Краткая история этики - Абдусалам Гусейнов
- Дата:20.06.2024
- Категория: Домоводство, Дом и семья / Кулинария
- Название: Краткая история этики
- Автор: Абдусалам Гусейнов
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Практическая философия не содержит правил умения, а только правила благоразумия и нравственности. Она является, таким образом, прагматической и моральной философией. Прагматической - поскольку речь идет о правилах благоразумия, и моральной - поскольку речь идет о правилах нравственности.
Благоразумие есть готовность к использованию средств для достижения всеобщей цели людей, которая заключается в счастье.
Таким образом, здесь уже определена цель, которой нет в умении.
К правилу благоразумия предъявляется двоякое требование: определить саму цель и затем применение средств для [достижения] данной цели. Для этого еще требуется, таким образом, сверх того правило суждения о том, что относится к счастью, и правило использования средств для [достижения] этого счастья. Благоразумие, следовательно, есть готовность определить цель и средство для [достижения] этой цели. Определение счастья является первым в благоразумии. Ведь многие спорят еще, состоит ли счастье в воздержании или в приобретении. Тот, кто не имеет никаких средств, но и не нуждается ни в чем из того, что можно получить с помощью этих средств, кажется более счастливым, чем тот, кто имеет много средств, но во многом и нуждается. Итак, определение счастья как цели и того, в чем оно состоит, это первое, а средство - второе в благоразумии. Императивы благоразумия повелевают не с проблематичным условием, а с ассерторическим, всеобщим необходимым условием, которое есть у всех людей.
Я не говорю: раз ты хочешь быть счастливым, то должен делать то-то и то-то: но: так как каждый хочет быть счастливым, как он это себе заранее представляет, то он должен соблюдать то-то. Это является, таким образом, необходимым субъективным условием; я не говорю: ты должен быть счастливым - тогда это было бы объективным необходимым условием, - а я говорю: поскольку ты хочешь быть счастливым, ты должен делать то-то и то-то.
А1ы можем, однако, представить себе еще один императив, в котором цель согласована с условием и который повелевает не субъективно, а объективно, - это нравственный императив; например, "ты не должен лгать" - это не проблематичный императив, так как иначе он должен был бы означать: "если это тебе приносит вред, то ты не должен лгать"; но он требует категорически и прямо: "ты не должен лгать". Таким образом, это императив или безусловный, или с одним объективным необходимым условием. Цель при моральном императиве в сущности неопределенна, поступок определяется не целью, а восходит к свободному выбору, цель же может быть какой угодно. Моральный императив повелевает, таким образом, абсолютно, невзирая на цель.
Наш свободный образ жизни имеет внутреннюю благость [Bonitat], цель же может быть какой угодно. Моральная благость дает, таким образом, человеку непосредственную внутреннюю абсолютную ценность нравственности; например, тот, кто держит свое слово, всегда обладает непосредственной внутренней ценностью свободного выбора, цель же может быть какой угодно. Прагматическая же добротность [Bonitat] не дает человеку никакой внутренней ценности.
МОРАЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ ДРЕВНИХ
В основе всех моральных систем древних лежит вопрос о //высшем благе// и [о том], в чем оно состоит. В ответе на этот вопрос и различаются между собой системы древних. //Высшее благо// я называю идеалом, и это самое главное из того, что только можно мыслить в данном предмете, в соответствии с чем все определяется и соразмеряется. Нужно сначала представить во всех отношениях один образец, по которому можно было бы судить обо всем. //Высшее благо// едва ли возможно и является лишь идеалом, т. е. примером, идеей, прообразом всех наших понятий о благе.
В чем состоит высшее благо? Совершеннейший мир является высшим сотворенным благом. Но к совершеннейшему миру относится счастье разумных творений и достойность этих творений такого счастья.
Древние прекрасно понимали, что одно лишь счастье не может быть единственным высшим благом, так как если бы счастье доставалось всем людям без различия - праведнику и неправеднику, - то могло бы быть счастье, но без того, что делает достойным его, а следовательно, без высшего блага.
Значит, мы должны исследовать одновременно и счастье человека, и то, что делает достойным его; когда и то, и другое даны вместе, тогда это и будет высшим благом. Человек лишь постольку может надеяться быть счастливым, поскольку он этого достоин, так как это есть условие счастья, которое предъявляет разум.
