Образ зверя - Александр Кондратьев
- Дата:20.06.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Альтернативная история
- Название: Образ зверя
- Автор: Александр Кондратьев
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
IV
Ректор стоял у окна, глядя на панораму города. Он знал, что на него смотрят, и потому красовался. Голова в пол-оборота, руки сложены за спиной. Закатные лучи солнечными зайчиками брызнули в стороны, отраженные от железного тела. В нем осталось куда больше человеческого, чем можно было разглядеть со стороны, и Ася ненавидела его за это.
Выглядел он и вправду эффектно: золотая статуя на фоне небоскребов, оживший монумент, памятник себе самому и главному труду своей жизни.
Громоздкое блестящее тело повернулось, тихо лязгнув. Золотая маска обратилась к следователю:
– ГГ-1489, что за красотку ты привел ко мне?
Искусственный, неестественный голос без интонаций.
Опер выступил вперед, поклонился и представил Асю сытым голосом, каким говорят люди, когда улыбаются:
– АФ-1554. Предпочитает, чтобы ее звали Асей. Считает себя вашей дочерью.
Ректор упер руки в железные бока и сказал:
– А в кого она, по-твоему, такая красивая?
Следователь угодливо усмехнулся и развел руками.
Ректор поманил ее к себе несколькими угловатыми движениями. Ася стояла на месте, пока следователь не подтолкнул ее в спину. Она нехотя подошла к окну. Тяжелая рука ректора легла ей на плечи, обняла за правое механическое плечо. Свободной рукой Ректор указал на панораму за окном.
– Видишь город там, внизу? Обожаю этот вид. Особенно мне нравится, когда заходит солнце и люди зажигают свет. Сейчас кажется, что так было всегда. Знаешь, сколько труда в это вложено? Триста лет назад здесь не было ничего, кроме развалин. Ничего. Только хлам, мусор и куча напуганных людей. Я все это собрал. По кусочкам. По кирпичику. Я и есть этот город.
Ася повернулась к Ректору и смачно плюнула ему в золотую маску. Слюна белой кляксой протянулась от носа до искусственного глаза.
– Они убили его, – процедила она сквозь зубы. – Отца моего ребенка.
Ректор убрал руку с ее плеча и сделал один тяжелый шаг в сторону, схватившись за грудь в притворном оскорблении.
– Ты беременна? Сам не знаю, зачем спросил. Твоя жизнь, моя жизнь. Какая разница? Главное, чтобы стоял город.
– Ублюдок! – закричала Ася. – Мы живые! Живые, слышишь!
– Я прошу соблюдать простые правила, – продолжил Ректор, игнорируя Асин крик. – Например, не плодиться, как кролики. Места всем не хватит. У нас дома и так уже в сто этажей.
– Так вместо того, чтобы делать из людей кукол, – Ася ударила себя по механическому протезу, – надо искать способ расширить границы! Нужно освоить Полосу!
Ректор отмахнулся, повернулся к Асе спиной и с клацаньем зашагал к трону, стоявшему у дальней стены.
– Напыщенный говнюк! Золотой болван! – крикнула ему вслед Ася.
Ректор устроился на троне и стал еще больше походить на статую.
– Ты меня утомляешь, – сказал Ректор. – Я даже не помню, кто ты такая. Вас таких много, знаешь ли. Вы все мои дети.
– Конечно! Еще одна яйцеклетка, которую оплодотворила твоя божественная сперма!
– Фи, как некрасиво. Я бы поморщился, если бы мог.
– Крыса подопытная для твоих экспериментов! – Ася с силой ударила себя железной рукой по бедру и, свалившись на пол, зарыдала – от боли, от обиды, от беспомощности.
– Ну-ну, – громыхнул со своего стула Ректор. – У тебя мануальный манипулятор продвинутой модели, нечего жаловаться. У него почти нет недостатков – только реакция немного замедлена, если я правильно помню.
Опер подошел, наклонился и легонько похлопал Асю по плечу, успокаивая. Сам обратился к ректору:
– Увести ее? Я мог бы ее допросить, она наверняка знает…
Ася оттолкнула его и вдруг с силой ударила железным кулаком в причинное место. Следователь испустил сдавленный стон, нелепо согнулся и упал на колени. Второй удар впечатался в лицо. Нос с хрустом лег набок, глаза закатились. Следователь потерял сознание, растянулся по полу.
– Сукин сын, ублюдок! – взревела Ася и метнулась к Ректору.
Тот неожиданно проворно поднялся на ноги.
– Зачем это насилие? Может, поговорить нормально?
Ася не ответила. Ей не о чем с ним говорить. Разговоры не вернут Диму к жизни. Желание жить, стремление защитить ребенка, – все вдруг померкло, погребенное под нестерпимой, яростной жаждой мести.
Солдаты, привлеченные шумом, ввалились в зал. Ася – в пяти шагах от ректора. Она прыгнула, прошипев одно-единственное слово:
– Ненавижу!
