Том 7. Дневники - Александр Блок
- Дата:23.08.2024
- Категория: Документальные книги / Публицистика
- Название: Том 7. Дневники
- Автор: Александр Блок
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Аудиокнига "Том 7. Дневники" от Александра Блока
📚 "Том 7. Дневники" - это увлекательное произведение, которое погружает слушателя в мир таинственных записей главного героя. В этой аудиокниге каждая страница пронизана глубокими мыслями, эмоциями и философскими размышлениями.
Главный герой, чьи дневники стали основой этого произведения, предстает перед слушателем во всей своей сложности. Его внутренний мир, его борьба с самим собой, его стремление к пониманию себя и окружающего мира - все это делает его персонажем, с которым невозможно не сопереживать.
🖋️ Александр Блок - выдающийся русский поэт и писатель, чьи произведения знаковы для отечественной литературы. Его творчество отличается глубоким философским подходом к жизни, умением раскрывать тончайшие нюансы человеческой души.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги на русском языке. Здесь собраны бестселлеры и лучшие произведения различных жанров, чтобы каждый мог найти что-то по душе.
Не упустите возможность окунуться в мир литературы, погрузиться в атмосферу произведений и насладиться яркими эмоциями, которые подарит вам каждая аудиокнига. Пусть слова авторов затронут струны вашей души и оставят незабываемый след в вашем сердце.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
2) В стихах и прозе — в произведении искусства главное: дух, который в нем веет; это соответствует вульгарному «душа поэзии», но ведь — «глас народа глас божий»; другое дело то, что этот дух может сказываться в «формах» более, чем в «содержании». Но все-таки главное внимание читателя нужно обращать на дух, и уже от нашего уменья будет зависеть вытравить из этого понятия «вульгарность» и вдохнуть в него истинный смысл, который остается неизменным, так что «публика» в своей наивности и вульгарности правее, когда требует от литературы «души и содержания», чем мы, специалисты, когда под всякими предлогами хотим освободить литературу от принесения пользы, от служения и т. д.
Я боюсь каких бы то ни было проявлений тенденции «искусство для искусства», потому что такая тенденция противоречит самой сущности искусства и потому что, следуя ей, мы в конце концов потеряем искусство; оно ведь рождается из вечного взаимодействия двух музык — музыки творческий личности и музыки, которая звучит в глубине народной души, души массы. Великое искусство рождается только из соединения этих двух электрических токов.
3) Сознательное устранение политических оценок есть тот же гуманизм, только наизнанку, дробление того, что недробимо, неделимо; все равно что — сад без грядок; французский парк, а не русский сад, в котором непременно соединяется всегда приятное с полезным и красивое с некрасивым. Такой сад прекраснее красивого парка; творчество больших художников есть всегда прекрасный сад и с цветами и с репейником, а не красивый парк с утрамбованными дорожками.
5 апреля
А наш гуманизм — уже уличный: трамвайный разговор — самое дно. Общество покровительства животным, благотворительность, приветственный адрес начальству (скрежеща зубами).
7 апреля
Примеры переоценок: Гейне и народолюбец. Несмотря на физическое отвращение, Гейне чувствует, в чем дело («Силезские ткачи»). Он артист. Народолюбец — при любви — не чувствует.
Тургенев — вскрыть его неартистичность.
В артисте — отсутствие гуманной размягченности, острое сознание. Оптимизм, свойственный цивилизованному миру, сменяется трагизмом: двойственным отношением к явлению, знанием дистанций, уменьем ориентироваться.
11 июня. Ольгино и Лахта
Чего нельзя отнять у большевиков — это их исключительной способности вытравлять быт и уничтожать отдельных людей. Не знаю, плохо это или не особенно. Это — факт.
В прошлом году меня поразило это в Шувалове. Но то, что можно видеть в этом году на Лахте, — несравненно ярче.
Жителей почти не осталось, а дачников нет. Унылые бабы тянутся утром к местному совету, они обязаны носить туда молоко. Там его будто бы распределяют.
Неподалеку от совета выгорело: в одну сторону — дач двенадцать, с садами и частью леса. Были и жилые. Местные пожарные ленились качать воду, приезжала часть из Петербурга. По другую сторону — избушки огородников. Прошлогоднее пожарище в центре так и стоит.
В чайной, хотя и стыдливо — в углу малозаметном, — вывешено следующее объявление:
НИКТО НЕ ДОЛЖЕН ОСТАВЛЯТЬ ПОСЛЕ СЕБЯ ГРЯЗИ
ни физической, ни моральной.
Заведующий
Заведующий, по-видимому, бывший трактирщик.
Когда я переспрашивал, к какому комиссариату относится ограбленный бывший «замок», вокруг которого все опоганено, как водится, он (или его сосед — «член совета») долго молчал; наконец нерешительно ответил, что это — «министерство народного просвещения».
«Замок» называется очень сложно — что-то вроде «экскурсионного пункта и музея природы» (так на воротах написано). Там должны поить чаем детей из школ.
Сегодня понаехало, по-видимому, много школ, но чаю не дали, потому что не было кипятку, — «не предупредили заранее». Учительнице пришлось вести детей в чайную, где ей очень неохотно дали чаю — за большие деньги.