Далее мы видим, что счастье покоится на благости свободной воли, на готовности пользоваться тем, что дарует, щедро предоставляет природа. Кто богат и имеет всякие ценности, с того спрашивают, что у него за внутренние устремления, в соответствии с которыми он их использует? Итак, свойство и совершенство свободного выбора, основа которого в том, чтобы быть достойным счастья, есть моральное совершенство. Физическое благо, или благополучие, к которым принадлежит здоровье, состоятельность, не составляет высшего блага; к этому еще должны присоединяться моральное благо, хорошее поведение, достойность быть счастливым, и это составляет высшее благо. Представьте себе, что мир был бы населен такими разумными существами, которые бы все хорошо себя вели и были бы достойны, таким образом, счастья, и они находились бы в бедственных обстоятельствах или были бы окружены скорбью и нуждой, тогда они не имели бы никакого счастья, следовательно, не было бы высшего блага; и наоборот, если бы все существа были бы окружены счастьем, но не было бы никакого хорошего поведения, никакой достойности, то и тогда не было бы никакого высшего блага.
Идеал высшего блага у древних был трояким:
1. Кинический идеал, т. е. [идеал] школы Диогена.
2. Эпикурейский идеал.
3. Стоический идеал, т. е. [идеал] школы Зенона.
Эти школы разделяются по понятиям.
Кинический идеал есть идеал безгрешности или, лучше сказать, простоты. Диоген говорил: высшее благо состоит в простоте, в достаточности [самого] чувства счастья.
Эпикурейский идеал был идеалом благоразумия. Эпикур говорил:
высшее благо состоит в счастье и добродетельное поведение (wohleverhalten) должно быть только средством к счастью.
Стоический идеал был идеалом мудрости; он противоположен предыдущему. Зенон говорил: высшее благо состоит в одной только нравственности, в достоинстве, следовательно, в добродетельном поведении, и это счастье должно быть следствием нравственности.
Тот, кто добродетельно себя вел, уже тем самым должен быть счастлив.
Киническая школа утверждала : высшее благо есть дело природы, а не искусства. У Диогена средства к [достижению] счастья были негативными. Он говорил: человек по природе может довольствоваться малым; поскольку от природы человек не имеет никаких потребностей, то он не ощущает и недостатка средств и наслаждается при этом недостатке своим счастьем. Сам Диоген, [не имея ничего], имел многое. Ведь запас средств и даров природы увеличивает наши потребности. Чем больше мы имеем средств, тем больше рождается потребностей, и склонности человека растут всегда в соответствии с большим удовлетворением; душа, таким образом, всегда неспокойна. Руссо, этот утонченный Диоген, также утверждает, что наша воля от природы была благой, но мы становились все более развращенными; природа нас всем снабдила, но мы все увеличиваем свои потребности; он считал также, что воспитание детей должно быть негативным [, ограничиваться указанием того, чего не следует делать]. В противоположность этому Юм утверждал, что высшее благо есть дело искусства, а не природы. Диоген говорит: вы можете быть счастливыми без изобилия, вы можете быть нравственными без добродетели. Его философия была кратчайшим путем к счастью. Благодаря скромности живут счастливо, обходясь безо всего. Его философия была также кратчайшей дорогой к нравственности, так как если человек не имеет никаких потребностей, то он не имеет и жадности, и тогда наши поступки всегда согласуются с моральностью, и такому человеку уже ничего не стоит быть честным; следовательно, добродетель была бы только идеей. Таким образом, простота также является кратчайшим путем и к нравственности.
Эпикурейская школа утверждает, что высшее благо должно быть делом искусства, а не природы, как говорила киническая школа. Следовательно, различие этих школ доходило до их противоположности друг другу. Эпикур говорил: если мы от природы и не имеем никаких пороков, то мы имеем все-таки расположение к ним; таким образом, невинность и простота не защищают; к этому следует присоединить искусство, и в этом с Эпикуром согласен Зенон, который это [невинность и простоту] тоже рассматривал как предмет искусства, так как, например, если деревенская девушка свободна от всех обычных пороков, то это потому, что она не имела случая для распутства. И если крестьянин обходится плохой пищей и при этом еще доволен, то это происходит не из-за того, что он понимает, насколько неважна пища, а потоку, что он не имеет лучшего; предоставился бы ему случай жить лучше, он и захотел бы этого. Таким образом, простота лишь негативна. Эпикур и Зенон, следовательно, признают искусство, но оно у них было различным.
- Троянская война и ее герои. Приключения Одиссея[сборник 1993] - Гомер - Античная литература / Прочая детская литература / Мифы. Легенды. Эпос / Прочее
- Константинопольский Патриархат и Россия. 1901–1914 - Лора Герд - Религия
- Древний рим — история и повседневность - Георгий Кнабе - История
- Без очков. Восстановление зрения без лекарств - Марина Ильинская - Здоровье
- Политическая концепция М. Каддафи в спектре «левых взглядов» - Анатолий Рясов - Прочая документальная литература