Мужчины на моей кушетке - Брэнди Энглер
- Дата:10.11.2024
- Категория: Домоводство, Дом и семья / Эротика, Секс
- Название: Мужчины на моей кушетке
- Автор: Брэнди Энглер
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вам нужно было пространство, потому что вы не способны быть собой. Подавление гнева и других спонтанных форм самовыражения легко ведет к раздражительности и депрессии.
– Может быть, потому-то я и чувствовал себя таким свободным, когда бросил ее. Я даже не особенно переживал. Но вина никуда не делась.
– Теперь мы понимаем, почему вам так трудно рассердиться. Вина – это эмоция, которая вас блокирует. Вы по-прежнему защищаете свою слабую мать.
По лицу Марка пробежала тень воспоминания, и он рассказал мне одну историю:
– Она, бывало, садилась за кухонный стол, ничего не говоря, просто уставившись на кипу счетов. Однажды мой брат упал с велосипеда и сильно рассек себе щеку. Мать увидела это и расплакалась, а потом рассердилась. Она схватила его за грудки. В глазах у нее было все то же выражение бессилия, опустошенности. Я запаниковал и вступился за брата. Но эта картина до сих пор стоит у меня перед глазами.
Эта ответственность за психическую стабильность матери легла на плечи Марка тяжелым бременем.
– На кого вы могли опереться? – спросила я.
Марк пожал плечами.
– У меня никого не было, поэтому я изо всех сил старался сделать так, чтобы она была довольна. Поддерживал дома чистоту. Держал в узде младшего брата. Перестав плакать, она улыбалась, и тогда все было прекрасно, и я мог успокоиться.
– Все ваше чувство стабильности было накрепко связано с возможностью поддерживать ее хорошее настроение. Означало ли это, что вам не всегда удавалось выразить себя ?
Я чувствовала уверенность в том, что гнев, прячущийся под пассивностью Марка, будет золотым ключиком, тем моментом в терапии, который отопрет закрытую дверь и позволит ему совершить сдвиг личной парадигмы и получить доступ к своей силе.
Люди часто считают гнев негативной эмоцией, которой следует избегать, но у меня это одна из самых любимых эмоций, поскольку, если подключиться к ней продуктивно, она указывает на чувство «я». Гнев указывает, что кто-то нарушил права и границы человека и что они заслуживают уважения.
Марк был блокирован, и мне необходимо было дать ему возможность по-прежнему испытывать любовь к матери – и в то же время получить доступ к своему чувству «я».
Используя знаменитый метод «пустого стула» из гештальттерапии, мы притворились, что его мать сидит у меня в кабинете. Я попросила Марка встать лицом к ней, сидящей на стуле, и высказать ей все, что он на самом деле чувствовал, будучи подростком. Я отодвинулась назад, так, чтобы он меня не видел, время от времени вставляя реплики, чтобы отразить то, что он чувствовал. Как обычно, я старалась усилить его эмоции.
– Расскажите ей обо всех причинах, которые заставляют вас злиться, – инструктировала я.
Марк некоторое время медлил, силясь что-нибудь сказать, и первые его слова были невыразительны.
– Давайте! Скажите ей, что вам нужно, – подбадривала его я.
И вдруг Марка отпустило:
– Мне нужно было, чтобы ты, твою мать, перестала реветь и была нашей родительницей! – рявкнул он. И тут же отшатнулся, вероятно, пытаясь сдержать волну эмоций, готовую прорваться наружу. Но было уже слишком поздно.
– Скажите ей, что еще вам было нужно, – поощрила я тихонько.
– Мне нужно было, чтобы ты видела меня, но ты была слишком поглощена своей скорбью. Почему ты не могла взять себя в руки?! – завопил он.
– Вы так сердились на нее, – поддержала я.
– Я чувствовал себя так, будто меня вообще не существует. Ты забыла о нас! Тебя не было. – Побагровевший, дрожащий, он наклонился к мысленному образу матери. – Мне приходилось делать все, вообще все . Мне пришлось быть отцом семейства. – Марк сжал кулаки. – Я был загнан в ловушку. В ловушку, твою мать!
Я говорила, что гнев – моя любимая эмоция, но когда я на самом деле сижу в комнате наедине с мужской открытой неуправляемой яростью, честно говоря, она меня пугает. Чем больше Марк выходил из себя, тем больше я надеялась, что он не утратит контроль над собой окончательно. С другой стороны, ему необходим был этот гнев, и худшее, что я могла сделать, – это «закоротить» его, как он сам делал много лет. Еще больше ему нужна была женщина – я, – достаточно сильная, чтобы выдержать присутствие этих чувств.
Грудь Марка вздымалась.
– Папа умер… и ты тоже меня бросила!
Скорбь Марка наконец поднялась выше гнева и вышла на поверхность. Он закрыл лицо ладонями и отвернулся от меня. Я видела, как содрогаются его плечи, и слышала звуки ничем не сдерживаемых рыданий. Через некоторое время я протянула Марку подушку и велела крепко ее обнять. Вид скорбящего человека неимоверно трогателен. Я не хотела расплакаться вместе с Марком, но не было никакой возможности сохранить отстраненность. Слезы душили меня.
