Тюремная энциклопедия - Александр Кучинский
- Дата:01.11.2024
- Категория: Документальные книги / Прочая документальная литература
- Название: Тюремная энциклопедия
- Автор: Александр Кучинский
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Затем наступает следующий этап проверки такого новичка под видом различных игр, как правило сопряженных с физическим воздействием. Применяется игра в «Хитрого соседа». Суть ее заключается в том, что ему завязывают глаза, предупредив, что кто-то из двоих сокамерников будет бить его книгой по голове до тех пор, пока он не угадает бьющего. Однако удары наносят не двое, а сам распорядитель. Естественно, что не знающий этого подросток никогда не угадает ударяющего и «игра» может перерасти в избиение. Знающий этот обычай угадает с первого раза и будет избавлен от истязания.
Не менее жестокой является игра «Посчитать звезды». Новичку завязывают глаза, ставят на табурет, затем выбивают табурет из-под ног и спрашивают, сколько звезд он увидел при падении. В соответствии с названной цифрой он получает количество «морковок», т.е. ударов мокрым полотенцем, свернутым в жгут. Знающий еще до игры заявляет, что никаких звезд он не увидит, и освобождается от проверки.
Аналогичное назначение имеют и другие игры: «Солнышко», «Самосвал», «Лихой шофер», «Велосипед» и т.д.
После названных испытаний, если новичок не выдержал их, он зачисляется в разряд «чуханов».
Такому подростку под угрозой расправы предлагается на выбор либо чистить парашу, либо съесть кусок мыла. Если соглашается на первое предложение, его зачисляют в разряд «помоек», «ложкомоек». Во втором случае он становится «чушкарем».
В подлянке существует обычаи, с помощью которых лидеры обирают подростков. Так, намереваясь попросить новичка подать что-либо из ящика для продуктов, более опытный сокамерник кладет там, например, сахар так, чтобы он при открывании дверцы упал и таким образом «опоганился». Взамен «опоганенного» сахара он требует возмещения в многократном размере.
«Прописка»
Ни вопросы, ни загадки не требуют большого ума и сообразительности. На стене изображен тигр: «новенькому» предлагают подраться с ним, и он сбивает о стену кулаки до крови под насмешки сокамерников. (А всего-то навсего надо было сказать: «Пусть он первый ударит»).
Могут спросить: кем хочешь быть, летчиком или шахтером? Если шахтером, то должен пролезть по полу под всеми шконками (После этого к тебе и относиться будут соответственно: под шконками спят «чушки», «петухи» и прочие «низкие» масти). Летчиком? Полезай наверх и прыгай вниз головой на шахматную доску с ферзем в центре. Конечно, удариться лбом о ферзя не дадут, поймают, но кто из новеньких знает об этом?
«Прописка» хоть и груба, примитивна, но, конечно, скрашивает однообразное течение тюремной жизни. Беда в том, что она часто превращается в беспредел. Шуточная жестокость оборачивается жестокостью настоящей; нарушаются «понятия»; страдают в общем-то без вины виноватые…
На «прописку» есть и ограничения: она не делается зекам старшего возраста (примерно от тридцати лет), больным и т.д. Впрочем, нынче это «мероприятие» становится редким явлением в тюрьмах. «Прописки» и раньше-то не было в «хороших», «путевых», «правильных хатах»; здесь тоже развлекались, но преобладали в общем-то безобидные приколы.
«Правильная хата»
В такой «хате» живут по «понятиям». С тобой поздороваются, но не станут расспрашивать о перипетиях дела, а объяснят элементарные правила камерного распорядка (они во всех тюрьмах одинаковы в общих чертах, различаются лишь в мелочах).
Скажем, в «хатах» одной из тюрем «телевизоры» (шкафчики) были с шторками, поэтому садиться на «парашу» (унитаз) при открытых шторках было нельзя. Хотя во многих тюрьмах эти «телевизоры» вообще без шторок.
Правила жизни в «хате» вполне соответствуют обычным правилам общежития на воле. Во время еды других – не садись на унитаз; мой руки перед едой, не садись за стол в верхней одежде. Не свисти. Не плюй на пол. Аккуратно ешь хлеб, не роняй его, как и ложку («весло»), кружку, шлюмку (тарелку).
Никто никому не прислуживает, никто никому ничего не должен. Камеру убирают все, в порядке очереди.
Чем строже режим, тем меньше мата. Не потому, что зеки, так сказать, «исправляются», перевоспитываются: меньше мата – меньше риска быть неправильно понятым. Вставленное в речь «для связки» известное слово «бля» может быть истолковано собеседником как оскорбление, имеющее прямой адрес. И уж тем более нельзя никого посылать на…, это тягчайшее из оскорблений. Поэтому, скажем, рецидивисты, отбывающие срок на особом режиме, почти не используют нецензурных выражений и беседуют в основном тихими и ровными голосами, никому не мешая и не вызывая отрицательных эмоций.
Первоходочники, конечно, злоупотребляют остатками «вольной лексики». Поэтому спорные ситуации часто разрешаются с помощью кулаков. Желательно, чтобы эти ситуации вообще не возникали, поэтому лучше всего первое время присматриваться к поведению тех, кто, хотя бы на прикидку, ведет себя по «понятиям».
