Сын боярский. Победы фельдъегеря - Юрий Корчевский
- Дата:17.10.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Альтернативная история
- Название: Сын боярский. Победы фельдъегеря
- Автор: Юрий Корчевский
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кто не знает – его Евстафием зовут. А другую половину я поведу, Мефодий.
Алексей обратил внимание, что среди воинов не было кормчих, видно – остались на своих судах для охраны.
– Коли всё понятно – с Богом!
Вся команда ушкуя Корнея попала в первую половину, которая двигалась вдоль берега.
От опушки сразу припустили бегом.
На половине пути их заметили, и в деревне поднялись тревожные крики, заметались люди. Несколько чухонцев, которые называли себя саамами, бросились к лодкам. Коротко щёлкнули арбалеты, которые имелись у воинов другого ушкуя, и бегущие упали.
Несколько уцелевших чухонцев бросились назад, под укрытие изб.
Странные это были жилища, Алексей в первый раз видел такие. Он всегда думал, что изба «на курьих ножках» бывает только в сказках о Бабе-Яге, а здесь он увидел их воочию.
В местностях, сырых летом и снежных зимой, деревянные избы ставились на столбы. Собственно, не на столбы даже. Дерево срезалось на высоте выше человеческого роста, выкапывалось вместе с корнем и вновь вкапывалось уже на месте строительства избы. Таких опор было много, и обязательно четное количество: четыре, шесть, восемь – в зависимости от размеров избы. Для того чтобы эти своеобразные сваи не гнили, их окуривали дымом, коптили. Такие опоры назывались «обкуренные ножки», а после сокращения – «курьи ножки». В сам дом вела лестница, а под домом, в защищённом от дождя месте, лежала домашняя утварь вроде бочонков, запасных вёсел, сетей – саамы промышляли рыбной ловлей, охотой.
Ушкуйники растянулись цепью, отрезав чухонцев от берега, от лодок, и стали медленно приближаться к избам.
Люди кинулись было к лесу – искать спасение в дремучей чаще, но и оттуда показалась цепь чужаков.
Женщины и дети стали укрываться в избах, запирая двери, а мужчины похватали оружие – рыбацкие ножи, кистени, дубины. Оружие незатейливое, но тем не менее смертоносное.
Но обе цепи ушкуйников сомкнулись в одно кольцо, окружив мужчин. Те сгрудились в середине деревушки, прижавшись спинами друг к другу, и смотрели затравленно. Ещё бы! Жили спокойно, ни на кого не нападали, и вдруг – чужаки с явно недобрыми намерениями. Столкновения врукопашную, большой крови ещё не было, если не считать двух убитых у лодок на берегу.
Вперёд выступил Евстафий и сказал по-русски, а потом повторил на саамском:
– Бросайте оружие, сдавайтесь. Тогда мы никого не тронем. Отдайте шкурки и серебро – и мы уйдём. Богом клянусь!
Саамы слушали и не верили. Если оружие бросить, не перебьют ли их, как бельков неразумных на льду?
Однако разум возобладал над страхом и сомнениями. Вперёд выступил пожилой рыбак:
– Шкурки отдадим, а серебра нет. Рыба есть солёная и копчёная, не продали ещё.
– Тогда скажи своим – пусть несут сюда шкуры. Только без утайки, сам проверю.
Чухонцы разошлись по жилищам с унылым видом – шкуры убитых зверей приносили им основной доход. Но все шкурки были со зверя летнего, не самого лучшего. Самый ценный мех – густой, пушистый, с подшёрстком – был зимой, и за него давали самую большую цену. Однако и сопротивляться бесполезно: чужаков больше, и они вооружены хорошо. Мужчин могут убить, и тогда племя вымрет.
Понемногу чухонцы возвращались из своих избушек на «курьих ножках» и несли с собой связки шкурок. Здесь были заячьи, и куньи, и соболиные; несколько – росомахи, волчьи и одна медвежья.
Груда мехов на маленькой площадке в центре росла.
Наконец явился последний и швырнул шкурки песца.
Старшина деревни обвёл мужчин глазами:
– Все тут.
– Проверим. Идём со мной.
Пока они досматривали дома, Мефодий стал раскладывать шкурки на четыре равные доли – сначала заячьи, потом лисьи, куньи и все остальные. Застопорился на медвежьей. Из неё, коли выделка хорошая, славная накидка для саней получается, ни один мороз такую не проберёт.
Посомневавшись, Мефодий кинул её в свою кучу.
Остальные ушкуйники возмутились сразу:
– Уговор был – поровну, по чести делить!
– Мне что, шкуру резать, портить?
– А коли ты себе медвежью взял, нам лисьи дай, или росомахи.
Пришлось Мефодию делить по совести.
Потом ушкуйники начали сносить шкурки на берег.
К тому времени кормчие уже перегнали ушкуи поближе к лодочным причалам. Вот почему они оставались на своих судах! Видимо, тактика сия была отработана уже давно.
Воины со смешками стали перетаскивать шкурки на кораблики. Мех – груз лёгкий, но объёмный, и сразу заполнил собой много места.
