ветвь его почти жене и есть обещанная награда. Больше он и не требовал. Основное его вознаграждение стояло рядом и, как всегда, что-то ласково щебетало. При чем и ему, и что важно, ей самой, неважно было, что она говорила. Они просто наслаждались обществом друг друга, не менее. Соседи их, как правило, народ семейный обоих полов, это понимали и не мешали.
В такой розовой и немного дурманящей атмосфере он внезапно слышал свою фамилию, что его, безусловно, удивило. Во-первых, он, как уже было сказано, не ждал сегодня награды от императора, во-вторых, шла еще начальная часть награждения, когда призывали только их высокопревосходительств.
Но глашатай повторил:
— Надворный советник камергер Макурин!
И он, неловко и торопливо, пройдя сквозь окружающих, и получив слабенький тычок от его будущей благоверной, двинулся к Николаю I.
Император с ним не поздоровался — еще бы, сколько часов они были сегодня в работе и на отдыхе — просто ласково улыбнулся. Андрей Георгиевич с некоторой поры входил в небольшой круг собеседников, которым не надо было сохранять маску жесткого и принципиально правящего монарха.
И затем начал награждать, громко комментируя, как всегда, чем и за что.
— Андрей Георгиевич в бытность свою у трона не раз в прошлом помогал нам в наших трудах и заботах. За это мы даруем ему орден Святослава I степени.
Придворные и те немногие счастливчики — приглашенные равнодушно загалдели, зашумели. Даже не для награжденного. Тот был хотя и явным фаворитом, но как-то не очень. Ибо хоть Святослав к этому времени и был в России новым орденом, пришедшим по воле Николая из Польши, и тем более Макурин поучил наивысшую степень, но в целом он был невысокой наградой для XIV — где-то X классов, то есть для большинства уже превзойденного периода жизни.
Попаданец думал также. И хотя любая награда из рук императора будет почетной, но для него Святослав даже I степени не является той вехой, к которой надо еще стремится в будущей жизни.
Но император Николай его все же несказанно удивил. Он, оказывается, что думал, то и говорил, случай даже для монарха исключительный. Святослав был наградой действительно для прошлых его достоинств. А вот следующие награды были уже для будущего.
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Триллер на колесах - Валентина Седлова - Остросюжетные любовные романы
- Лошади с крыльями - Виктория Токарева - Современная проза
- Пока на землю валит снег - Руслан Лангаев - Детективная фантастика / Русская классическая проза / Социально-психологическая
- Мифы об острове Пасхи - Андрей Скляров - Эзотерика