С каким бы чувством вы ни переступали порог тюремной камеры (хаты) – это теперь ваш дом. А дом нужно обживать и благоустраивать. Нужно учиться «маленьким хитростям» тюремного быта и ни в коем случае не считать тюрьму «транзитом» собственной жизни. Если ваш срок – три, четыре, пять лет (ведь не пятнадцать!), то все равно это весьма приличный отрезок жизни: вот тут-то к месту знаменитый афоризм Н. Островского, вернее, его часть: «…и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно» (конец цитаты).
Устройство индивидуальной жизни
Настоящий зек стремится благоустроить свою жизнь с первых дней пребывания в неволе – в тюрьме. Кто-то наклеивает на стену возле шконки портрет эстрадной дивы («сеанс»), другой кроит какието, казалось, бессмысленные занавесочки; третий утепляет одеяло кусками старого пальто – и т. д. и т. п. Все аккуратно разложено, никакого беспорядка в камере, никакой, по возможности, грязи. Никто не ставит ботинки под изголовье и не кладет носки под подушку…
Живность
Большое место в жизни зека занимает борьба с насекомыми, которых в тюрьме представляют в основном клопы и тараканы. С клопами борются огнем и водой: выжигают, поливают кипятком и т. д., но ненадолго отступив, кровососы переходят в контрнаступление еще большими силами: десантируются на людей с потолка, нападают маневренными группами по 810 клопов сразу. На место погибших «бойцов» тут же встают новые.
Иногда зековский коллектив не выдерживает в прямом смысле кровопролитной битвы и призывает на помощь химические войска в виде зека из хозобслуги, с резервуаром хлорофоса. Вместе с клопами под удар попадают и зеки, которых заталкивают в камеру через час после дезинфекции…
С тараканами бороться бесполезно, если они есть. В «Крестах», например, распространены тараканы большие и черные: настолько большие, что когда они грызут завалявшийся сухарик, то слышен зловещий хруст. Эти гиганты в общем безобидны; в некоторых «хатах» им давали имена: Аркаша, Бим, Мандела, Хачик и др.
Вши в тюрьме редкость; вшивого тут же выгоняют в прожарку вместе с матрасом сами зеки.
Мыши чаше всего забава, если, конечно, нет среди сокамерников чересчур рьяного мышененавистника… Крысы – такая же редкость, как и вши, а другой живности нет вовсе.
Досуг (поделки, приспособления)
Времени на досуг много – оно все твое. Заняться нечем: азартные игры – удовольствие не для всех, книги тоже. Многие мастерят из подручных материалов всевозможный ширпотреб: авторучки из носочных синтетических ниток, шахматные и иные фигурки из хлебного мякиша, окрашенного табачным пеплом, крестики из расплавленного полиэтилена.
Художники расписывают «марочки» (носовые платки): кому парусные корабли, кому портреты любимых, кому – Кинг-Конг, трахающий красавицу…
Можно сшить тапочки или утеплитель на поясницу – из одеяла; можно…
Впрочем, нынешняя «демократизация» коснулась и тюрем: в некоторых СИ– ЗО гонят самогон, заквашивая плесневеющий хлеб в полиэтиленовых кульках. Во многих камерах есть телевизоры, они и скрашивают существование – футболом, боевиками и навязчивой эротикой музыкальных клипов.
Книги и газеты
Книги в тюрьме есть.
Некоторые даже читают их: в основном это отечественная и зарубежная классика без многих страниц, использованных на самокрутки и на изготовление игральных карт. Иногда удается сговориться с библиотекарем-разносчиком, он может исполнить заказ на определенную литературу: ведь о тюремных и лагерных библиотеках ходят легенды. В 1985 г. я видел в лагерной библиотеке собрание сочинений Станиславского, брал для прочтения «Бесов», сборник статей Ролана Барта по лингвистике, Леви-Стросса; романы «На ножах» и «Взбаламученное море» Писемского… Попробуй найди в те годы в штатной городской библиотеке… изъятый из фондов роман Г. Владимова «Три минуты молчания».
Можно выписать газеты и журналы. Раньше выписывали больше, теперь меньше: не та цена. Возможностей скрасить тюремно-лагерную жизнь много, везде они разные. Меняются времена, меняются нравы – избитая, но верная сентенция. Многое зависит и от администрации, которая или ужесточает систему запретов, или дает какие-то поблажки. Делается это чаще всего произвольно, ибо никак не может повлиять на т.н. «дисциплину» и общий порядок жизни.
- Гражданин Брих. Ромео, Джульетта и тьма - Ян Отченашек - Современная проза
- Грузовые автомобили. Психофизиологические особенности труда водителя - Илья Мельников - Авто и ПДД
- Право – язык и масштаб свободы - Роман Ромашов - Юриспруденция
- Закон подлости и другие законы - Константин Душенко - Цитаты из афоризмов
- Почта спешит к людям - Ефрем Борисович Соркин - Зарубежная образовательная литература