Укладываться решили позже, сейчас важно было побыстрее покинуть деревню.
Как только вернулся Евстафий и развёл руками – мол, всё выгребли, подчистую, тут же отчалили.
Отойдя вдоль берега на полчаса хода, причалили и стали укладывать трофеи в трюмы.
На трёх больших ушкуях, морских, с этим было проще. На носу и корме трюмы были, а на ушкуе Корнея был лишь один небольшой трюм, на корме. Корней сам заталкивал шкурки в кожаные мешки – они хорошо предохраняли груз от сырости – и укладывал их в трюм. Потом выпрямился и отряхнул ладони:
– С почином вас, братия! Мыслю я, по золотой деньге каждый из вас себе добыл.
Глава 5. Ворон
Ох, не стоило Корнею произносить эти слова, делить шкуру ещё не убитого медведя.
С ветки дерева слетел ворон и уселся на носу ушкуя. Алексей подкормил его кусочком сухой лепёшки.
– Гнал бы ты его, колдовская птица! – посоветовал Корней.
– Пусть сидит, не объест. Всё живность, – отозвался Алексей.
Набег на деревню ему не понравился – душа претила заниматься грабежом беззащитных людей. Он был гоплитом, катафрактом, служил Византии и Владимиру Мономаху. Фактически, находясь на службе Империи или княжества, он защищал интересы не только власть имущих, но и простого народа. Даже крестоносцем был – и везде защищал веру христианскую, православную. А нынче? Ни страны за ним, ни веры. Муторно на душе. Не так он думал на кусок хлеба зарабатывать. Конечно, время сейчас такое, жёсткое, и окружающие не видят ничего зазорного в том, чтобы время от времени грабить соседей. А с волками жить – по-волчьи выть. Иначе уходить с ушкуя надо. Тут в согласии с душой и моральными принципами жить не будешь.
На судах подняли паруса, и они направились на север, вдоль побережья.
Ушкуйники были рады, довольно и возбуждённо хлопали друг друга по плечам. Поход только начался, потерь среди корабельщиков нет, трюм мехами полон – чего унывать? Простые люди, простые желания.
К вечеру они загнали ушкуи в небольшой затон. За ветвями деревьев, стоящих на берегу, вход в укромную гавань был не виден.
Четыре ушкуя почти заполнили собой весь затон. С берега по палубам можно было перебежать на другой берег.
На ночь выставили двух дозорных – всё-таки они на чужой земле. В походах службу несли исправно, за лень и нерадение наказывали строго.
Алексей, по обыкновению, улёгся на носу, накрылся кафтаном. Даже летом у саамов не жарко, а ночью с воды тянет промозглой сыростью.
Уснул он быстро, как привык со времени службы в армии, пользуясь свободным временем. И приснился ему странный сон.
Ворон, слетевший с носа ушкуя и севший рядом с ним, вдруг увеличился в размерах, принял человеческий облик, и Алексей сразу узнал его лицо – Острис!
– Что, не узнал меня в новом теле? А ведь это я, твой старый друг и побратим.
– Ты же человеком был, варвар!
– А разве ты не слышал о переселении душ? Я уже триста лет живу в теле ворона.
– Как ты меня нашёл?
– То мне неведомо. Просто потянуло что-то из родных краёв. Если ты ещё помнишь, я из готов.
Алексей хотел ответить, да ушкуй качнуло волной, и он проснулся. Ворон сидел рядом. Так сон это был или явь? Ведь к нему никогда никакая живность не липла, в руки не давалась. А этот ворон сам прилетел, с руки ест. Ох, неспроста всё это!
Алексей повертелся на досках, устраиваясь поудобнее, потом открыл глаза. Ворон, сам чёрный, был едва виден в темноте, и Алексею стало не по себе. В мистику он не очень верил, но как тогда расценить увиденное?
Утром над водой заклубилась дымка, впрочем – ветер её быстро разогнал.
Кормчий плеснул ушкуйникам по кружке вина для согрева и поднятия настроения.
Алексей присел на борт и обратил внимание, что ворон смотрит в его кружку. Он поднёс птице кружку. Та глянула одним глазом в ёмкость, а потом запустила туда свой клюв.
Чтобы ворон вино пил? Ушкуйники замерли в нелепых позах, удивлённые невиданным доселе представлением.
Ворон задрал вверх клюв, проглотил вино и потом крикнул явственно:
– Дрррянь!
Смеялись до упаду все: вино и в самом деле было не виноградное, а яблочное, скорее – сидр.
После завтрака всухомятку – чёрствыми лепёшками и салом – снова двинулись в путь. Шли кильватерной колонной.
- Ричард I Львиное Сердце - Ульрика Кесслер - Биографии и Мемуары
- Спасение рядового Ромео - Алексей Березин - Юмористическая проза
- Санай и Сарацин - Владимир Кривоногов - Боевое фэнтези
- Благословенный Камень - Барбара Вуд - Остросюжетные любовные романы
- Братья Львиное Сердце - Астрид Линдгрен - Повести