Детский дом и его обитатели - Лариса Миронова
- Дата:20.06.2024
- Категория: Документальные книги / Прочая документальная литература
- Название: Детский дом и его обитатели
- Автор: Лариса Миронова
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь я почувствовала себя увереннее – по крайней мере, не будет лишних свидетелей моего позора. Девочки молчали, молчала и я. Присев на край тумбочки, украдкой разглядываю своих будущих воспитанниц. Мои будущие воспитанницы, однако, не проявляли ко мне ни малейшего интереса. Молчание становилось непереносимым, угнетающим, и я, усевшись удобнее и набрав в грудь побольше воздуха, вознамерилась уже произнести лихой экспромт на педагогическую тему – лишь бы не молчать, как та, что лежала на постели, счастливо предотвратила это позорное действо, решительно развернувшись ко мне лицом. Я замерла с открытым ртом, подавившись так и не рожденной речью. Положение моё становилось просто катастрофическим, это было уже совершенно ясно. Да, надо честно признать – мадам, вы потерпели полное фиаско… Да… Моя педагогическая карьера стремительно и весьма постыдно завершалась, так и не успев начаться. Однако я не вылетела вон, чего мне в этот момент более всего хотелось, а почему-то, вопреки логике и здравому смыслу, продолжала сидеть на тумбочке и молчать в пень. Тяжело отлепившись от кровати, девочка села и молча посмотрела на меня. Я подумала, что сидеть вот так будет совсем уж глупо, встала, подошла к ней и хотела уже погладить её по растрёпанным волосам. Но…
– Не протягивай руки, – дернувшись от меня, резко, неприятным голосом сказал она.
– А то протянешь ноги, – подала, наконец, голос вторая обитательница спальни…
Я перестала дышать. Снова зависла томительная пауза. Я отчетливо понимала, что счастливый момент моего спасения безвозвратно упущен – теперь уже просто так сбежать, позорно ретироваться, невозможно ни по каким причинам. За нами всё-таки Москва…
Я снова села на тумбочку и продолжала смотреть на неё, мою мучительницу, в упор – прямым, тяжёлым встречным взглядом. Я знала, это мало приятно, когда вот так противно смотрят. И она сдалась.
– Так ты кто? – врастяжку произнося слова, спросила девочка – в её тоне прозвучали едва уловимые нотки смущения. – Оль Николавна говоришь? А если по-простому – Оля? Так можно? Садись, чё стоишь. Больше всё равно не вырастешь. Сколько лет-то? Я сперва подумала, что к нам новенькую привели. А это воспиталка! Прикинь… Гы…
Последние слова были произнесены сквозь смех и адресовались её товарке. Та тоже гыкнула-рыкнула, короче, засмеялась…. В развязном тоне, во всей её позе, небрежной и наглой, было очевидно одно – желание оскорбить. Но – поздно! Я уже вполне овладела собой. Смущение оттого, что в моём присутствии оскорбили, обидели грубым окриком ребенка, а потом ещё поставили в неловкое положение перед незнакомым человеком взрослого – директрису, уже, слава богу, прошло. Адреналин, бушевавший в моей крови, настойчиво диктовал совсем иную стратегию и тактику. Готовясь дать достойный отпор наглым девулям и едва сдерживая переполнявшее меня нервное возбуждение, я всё же успела периферийным сознанием обмозговать одну-единственную, но вполне разумную мысль: передо мной дети, несчастные дети, и они совсем не виноваты в том, что они – такие… Подействовало, однако. Мгновенно усмирив гордыню (явилась – не запылилась), я почувствовала прилив успокоения, и, как и положено мудрому педагогу, не стала спорить с детьми и примирительно сказала:
– Если нравится – Олей, то, пожалуйста.
Теперь их ход. Я – отдыхаю.
– А нашу воспиталку зовут Валя.
Похоже, моя оппонентка оправдывается. Или мне волшебные нотки в её милом баритональном голосочке просто пригрезились? Смотрю на них как можно дружелюбнее, ищу и не нахожу ну ровным счётом ничего, что хоть как-то располагало бы к сочувствию. Ленивые, сытые лица, чёлки, из-под которых не видно глаз… Разглядываю комнату. На стульях бельё и расчумазые куртки – всё в одной куче. На подоконнике тарелка с остатками засохшей каши. На полу кастрюля с кефиром. Проследив мой взгляд, девочка вполне уже добродушно спросила:
– Кефирчик будешь?
– Свежий. Третьего дня не прошло. Кастрюлю приворотили, никак вот не выпьем, – пояснила, лениво поглаживая живот, вторая.
…Пробыла я у них долго – пока не позвали на обед. Слово за слово, завязался разговор. Одну девчуру звали Лиля, вторую, что клеила картинки, – Кира.
– А фамилия у меня артистическая, щегольнула она, разглаживая слегка помятое лицо лучезарного Брондо из «Советского экрана». – Юматова. Может, слышали? Есть такой артист.
– Это замечательно, – вежливо сказала я, благоразумно воздерживаясь от комментариев.
