Сказки. От двух до пяти. Живой как жизнь - Корней Чуковский
- Дата:20.07.2024
- Категория: Документальные книги / Прочая документальная литература
- Название: Сказки. От двух до пяти. Живой как жизнь
- Автор: Корней Чуковский
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Аудиокнига "Сказки. От двух до пяти. Живой как жизнь" от Корнея Чуковского
📚 "Сказки. От двух до пяти. Живой как жизнь" - это удивительная коллекция сказок, написанных талантливым писателем и поэтом Корнеем Чуковским. В этой аудиокниге собраны самые яркие и запоминающиеся произведения, которые покорили сердца не только детей, но и взрослых. Каждая сказка - это маленький мир, где волшебство сочетается с жизненной мудростью.
Главный герой книги - это дети, которые вместе с автором отправляются в увлекательное путешествие по стране фантазий и приключений. Они встречают разнообразных персонажей, решают загадки и учатся важным жизненным урокам.
🖋️ Корней Чуковский - известный советский писатель, поэт, литературный критик, автор множества произведений для детей и взрослых. Его яркий талант и уникальный стиль покорили миллионы читателей по всему миру.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги на русском языке. Здесь собраны бестселлеры и лучшие произведения различных жанров, чтобы каждый мог найти что-то по душе.
🎧 Погрузитесь в мир волшебства и фантазии вместе с аудиокнигой "Сказки. От двух до пяти. Живой как жизнь" от Корнея Чуковского. Пусть каждая сказка станет для вас новым приключением и источником вдохновения!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В автобусе круглоглазый мальчишка лет четырех с половиною глядит на похоронную процессию и говорит с удовольствием:
— Все умрут, а я останусь.
Великолепно выражена эта детская жажда бессмертия в той же повести Веры Пановой «Сережа»:
«— Мы, что ли, все умрем? [- спросил у взрослых шестилетний малыш.]
Они смутились так, будто он спросил что-то неприличное. А он смотрел и ждал ответа.
Коростелев ответил:
— Нет. Мы не умрем. Тетя Тося как себе хочет, а мы не умрем, и, в частности, ты, я тебе гарантирую.
— Никогда не умру? — спросил Сережа.
— Никогда! — твердо и торжественно пообещал Коростелев.
И Сереже сразу стало легко и прекрасна. От счастья он покраснел покраснел пунцово — и стал смеяться. Он вдруг ощутил нестерпимую жажду: ведь ему еще когда хотелось пить, а он забыл. И он выпил много воды, пил и стонал, наслаждаясь. Ни малейшего сомнения не было у него в том, что Коростелев сказал правду: как бы он жил, зная, что умрет? И мог ли не поверить тому, кто сказал: ты не умрешь!»
— Мама, — говорит четырехлетняя Анка, — все люди умрут. Так должен же будет кто-нибудь вазочку (урну) последнего человека на место поставить. Пусть это буду я, ладно?
Замечательны те многообразные и хитроумные способы, при помощи которых ребенок отгоняет от себя мысль о смерти.
Самообслуживание оптимизмом — могучий закон детской жизни.
Таточка Харитон услыхала от няни песню:
И никто не узнает,Где могилка моя.
И стала петь ее так:
И никто не узнает,Где могилка твоя.
Няня говорит:
— Ты неверно поешь. Нужно петь: «Где могилка моя».
— Я так и пою: «Где могилка твоя».[68]
Бабушка умерла. Ее сейчас закопают. Но трехлетняя Нина не слишком-то предается печали:
— Ничего! Она из этой ямки переляжет в другую, полежит-полежит и выздоровеет!
Мертвые для маленьких бессмертны.
Л. М. Николаенко повела трехлетнюю Марину на кладбище и посадила на могиле ее бабушки клен. Вернувшись, девочка сказала с удовольствием:
— Наконец-то я увидела бабушку Лиду!
— Что ты, Мароша! Ты видела только ее могилку.
— Нет, я видела, как она сама выглядывала в ту ямку, в которую вы сажали деревце.
Девочка пяти лет пришла с мамой на кладбище и вдруг увидела пьяного, который шел, шатаясь, за кустами.
— А этот дядя уже выкопался из могилки?
У Вересаева записан такой разговор:
«— Знаешь, мама, я думаю, люди всегда одни и те же: живут, живут, потом умрут. Их закопают в землю. А потом они опять родятся.
— Какие ты, Глебочка, говоришь глупости. Подумай, как это может быть? Закопают человека большого, а родится маленький.
— Ну что ж! Все равно как горох! Вот такой большой. Даже выше меня. А потом посадят в землю — начинает расти и опять станет большой».
Прошло много лет, и мне сообщили о такой же гипотезе, снова выдвинутой трехлетним ребенком.
— Хоронят старых людей, — это их в землю сеют, а из них маленькие вырастают, как цветы.
Младшим дошкольникам смерть представляется сплошным удовольствием. Волик спрашивал о каком-то покойнике:
— А на чем он ехал хорониться?
— Ты ведь видел, как хоронят.
— Это когда в ящике катают на лошадке? Да?
Жалеть умирающих — не детское дело.
— Я умру, — говорит мать. — Меня сожгут.
— А как же твои туфли? — ужасается дочь (двух с половиною лет).
Фелик вбегает в комнату:
— Мама, я хочу быть курсантом: их хоронят с музыкой, — и шапка на гробу!
Похороны без музыки вообще никуда не годятся.
— Почему умер не играет? Я хочу, чтобы умер играл!
Зато, когда «умер играет», можно встать у окна и хвастать:
— Скоро и моего папу так повезут!
— Наташа, кого хоронят?
— Не поймешь: их много, и все шевелятся.
Скончался дядя Шура. Сегодня хоронят.
