Детский дом и его обитатели - Лариса Миронова
- Дата:20.06.2024
- Категория: Документальные книги / Прочая документальная литература
- Название: Детский дом и его обитатели
- Автор: Лариса Миронова
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако главный секрет был в другом – сначала интуитивно, а потом всё более осознанно, я старалась делать так, чтобы как можно меньше исходило указующей инициативы от воспитателя, то есть от меня лично. Любое дело старалась повернуть так, чтобы оно стало естественным продолжением ранее начатых дел. Я старалась организовать жизнь нашего отряда так, как если бы это было единое целое – чтобы отряд был органичным коллективом, живущим своей естественной жизнью.
При таком подходе от воспитателя зависит многое – он должен инициировать этот процесс, но действовать нужно без нажима: дети сами должны помнить, чем им предстоит заниматься сегодня, завтра; они уже морально готовы к предстоящей работе, а это для общего дела самое важное.
Много раз убеждалась, что если предложить ребятам с налёту какое-то дело, даже пусть и очень интересное, половина из них заартачится.
Почему?
Да потому, что у них в головах уже есть свой план, своя модель времяпровождения, и, когда воспитатель их куда-то вдруг гонит, они, естественно, сопротивляются. Не потому, что категорически не хотят этого делать, а потому, что настроены на другое. Люди вообще, а дети, особенно, бессознательно почти всегда, программируют свою жизнь. И неожиданное грубое нарушение этих планов – всегда стресс. Мне не очень нравилось, как организовала жизнь в отряде Матроны. Точнее, совсем не нравилось. Ведь меня это напрямую касалось – на следующий год часть её отряда вольётся в мой. И что я с ними буду делать? Заново переучивать?
У Матроны всё было просто: воспитатель сказал – делай. И никаких рассуждений. А ну – м-марш! Это каждодневное «учебно-воспитательное» насилие над ребёнком как раз и делало из него «протестанта» – развивало в нём чувство раздражения, пестовало упрямство. Я даже сделала тогда небольшое социологическое открытие: самый дешёвый способ выпестовать оппозицию – тупое запретительство.
Ведь если что-то долго и глупо запрещать вопреки здравому смыслу, притягательность «запретного плода» возрастёт многократно. Внутри подопечного уже будет сидеть в полной боевой готовности анти-мнение. И стоит лишь в один прекрасный момент снять запрет, как оппозиционер явится миру «естественным путём». И вот он уже во всеоружии общественной поддержки, что тоже совершенно естественно. Догадавшись об этом во время, я старалась, чтобы даже самая бредовая идея, зародившаяся в чьей-либо забубённой головушке, изживала себя явно, прилюдно.
«Ну, хорошо, делай так, как ты хочешь, только сначала подумай о последствиях. И помни, за всё, что случится, несёшь ответственность только ты».
И постепенно у детей выработалась привычка обдумывать свои действия. Прикидывать, какие могут быть результаты. А это ставило их перед осознанной необходимостью советоваться со мной – они уже не страшились давления с моей стороны, его просто не было изначально, не было ещё очень долго – до наступления критического момента. Они уже знали, что если их желание не совпадает с моим мнением, я не буду грубо требовать сделать так, как я хочу. И теперь они ходили ко мне за советом по любому поводу. Так что на самом деле контроль за детьми не только не был ослаблен, но и, наоборот, стал почти тотальным – без моих усилий.
Был ли у нас в то время уже коллектив? Не знаю.
Коллектив начинается там, где уже господствует слово «должен». Этого пока не было. Потому что долг – это осознание необходимости жить, соизмеряя своё личное с общими интересами. Без этого ни личности, ни коллектива не получится, как ни бейся.
Вот как раз в этот период, когда в нашем отряде кое-что стало только-только проклёвываться в этом смысле, к нам и зачастили с визитами всевозможные энтузиасты.
Про педучилище я уже рассказала. Вслед за училищами (мы уже расслабились) к нам вдруг пожаловал титулованный спортсмен – представился мастером спорта и инструктором по туризму. К тому же – высокогорному.
– Да где же мы возьмём горы, к тому же – высокие? В городе-то?
Я с сомнением разглядываю плотненького господинчика со значком на лацкане пиджака в крупную клетку.
– Зачем в городе? Мы в горы поедем.
– Не на Эльбрус ли? – усмехаюсь я.
– Именно.
