Царь Гильгамеш (сборник) - Роберт Силверберг
- Дата:26.06.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Альтернативная история
- Название: Царь Гильгамеш (сборник)
- Автор: Роберт Силверберг
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вся моя жизнь была обставлена всякими запретами и ограничениями. В один день месяца мне нельзя было есть бычатину. В другой — свинину. Бывали дни, когда мне запрещалось вообще есть мясо или, например, чеснок. Чтобы не поставить под удар благополучие города и всеобщее благосостояние в определенные дни, мне были запрещены сношения с женщинами. В тот день, когда на полях ставились межевые камни, я не смел подойти к реке. И так до бесконечности. Многое из всего этого казалось мне абсурдным, но я делал все, что требовалось. Но от много я отказался за годы своего правления и что-то пока не видел, чтобы Уруку стало от этого хуже.
Обязанности и бремя власти стали меньше угнетать меня, когда я стал к ним привыкать. Время от времени я, конечно, тосковал по свободной и бодрой жизни, которую я вел воином в Кише. Но эти чувства быстро улетели, как птицы зимой. Я делал то, что от меня требовали, и делал с любовью и охотой. Царь, который тяготится собственным долгом, не царь, а самозванец.
И был один ритуал, который я исполнил бы не только с любовью и охотой, но со всей страстью. Я начал свое правление в разгар лета — с этим придется подождать до нового года. Я говорю о Священном Браке, когда Инанна, наконец, будет в моих объятиях.
В конце концов жара стала спадать, и мягкий ветер, обманщик, задул с юга. Этот ветер несет запах моря, теплого моря. Я долго стоял на террасе дворца, глубоко дыша, наполняя им свою грудь. Вот провозвестник, думал я, меняется время года. Возвращаются дожди, приходит время пахать и сеять, но прежде чем оплодотворятся поля, оплодотворяют богиню. Я дрожал от нетерпения.
В то утро священник, ведающий такими вопросами, сказал мне, чтобы я не брал дворцовых наложниц, ибо близится время праздника. Пришли дни очищения, когда семя царя должно быть посвящено только Инанне. Я засмеялся и сказал, что с радостью принесу эту жертву, хотя через день-два я уже отнесся к этому по-другому. Я всегда чувствовал приливы желания, как приливы моря, как нечто ритмическое, постоянное и непрекращающееся. Ничто не в силах остановить приливы моря. Я пытался унять приливы страсти, но они накатывали на меня, как волны на берег моря. Я не мог обходиться без женщин даже полдня, с тех пор как достиг зрелости. Теперь эта неутолимая страсть сжигала мне кровь. Это время было необыкновенно тяжело для меня. Я его выдержал только потому, что знал, что наградой будет Инанна. Она придет ко мне, как прохладные зимние дожди после адской засухи лета.
Все обычные дела в городе приостановились. Начались приготовления к празднику: починка и уборка домов, жертвы, окуривания, шествия. Колдуны трудились на каждом углу города, изгоняя демонов за ворота. Жрецы выходили в сухие поля и кропили их священной водой из золотых кувшинов. Те, кто принадлежал к нечистой касте, ушли в свои временные поселения за городские стены и тот, кто не был жителем Урука, покинули город.
Я оставался во дворце, совершая омовения, постясь, не касаясь женщин. Все дни напролет я был окутан священным дымом царских курильниц. Я почти не спал, проводя ночи в молитвах и славословий богине. В моею опочивальню боги приходили и уходили — туманные силуэты, которые, постояв рядом со мной, исчезали. Как-то ночью я почувствовал присутствие Энлиля. На другую ночь я проснулся и увидел возле себя закутанную в плащ фигуру Энки. Глаза его горели, как красные угли. Присутствие богов наполняло меня леденящим ужасом. Никто, даже царь, не может чувствовать себя легко и спокойно, видя их. Если бы со мной рядом был друг, которого я любил бы, мне не было бы так тяжело и страшно. Но в эту пору я был одинок. Боги расхаживали по комнате, будто меня в ней не было, и каждый раз я чувствовал, словно леденящий ветер задувал ко мне из дальнего мира. В это время года, когда сухая смерть, что зовется летом, еще держит землю за глотку, дальний мир очень близок к нам. Его пасть находится сразу за воротами Урука.
Гунгунум, верховный жрец Ана, пришел ко мне однажды утром. Мои слуги облачили меня в полное царское облачение со всеми регалиями, и я пошел с ним в дворцовый храм. Там я пал на колени перед небесным Отцом. Гунгунум сорвал с меня все знаки царского достоинства, надавал мне пощечин, выдрал меня за уши и всячески унижал меня перед богом. Он заставил меня поклясться, что я не сделал ничего дурного перед лицом богов. Когда все это закончилось, он помог мне подняться, одел меня и вернул мне царские регалии.