— А пойдет за ним музыка?
— Нет, он не военный.
— А ты военный?
— Нет.
— А дядя Гога военный?
— Нет. А что?
— Музыку охота послушать.
— Из нашего дома вынесли лодку, а потом еще лодку, в ней умертый дядя, положили его на грузовик, закрыли другой лодкой и увезли.
— Моя бабушка никогда не умрет. Дедушка умер — и хватит.
В соседнем дворе умерла старуха.
— Нет, старик! Я сам видел, что старик! Впереди несут гроб, а старика ведут под руки, а он плачет, не хочет хорониться.
Хоронят женщину. Над нею плачет осиротелая дочь. Сироту уговаривают, чтобы она перестала, но она продолжает рыдать.
— Какая непослушная! — возмущается Юрик и, желая, чтобы его похвалили, спешит заявить своей матери:
— Вот когда ты умрешь, я ни за что плакать не буду.
— Мама! Поехал покойник, а за ним идет большая очередь.
Мать моей правнучки Машеньки пишет:
«Вот примерная эволюция ее представлений о смерти. Сперва девочка, потом — тетя, потом — бабушка, а потом — снова девочка (в два с половиною года). Тут пришлось объяснить, что очень старенькие бабушки и дедушки умирают, их закапывают в землю.
После чего она спросила у бабеньки:
— А почему вас еще в земельку не закопали?
Одновременно с этим возникла боязнь смерти (в три с половиною года):
— Я не умру! Не хочу лежать в гробике!
— Мама, ты не будешь умирать, мне без тебя скучно будет! (И слезы.)
Однако к четырем годам примирилась и с этим».
Когда дети становятся старше, эгоистическая забота о личном бессмертии и о бессмертии ближайших родных начинает сменяться у них бескорыстной мечтой о бессмертии всего человечества. Украинский ученый Н.Н.Гришко сообщил мне о таком разговоре:
— Мама, я тоже умру? — спросила девятилетняя Галка.
— Непременно.
— А скоро?
— Лет через сто.
Галка заплакала.
— Не хочу, мамочка, умирать, хочу жить тысячу лет.
Пауза.
— Я, знаешь, мама, буду учиться на «отлично», потом буду докторшей и выдумаю такое лекарство, чтобы люди никогда не умирали.
— Это тебе не удастся.
— Ну тогда, чтобы люди жили не меньше ста лет. Я буду обязательно такое лекарство выдумывать.
Этот разговор замечателен тем, что в нем детский эгоцентризм сменяется (буквально у нас на глазах) горячей заботой обо всем человечестве.
Ляля Цвейберг пяти лет говорит:
— Вот ведь большие дяди и тети, а чем занимаются — хоронением! Я, конечно, не боюсь, нет, но ведь жалко — хороняют и хороняют, ведь людей хороняют. Пойдем и заявим в милицию — ведь жалко людей-то!
Буквально такое же не-личное чувство прорвалось у пятилетней Сашеньки:
— Зачем люди умирают?.. Мне жалко. Мне всех людей жалко, и чужих жалко: зачем они умирают? (Дневник Ф.Вигдоровой.)
Е.Калашникова пишет мне про пятилетнего Мишу, который, услышав о смерти знакомого, сообщил одному из гостей:
— Дядя, а ведь, знаете, умереть — это очень плохо. Ведь это на всю жизнь!
Двое ребят:
— Не ешь зеленых вишен, умрешь.
— Нет, не умру.
— Видел: вчера хоронили дедушку? Когда был маленький, он ел зеленые вишни — вот и умер.
О своей внучке Аленушке художник В.М.Конашевич пишет:
«Уговаривает нас с бабушкой не умирать, пока она не вырастет: она изобретет лекарство от старости и от смерти. Потому что смерти не должно быть».
Пятилетняя Лена обещает отцу:
— Я всегда буду тебя помнить — даже когда ты умрешь.
И тотчас перебивает себя:
— Нет, лучше мы вместе умрем. А то мне будет очень жаль, если ты умрешь скорей меня.
Отражая в своем сознании реальную действительность, ребенок по самому существу — материалист. Иначе и быть не может: таким формирует ребенка его жизненная, повседневная практика. Факты, приведенные на предыдущих страницах, свидетельствуют, до какой степени чужда ему всякая мистика.
Трезвость суждений ребенка способна поставить в тупик даже взрослых. Сидит, например, трехлетняя девочка, и на лице у нее трудная дума.
— Наташа, о чем ты задумалась?
— Кто будет хоронить последнего человека?
Вопрос деловой, практический: кто похоронит покойника, когда и похоронщики будут в могиле?
У Елизаветы Шабад, в ее книжке «Живое детское слово», приводится такой разговор маленького здравомысла с отцом:
— Папа, если в прошлом году будет война, тебя застреляют?
— Может быть.
— И от тебя ничего не останется?
— Нет.
— Даже точки?
— Да. А ты меня будешь жалеть?
— Чего же жалеть, если ничего не останется![69]
VII. НОВАЯ ЭПОХА И ДЕТИ
Подобных детских высказываний записано у меня очень много, но и приведенных достаточно, чтобы установить основные их типы. Замечательно, что некоторые из них сообщались мне дважды и трижды в разное время из разных источников, и я не мог не прийти к убеждению, что они в значительном своем большинстве характерны для очень многих нормальных детей.
- Книга пяти колец - Мусаси Миямото - Древневосточная литература
- Стихотворения и поэмы - Юрий Кузнецов - Поэзия
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Странники войны: Воспоминания детей писателей. 1941-1944 - Наталья Громова - Прочая документальная литература
- Мы знали Евгения Шварца - Евгений Шварц - Биографии и Мемуары