А потом произошло странное. Время вдруг замедлилось, сломалось, поползло еле-еле. Ректор медленно приближался, она видела его во всех мерзких подробностях: ноги, обутые в сандалии, – старый самодур воображал себя римским императором, отчего не возложил венок на голову? – сросшиеся золотые пальцы с идеальными, ровными ногтями; мускулистые икры, навсегда застывшие в железном усилии; кроваво-красная тряпка, скрывающая отсутствующие чресла; рельефный пресс и грудь с абстрактными блямбами сосков; мощные металлические руки; золотая маска – пародия на античную статую; подвижные глаза-протезы с продвинутой оптикой; где-то там, за этими искусственными зрачками, плескался в питательном растворе мозг, нашпигованный проводами, как яблоко – спичками в древнем свадебном обряде, – единственное, что осталось от Ректора-человека. Разбить золотую скорлупу, вытащить этот мозг, раздавить его – и многолетней тирании настанет конец.
Чьи-то руки крепко, но аккуратно обхватили Асю. Она почувствовала чужое тело, крепко прижавшееся к ней. А потом время пустилось вскачь – секундное ощущение полета, мягкий удар, в глазах на миг потемнело, она перекатилась на спину, заморгала, приходя в себя. Сверху вниз, упираясь на руки, над ней навис незнакомый мужчина. Лицо неприметное, русые волосы давно не стрижены и падают на щеки.
– Мирись, мирись и больше не дерись, – сказал незнакомец.
V
Сначала все молчали, потом разом заговорили.
– Да тут и думать нечего, пусть дебила убьет!
– Это какая-то шутка…
– Не бойтесь, со всеми ему не справиться!
– Гаврилушка! Не дам!
Иса со скучающим видом сидел на сцене и чистил ногти кончиком серпа. За сценой находился черный ход, и Петр выжидал момент, чтобы сбежать. Если бы они навалились на маньяка кучей, возможно, у них был бы шанс – только Петр не верил в героизм односельчан. Тут уж каждый за себя, а Петр рассчитывал еще когда-нибудь понянчить внуков. Если они у него, конечно, появятся. Правда, по последним данным вероятность этого сводится к нулю. Особенно если учесть нездоровый интерес, который проявлял к нему душегуб.
Петр не успел ничего сделать. Иса застучал рукояткой серпа по деревянной сцене, призывая тишину.
– Время истекло, голубчики. Пора!
Иса отложил серп, упер локти в колени, положил подбородок на сведенные ладони – так смотрят за окно, когда скучают.
– Пусть говорит кто-то один.
Желающих не нашлось. Люди затравленно переглянулись и опустили головы, на Ису старались не смотреть – школьники на уроке у строгого преподавателя. Даже Гаврила притих, уловив общую тревогу.
– Ну что, никого? Петр, тогда я выбираю тебя! – Иса вяло махнул ему.
Живот свело. Петр не сомневался, как, наверное, не сомневался никто в этом зале, что Иса – это не просто опасный безумец. Все его фокусы – за гранью обыденного. Селяне ходили в церковь, молились богу, много говорили о высшем промысле – и вот впервые столкнулись со сверхъестественным. «Столкнулись с богом», – поймал себя на мысли Петр: Иса представился как спаситель, которого они ждали.
– Говори, голубчик, кого помилуем? Гаврилу или вашу популяцию?
Петр открыл рот, закрыл, как рыба, выброшенная на берег. Он в ужасе оглядел зал и вдруг выпалил:
– Гаврила…
Он хотел потянуть время и сказать, что Гаврила – конечно, умственно отсталый, но это не означает, что от этого его жизнь менее ценна; жизнь – вещь в себе, она самоценна – и прочее. Гуманистическая белиберда. Петр обрек бы Гаврилу на смерть, если бы Иса надавил на него; слова были необходимы, чтобы оправдать себя, снять камень с души. Вот только этого не случилось – дыхание предательски сперло, слова застряли в горле и наружу выскочило одно-единственное имя.
Иса хлопнул в ладоши, тряхнул головой, весело улыбнулся, отчего на лице появились симпатичные ямочки.
– Решено! Молодец, ты сделал правильный выбор!
В этот миг охранник бросился на маньяка. Петр не понял, что произошло. Он увидел, как два тела сплелись в борьбе. Страх и отчаяние на лице нападавшего; искренняя, детская радость на лице Исы. Ужас и безумие. Голова охранника вдруг взорвалась, исчезла в алой вспышке – это серп, символ их веры, прочертил на человеческой шее прямую. Из рассеченного горла брызнул поток крови. Иса, перекрашенный в красное, хохотал. Зал заполнился криками, плачем и ругательствами. Первая смерть – только прелюдия к симфонии резни, которую намеревался сыграть спаситель. Иса исчез – просто перестал находиться там, где его только что видели. В следующий миг – он повсюду.
- Скалы серые, серые - Виктор Делль - О войне
- Невеста для Зверя (СИ) - Волгина Марианна - Современные любовные романы
- Улыбка фортуны, или Карамболь без правил. Новогодняя комедия - Григорий Жадько - Прочий юмор
- Сердце зверя - Адриан Коул - Ужасы и Мистика
- Пепел на раны - Виктор Положий - О войне