Потом он вручил мне чашу, в которой лежали тонкие опилки из сердцевины пальмы и юный побег финикового дерева. Эти деревья мы считаем священными, ибо у них столько же полезных свойств, сколько дней в году. Они дают нам питье и пишу, волокно для веревок и сетей, древесину для строительства и утвари и много что еще! Это божественные деревья. И я принял чашу из рук жреца, и вкусил опилок пальмовой сердцевины. Думузи тут же вошел в меня.
Разумеется я говорю о боге Думузи, а не об этом глупом, недалеком царе, кто взял себе это имя. Сердцевина пальмы — это та сила дерева, что рождает новый плод. Эта сила и есть бог плодородия Думузи, и когда я съел ее, сила плодородия вошла в меня. Теперь все плодородие воплотилось во мне. Я был древесным соком, устремляющимся вверх по стволу, я был цветком, я был семенем. Я был силой, что оплодотворяет финики и ячмень, пшеницу и фиги. Я — дождь. От меня потекут реки. От меня потечет молоко и мед, вино и пиво. Божество билось во мне, готовое разорваться от силы новой жизни нового года. Когда я посмотрел вниз на свое обнаженное тело, то увидел, что скипетр моего мужества напряженно отстоит от моего тела, словно протянутая третья рука, и что в нем пульсирует жизнь.
Но Думузи без Инанны ничего не может. Настало время излить силу божества в ее готовое лоно.
И вот — о, наконец-то! — настала ночь Священного Брака. Луна ушла в свою опочивальню. В то утро я омылся чистой водой из фонтана при храме Ана, потом прислужницы умастили меня маслами — все мое тело, все члены, использовав золотистое масло, выжатое из самых сочных плодов. Я надел корону и юбку, оставив верхнюю часть тела обнаженной. Меня отвели в Дом Думузи без окон на окраине города, где я провел полдня, освобождая свой ум от всего, что не было связано с богом. Я был как во сне, лишенный всего личного, полный только богом Думузи. С наступлением ночи я отправился на лодке — путешествие должно было проделано по воде: царь вплывает в город, как семя вплывает в лоно — к пристани, ближайшей к округу Эанны, а оттуда пешком к Белому Помосту и храму, где меня ждала богиня.
Я взошел на Помост с его западной стороны, не глядя ни влево, ни вправо. На кожаном поводке я вел чернорунную овцу, а на руке держал крохотного козленка — это были подношения Инанне. Может быть, воздух в ту ночь был прохладный, а может, теплый; наверное, звезды ярко сияли или, наоборот, были окутаны туманом, может быть, дул легкий ветерок, пахнувший яблоневым цветом, а может, и не было ветерка. Я не знаю. Я ничего не видел и не чувствовал, кроме блистательного храма перед собой и гладкого кирпича под босыми ногами.
Я вошел в храм и отдал козленка жрицам, а овцу — жрецу, направляясь в длинный зал. Там стояла Инанна. Живи я тысячу лет — и то не увидел бы более великолепного зрелища.
Она сияла, как солнце. Она была великолепна. Ее омыли, умастили маслами, окутали ее наготу украшениями из слоновой кости, лапис-лазури, золота и серебра. Белоснежные поножи красовались на ее ногах, и золотой треугольник прикрывал ее лоно. Большие украшения из лапис-лазури лежали у нее на груди, в волосы были вплетены золотые нити. Это были всего лишь украшения, я их видел и раньше. Они были на ней в ночь ее первого Священного брака, когда она сочеталась браком с Думузи, и на ее предшественнице, во времена Лугальбанды. Меня потрясло не великолепие украшений, а величие богини, исходившее от нее. Как я стал воплощением мужской силы — как мучительно было биение моих чресел, напоминавшее мне об этом! — так и она теперь была воплощением сияющей женственности. От золотого треугольника в основании ее живота исходила волна за волной мощная сила, словно лучи солнца.
Улыбаясь, она протянула мне руки. Ее глаза встретились с моими. Я мысленно перепрыгнул через пропасть лет, когда я, в этом самом храме, заблудился, а девочка Инанна нашла меня, и говорила мое имя, и обещала мне, что я стану царем, а она будет лежать в моих объятиях. Я вспомнил, как моя щека прижималась к ее маленькой груди, а ее притирания резким запахом дразнили мое обоняние. И вот воистину теперь свершилось все, что она мне предрекала, и мы стояли в храме лицом к лицу в ночь Священного Брака, а ее глаза, сияющие, как оникс при свете факелов, горели огнем богини.
— Слава тебе, Инанна, — прошептал я.
— Слава тебе, мой царственный супруг, источник жизни.
— Мое священное сокровище.
— Мой муж, моя истинная любовь.
Тут она просто рассмеялась.
- Монахи истории. Маленькие боги (Мелкие боги) - Терри Пратчетт - Юмористическая фантастика
- Волшебное зеркало - Сергей Жучков - Русская современная проза
- Срубить крест[журнальный вариант] - Владимир Фирсов - Социально-психологическая
- Чингисхан. Пенталогия (ЛП) - Конн Иггульден - Историческая проза
- Андрей Белый. Между мифом и судьбой - Моника Львовна Спивак - Биографии и Мемуары / Литературоведение