Мне по-прежнему не очень хотелось, чтобы кто-то влезал в нашу систему – это только кажется, что чем больше «нянек», тем «глазастей» дети. На деле же тем, где работало двое и больше человек на одном отряде, «демократией» и не пахло, а если и была, то сводилась к переделу сфер влияния. Редко подбиралась воспитательская пара, в которой оба воспитателя работали бы на общую концепцию. Дети же этот «плюрализм» тонко чувствовали и беспардонно играли на противоречиях этой структуры, даже шантажируя своих педагогов:
«А она (другая) добрая, и мы её больше любим»…
Иногда воспитатели этим пользовались сознательно: если один требовательный, то другой – добренький. У Татьяны Степановны был тоже «свой метод» – он сводился к тайным посиделкам в закрытых комнатах, именно так вырабатывалась реальная стратегия и тактика тоже. Они дружили с Валей, моей предшественницей, да и теперь частенько перезванивались, ходили друг к другу в гости, короче, были нормальными «заединщицами». Суть их «метода» была в следующем: выделить небольшую группу переростков – самых наглых и циничных, приручить их, прикармливая и позволяя всякие вольности, и уже их руками «руководить» остальными детьми. По такому же принципу работала и воскресная группа. Конечно, нелегко справиться со столько пёстрой компанией – по пяти-семи человек от каждого отряда.
Валя работала ещё круче. Она брала под своё крылышко самых слабых, превращала их в отрядных сексотов. Всё это пришлось изживать, выжигать калёным железом, а дурное – весьма живучая субстанция. Но труднее было всё-таки отбиваться от жаждущих «творить благотворительность». И невозможно порой было объяснить взрослым людям, что нашим детям не подачки нужны от богатых шефов, а чувство собственного достоинства, умение самостоятельно пробивать себе дорогу в этой жизни. Благотворительность в той форме, в которой она практиковалась в нашем детдоме, развращала и воспитанников и взрослых. Отучить детей паразитировать на своём прошлом, вот что надо было делать, но это нелегко.
А как удобно: «Я детдомовец – дайте мне! Вы должны!»
Надо сказать, что среди шефов было достаточно людей умных, тонких и проницательных. Однако переломить эту тенденцию так и не удалось. Сколько я ни обивала пороги различных инстанций с просьбой помочь нам организовать своё небольшое летнее хозяйство, чтобы дети могли активно отдыхать и что-то полезное, хотя бы для себя, делать.
Дошла до редакции журнала «Человек и закон». Меня долго посылали – из одной комнаты в другую, наконец, нашла того, кто занимался детскими домами. Разговор получился короткий и предельно конкретный: «Это сырьё второго сорта, народец с гнильцой. Поймите это и не ломитесь в открытую дверь… И не морочьте детям голову всяким там светлым будущим. Их будущее может быть только серо– полосатым».
Этот циничный разговор меня просто взбесил. Словно меня лично помоями облили! Я стараюсь, из кожи лезу вон, чтобы вытащить этих детей из той социальной ямы, в которую их спихнула судьба (часто – в образе родителей), и всё это напрасно? Гордость, стойкость, совестливость – ничего этого нашим детям не надо?!
Они – быдло… Будущий контингент ЛТП и колоний!?
Чушь всё это!
Я до того в тот вечер разозлилась, что совершила ужасную глупость – устроила первый и весьма дикий скандал в отряде. Прихожу из редакции, вижу: Бельчиков, растянувшись на моём столе, «отдыхает» после обеда. Беев, сидя рядом, чешет ему пятки… Увидали меня, как ужаленные, выскочили вон. А я, под впечатлением визита в редакцию, набросилась на них как бешеная:
– Вы кем хотите стать в этой жизни?
Никто даже не пытался отшучиваться в своей обычной манере – дети были смущены моим натиском.
– Роботами? Тупыми скотами? У которых одна забота – набить брюхо и почесать пятки?
Ну и далее в том же духе.
Дети ничего не могли понять, а я – не могла объяснить им кратко и доходчиво, почему надо хорошо учиться, работать над собой и расти в день по сантиметру, особенно в духовном плане. Когда я, наконец, выдохлась, и спокойно сидела за столом, что-то записывая в отрядный журнал, ко мне подошла Кира и тихо спросила:
– У вас что, неприятности? Дочечки не болеют? А то я вмиг слетаю, если что надо.
Я ничего не сказала, потому что уже начинала понимать, что самый главный враг этих детей – они сами, их предельная беспечность в отношении своего будущего. А оно, это самое будущее, уже нетерпеливо стучалось в дверь, оно уже виделось мне – мрачным и весьма безрадостным. Если, конечно, они вовремя не осознают опасность…
Вечером дети вели себя вполне смирно, всё ещё под впечатлением истерики, которую я закатила в отрядной. Со страхом и недоумением смотрели они на меня, но кое-кто – и с насмешкой (сломалась-таки!).
- Собрание сочинений в 14 томах. Том 5 - Джек Лондон - Классическая проза
- Срубить крест[журнальный вариант] - Владимир Фирсов - Социально-психологическая
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Древний рим — история и повседневность - Георгий Кнабе - История
- Речка - Дмитрий Ризов - Проза