Теперь, когда Марк наконец начал высвобождать свой гнев и скорбь, вопрос был в том, что он станет делать с этим мощным переживанием. Преодолеет ли он чувство вины, станет ли использовать гнев и скорбь конструктивно – или снова закроется и вернется к знакомым шаблонам? Сможет ли он услышать свой собственный голос? Сумеет ли ухватиться за представившуюся возможность и завершить свое становление как мужчины?
* * *В тот день у меня была еще одна встреча, а потом я пошла погулять в Брайант-парк: надеялась найти партнера для партии в шахматы. Я раздумывала о том, чтобы прекратить свои отношения с Рами – да, снова, но на сей раз это был бы настоящий, окончательный разрыв. Я начала мысленные приготовления, создавая план обороны и собирая боеприпасы.
Я проигрывала в уме один вечер всего несколько месяцев назад, последовавший за одним из наших «мини-разрывов», когда Рами без предупреждения прилетел в Нью-Йорк и позвонил мне из маленького испанского ресторанчика в Ист-Виллидж. Он заговорил в стиле «я просто тут недалеко, зашел пропустить стаканчик» и спросил, присоединюсь ли я к нему.
Сердце мое понеслось вскачь от возбуждения и тревоги, но я достаточно хорошо знала Рами, чтобы понять, что, несмотря на легкомысленный тон, он действительно хочет видеть меня. А это значило, что он не хочет расставаться.
Пусть так – я пришла в ресторан, полная решимости не соглашаться на примирение, только поговорить, поужинать вместе, выпить вина… Что ж, полбутылки вина – и нас снова потянуло друг к другу во взаимных грезах о той жизни, которую мы хотели прожить вдвоем. Он взял мои руки в свои и сказал:
– Хабибти , ты не обязана работать. Тебе вообще не нужно ни о чем беспокоиться. Я позабочусь о твоей студенческой ссуде, обо всем. Мы будем путешествовать, куда и когда захотим, ты сможешь писать и делать, что захочешь, лишь бы ты была счастлива.
Ничего себе предложение! Я ощущала знакомую горячую волну эйфории. Мы держались за руки. Я никогда не думала, что смогу не работать, не выплачивать ссуду. Я происходила из семьи среднего класса и всегда знала, что мне придется упорно трудиться. Честно говоря, мне никогда до конца не верилось, что образ жизни Рами действительно может распространяться на меня, однако его обещания взывали к моим самым сокровенным желаниям быть спасенной, избавленной, стать объектом заботы этого красивого, взрослого мужчины, «добродушного папочки». И мы вместе заживем в беззаботной радости…
– А еще я хочу, чтобы ты поработала над своим арабским на случай, если мы на некоторое время задержимся в доме в Аль-Бирехе, – добавил он.
Теперь меня уже просто обуревали мечты, качавшиеся, как морковка, у меня перед носом. Передо мной проплывали видения кальянов, арабского жасмина и всех тех мест, где я хотела побывать.
Я хотела исследовать весь Ближний Восток: Тунис, Ливан, Иордан… Да, я стала бы современной Фрейей Старк, прославленной писательницей-путешественницей и первой женщиной – исследовательницей Ближнего Востока.
Путешествовать куда угодно, когда угодно, заниматься каким угодно творчеством! Кто бы не ухватился за такую возможность, думала я. Я видела перед собой некоммерческую деятельность, книгу, документальный фильм. Я хотела отправиться в Бразилию, Танзанию и Грецию. В то время я была особенно одержима маленьким городком в центральной Мексике, Гуанахуато – бывшим колониальным аванпостом торговли серебром, прославившимся своей красотой и любовью к романтике.
Я хотела экзотической, необыкновенной жизни. Может быть, мы все-таки сумеем заставить наши отношения работать. Как-нибудь…
– Нашей главной базой будет Флорида, – продолжал между тем Рами.
Мышцы моего живота завязались в узел. Провокационное заявление! Рами увидел перемену в моем лице.
– Рами, – начала я. – Ты же знаешь , что я не хочу жить во Флориде!
Рами рассмеялся.
– Не волнуйся. Тебя все равно никогда не будет дома.
Бросить Нью-Йорк? Ни за что на свете! Вполне возможно, что я больше любила Нью-Йорк, чем Рами. Я не хотела возвращаться домой, во Флориду. Я не хотела бросать своих друзей, свою карьеру. Я была счастлива, удовлетворена. До меня дошло, что за это предложение придется заплатить немалую цену, а именно – все, что у меня сейчас есть. Что случится, прими я его, – я все приобрету или все потеряю?..
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Создание, обслуживание и администрирование сетей на 100% - Александр Ватаманюк - Программное обеспечение
- Убийца планеты. Адронный коллайдер - Этьен Кассе - Эзотерика
- Сломай меня - Брэнди Меган - Зарубежные любовные романы
- Проклятие Слизерина - Slav - Фэнтези