В чайной пусто, почти нет столов, и граммофон исчез. Около хорошенькой сиделицы в туфлях на босу ногу трутся штуки четыре наглых парней в сапогах, бывших шикарными в 1918 году. Тут же ходят захватанные этими парнями девицы.
Ольгинская часовня уже заколочена. Сохранились на стенах прошлогодние надписи, русские и немецкие.
Из двух иконок, прибитых к сухой сосне, одна выкрадена, а у другой — остался только оклад. Лица святых не то смыты дождем, не то выцарапаны.
На берег за Ольгиным выкинуты две больших плоскодонных дровяных барки, куски лодок, бочки и прочее. Как-то этого в этом году не собирают — вымерли все, что ли?
Загажено все еще больше, чем в прошлом году. Видны следы гаженья сознательного и бессознательного.
«Ох, уж совет, — говорит хорошенькая сиделица. — Ваш совет уничтожить надо». И прибавляет сонно: «А Кронштадт второй день горит, кажется, форт Петр».
Действительно, из Кронштадта утром шел бурый дым — последствие взрыва сегодняшней ночи: в 2 часа дом наш потрясся; на улице был ветер, в море, вероятно, шторм. И, однако, черное рогатое облако, поднявшееся в стороне Кронштадта, долго не расходилось — так тяжел этот черный дым, что ли?
Никто ничего не хочет делать. Прежде миллионы из-под палки работали на тысячи. Вот вся разгадка. Но почему миллионам хотеть работать? И откуда им понимать коммунизм иначе, чем — как грабеж и картеж?
13 июля
Из предисловия проф. Зелинского к «Сафо» Грильпарцера: «Левкадская» скала, с которой Сафо бросилась в море, — «белая» скала. Ее свойство — даровать человеку забвение того, что делает его жизнь невыносимой. «Черным по белому» пишет память. «На белом камне белая черта», — говорили древние греки о неразличимом. Белый цвет — цвет забвения. «Белый кипарис» осеняет на том свете источник Леты, — его следует опасаться душе, учат орфические «книги мертвых». Мимо «белой скалы» ведет Гермес души покойников в «Одиссее» (XXIV, 11). Им надлежало забыть все земное и стать бессознательными; позднее их поили для этого из родника Леты. Белая скала находилась в Магнессии на Меандре, над речкой Летеем; она, и здесь сопоставлена с водой забвения. По-видимому, с этой «белой скалы» хотел броситься в седые волны Анакреонт, терзаемый любовью (в одном своем стихотворении). Белая скала даровала забвение не только от любви, преступников также сбрасывали с нее в воду чтобы они волною забвения очистились от греха. Силен Еврипида сравнивает усладу вина, дающую забвение от забот, с исцеляющим прыжком с белой скалы. И Девкалион бросился с белой скалы.
Дневник 1920 года
<Лето>
НЕИЗДАННЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ ПОЛОНСКОГО (1819–1898)
(Альманах «Творчество», 2, Москва-Петроград, 1918, стр. 5–8).
Ты моя раба, к несчастью!..Если я одною властью,Словно милость, дам тебе —Дам тебе — моей рабе,Золотой свободы крылья,Ты неволю проклянешьИ, как дикая орлица,Улетишь и пропадешь…
Если я, как брат, ликуя,И любя, и соревнуяЛюдям правды и добра,Дам тебе, моя сестра,Золотой свободы крылья,Ты за всё меня простишьИ, быть может, как голубка,Далеко не улетишь?!
(Из тетради 50-х годов)
Когда я люблю,Мне тогда не до песен,Когда мир любви мне становится тесен,Тогда я пою!
(Студенческие годы)
Где ты, наивных лет мечтаИ сердца чистое виденье:Языческая красотаИ христианский луч смиренья?!
1851
Я часто сердцем разумею,Я часто думаю умом.
1851
Когда я слышу твой певучий голосок,Дитя, мне кажется, залетный ветерокНесет ко мне родной долины звуки,Шум рощи, колокол знакомого селаИ голос той, которая звалаМеня проститься с ней в последний час разлуки.
1851
Не сердце разбудить, не праздный ум затмитьНе это значит дать поэту вдохновенье.Сказать ли Вам, что значит вдохновить?Уму и сердцу дать такое настроенье,Чтоб вся душа могла звучать,Как арфа от прикосновенья…Сказать ли Вам, что значит вдохновлять? —Мгновенью жизни дать значенье,И песню музы оправдать.
1856
Жизнь наша — капля, канет жизньВ бездонный океан забвенья, —И где тогда наш славный труд,Все наши грезы и сомненья?!.
Возникнет город на костях,Где был чертог — пройдет дорогаИ вихрь подымет пыль, смешавПрах нищего и полубога.
1888
- Прайм-тайм. После 50 жизнь только начинается - Джейн Фонда - Эротика, Секс
- Мистика. Питер. Петербургские тайны - Михаил Бурляш - Альтернативная история
- Джон Фаулз. Дневники (1965-1972) - Джон Фаулз - Биографии и Мемуары
- Полное собрание сочинений. Том 16. В час высокой воды - Василий Песков - Природа и животные
- Вычислить и обезвредить - Светлана Бестужева-Лада - Политический детектив