В лагерь они, как выяснилось, не ездили, лето проводили у родственников. Из комнаты сейчас стараются надолго не выходить – «бывшие шмонают».. Сегодня-завтра приедут остальные обитатели детского дома, вот тогда жизнь и начнется. Девча что надо… Про пацанов из отряда ничего толком сказать не могут – мелюзгой не интересуются. А всех старших после восьмого вывели в «путягу». Да только они детдом не забывают, хотя «дирюге» этого и не надо… Такие хохмы откалывают! Полный отпад и конский ржач… Я вдруг поймала себя на том, что уже дико хохочу вместе с ними – тоже громко и… в меру нагло. И сижу – в такой же нахальной позе…
– Ладно, – неожиданно серьёзно сказала Кира. – Обед скоро. Ольга Николаевна…
Получив некоторое, хотя и смутное представление о прекрасной половине своего отряда, я храбро решила обойти спальни мальчиков, (в отрядной по-прежнему было пусто).
Но и там никого!
Зашла в столовую. У входа встречаю своих старых знакомых – Киру и Лилю. Обедать явились в том же виде!
– Вон, смотрите, старперша хавает в углу. Так и садитесь за тот стол. Это воспитательский.
– Я мальчиков вообще-то ищу, – сказала я строго.
– Так здесь и ждите, в столовку точно придут, – сказала Лиля, вытягивая шею и забавно шевеля ноздрями. – Что жрать подают? Опять узбекский сблёв? Ой, сорри… бэээээ… Плов.
– А где ваши столы? Где отряд обедает?
– Какой отряд? – фыркнула Кира. – Где займем, там и сядем.
И, подгоняемая Лилей, лихо ринулась к раздаточному окну. В столовой становилось всё многолюдней и шумней. Сидели, стояли, толкались, чертыхались, когда горячий суп проливался на чью-то голову, сновали от раздачи к столам за добавкой, короче – обедали обитатели детского дома… Но вот внезапно нестройный гул голосов, грохот стульев, позвякивание ложек о тарелки – весь этот характерный «столовский» шум вдруг перекрыл душераздирающий надсадный вопль:
– А ну, отвали! Жрать хачччуууу-у!
Я протиснулась к воспитательскому столу и намеревалась уже присоединиться к обедающей коллеге, как случилось вот что. Оттеснив от входной двери медсестру, тщетно пытавшуюся проверить несуществующую чистоту рук воспитанников, в столовую ворвалась буйная компания – мальчишки лет двенадцати – тринадцати по виду. Впереди – всклокоченный, донельзя измазюканный, неряшливо одетый обладатель луженой глотки.
– Не удивляйтесь и не расстраивайтесь, – успокоила меня старшая пионервожатая (дама в красном галстуке и со значком на груди), перехватив мой ошеломлённый взгляд. – Кушайте, потом пойдем знакомиться с этими «Чингачгуками».
– Спасибо, – благодарно кивнула я, почти с восхищением глядя на мою добровольную помощницу и вполне искренне радуясь новому знакомству с опытным человеком – столь уверенно и ровно она держалась!
– Я здесь старшая по пионэрам, – сказала она, манерно протягивая руку с высоко поднятым локтем через стол. Меня зовут Татьяна Степановна.
В столовой снова кто-то истошно завопил: «Котлету отдай! Кому грят? Харэ мой компот лопать!»
Элегантная пионервожатая по-прежнему была невозмутима. Её блистательная внешность вполне соответствовала отменным манерам – броская, холёная женщина, вполне знающая себе цену.
Поправив пальцем с длинным маникюром темные «хамелеоны» в квадратной роговой оправе и аккуратно откинув со лба прядь пепельного кудрявого парика, она пристально и весьма бесцеремонно стала меня разглядывать. Особенно внимательно она посмотрела на моё ситцевое платье в мелкую полоску.
– Что это вы так обрядились? – спросила она, слегка выпячивая нижнюю губу.
– А что? По-моему удобно для работы, – сказала я. – Слышали, конечно, ситец снова входит в моду.
– Неужели? – удивленно поднимая бровь, сказала она.
– Ну да, – вдохновенно врала я. – Вот на Международном конгрессе по проблемам океана миссис Дэвис…
– Да что вы?! – неожиданно встрепенулась она. – Что-то новенькое… А! Пока до нас дойдёт… Нет, в самом деле? Их не поймешь… Но всё же вы не правы на данный момент. Одежда – это вопрос престижа. Подать себя, знаете ли, тоже надо уметь.
На Татьяне Степановне модный синтетический жакет. Поверх жакета гордо алеет туго накрахмаленный пионерский галстук, модно скрепленный большой брошью из «самоварного» золота.
– Я здесь временно, – доверительно шепнула она. – Если хотите – лимитчица, так это называется. Раньше чем через год ничего не обещают. Теперь вот отряд подсунули – пока воспитатель болеет.
- Собрание сочинений в 14 томах. Том 5 - Джек Лондон - Классическая проза
- Срубить крест[журнальный вариант] - Владимир Фирсов - Социально-психологическая
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Древний рим — история и повседневность - Георгий Кнабе - История
- Речка - Дмитрий Ризов - Проза