Заветными тропами славянских племен - Валерий Демин
- Дата:13.08.2024
- Категория: Документальные книги / Публицистика
- Название: Заветными тропами славянских племен
- Автор: Валерий Демин
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Аудиокнига "Заветными тропами славянских племен"
📚 "Заветными тропами славянских племен" - захватывающая аудиокнига, которая погружает слушателя в мир древних славянских легенд и мифов. Главный герой книги, исследователь и путешественник, отправляется в увлекательное путешествие по историческим местам, раскрывая тайны и загадки древних племен.
Слушая эту аудиокнигу, вы окунетесь в атмосферу древности, узнаете о культуре, обычаях и верованиях славян. Вас ждут захватывающие приключения, загадочные события и неожиданные открытия.
🎧 На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Здесь собраны лучшие произведения разных жанров, чтобы каждый мог найти что-то по душе.
Об авторе:
Валерий Демин - талантливый писатель и исследователь, чьи произведения покоряют сердца читателей. Его работы полны глубокого смысла, загадок и тайн, которые заставляют задуматься над истиной и смыслом жизни.
Не пропустите возможность окунуться в увлекательный мир аудиокниги "Заветными тропами славянских племен" и отправиться в захватывающее путешествие по времени и пространству!
🔗 Ссылка на категорию аудиокниги: Публицистика
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это — по летописи и каноническому житию. Но опять—таки: нельзя не учитывать, что Ярослав, приведший под стены Киева 40-тысячное новгородское ополчение + тысячу профессиональных воинов-варягов, не менее Святополка был заинтересован в устранении любых конкурентов. Никаких сентиментальных чувств ни к братьям, ни к отцу с матерью, ни к какой-либо другой родне он не питал. Перед описываемыми событиям довел накал и без того напряженных семейных отношений до предела — так что отец намеревался проучить строптивого сына с помощью карательной дружины, и сам ее возглавил.
Это потом, когда вокруг не осталось соперников, Ярослав что называется поумнел и прослыл Мудрым. Таковым, кстати, ни современники, ни летописцы его не величали, а эпитет придуман Карамзиным: он стремился прежде всего уловить в хаотичных летописных событиях Логику истории и Божественное провидение. В общем-то Карамзин не ошибся. Сын Владимира Святого, сначала новгородский, а затем и киевский, князь Ярослав Владимирович (ок. 980–1054) (рис. 39) действительно оказался Мудрым, оказался достойным продолжателем дела своего великого отца и стал одним из выдающихся деятелей русской истории. К этому его побудили, конечно, как личные волевые и пассионарные качества, так и объетивная необходимость. Он быстро уразумел, что подлинное могущество государства достигается вовсе не в беспрестанной гражданской войне, а путем мира и стабильности. Активную энергию, скопившуюся в массах следует направлять не на агрессию друг против друга, а на хозяйственное процветание, оборотистую и взаимовыгодную торговлю, дружбу с соседями, основанную на внушительной военной силе, укрепление веры и духа, поощрение строительства, искусств и ремесел. В этом и состоит истинная государственная мудрость. Вот почему и Карамзин попал в самую точку, присвоив хромому князю Ярославу эпитет Мудрый. Но это уже совсем другая история…
Летописный князь Владимир не всегда совпадает с собственным же житийным образом. И все же историческая истина состоит в другом. Ее спустя три с половиной десятилетия после смерти Владимира Святого сформулировал митрополит Иларион в своем бессмертном (и уже цитированном выше) «Слове о законе и благодати»:
«Хвалит же гласом хваления Римская страна Петра и Пав, коими приведена к вере в Иисуса Христа. Сына Божия, <восхваляют> Асия, Ефес и Патмос Иоанна Богослова, Индия — Фому, Египет — Марка. Все страны, грады и народы чтут и славят каждые своего учителя, коим научены православной вере. Восхвалим же и мы, — по немощи нашей <хотя бы и> малыми похвалами, — свершившего великие и чудные деяния учителя и наставника нашего, великого князя земли нашей Владимира, внука древнего Игоря, сына же славного Святослава, которые, во дни свои властвуя, мужеством и храбростью известны были во многих странах, победы и могущество их воспоминаются и прославляются поныне Ведь владычествовали они не в безвестной и худой земле, но в <земле> Русской, что ведома во всех наслышанных о ней четырех концах земли.
Сей славный, будучи рожден от славных, благородный — от благородных, князь наш Владимир и возрос, и укрепился, младенчество оставив, и паче возмужал, в крепости и силе совершаясь и в мужестве и мудрости преуспевая И самодержцем стал своей земли, покорив себе окружные народы, одни — миром, а непокорные — мечом.
И когда во дни свои так жил он и справедливо, с твердостью и мудростью пас землю свою, посетил его посещением своим Всевышний, призрело на него всемилостивое око преблагого Бога. И воссиял в сердце его <свет> ведения, чтобы познать ему суету идольского прельщения и взыскать единого Бога, сотворившего все видимое и невидимое».
(Перевод диакона Андрея Юрченко)Ян Гус (1371–1415) (рис. 93) — национальный герой чешского народа, проповедник, мыслитель, идеолог нарождающейся Реформации. Вместе с тем его личность и деятельность имеет непреходящее значение для всего славянского мира. Как никто лучше, это подчеркивал русский историк и писатель Михаил Петрович Погодин (1800–1875):
«Гус был древнейший ревнитель Славянской народности, 500 почти лет назад развернувший это славное знамя, следовавший верно по стопам Славянских первоучителей, св. Кирилла и Мефодия, употреблявший народный язык в богослужении и проповеди. В объяснении Гуса на молитву Господню находится следующий энергический призыв Чехов его времени к национальному самосознанию, чтоб князья, паны и народ дорожили своею родною речью и не давали ей гибнуть; чтоб дети от смешанных браков Чехов с немками говорили только по-чешски, но не двоили своей речи, потому что двоение речи подает первый повод к взаимной зависти, раздорам. <…> Гус — великий человек. Славянин, пророк народности, дорог для нас. Русских, еще вот почему: он как будто воспоминал смутно или темно, предчувствовал православие; в груди его как будто заговорило древнее Чешское учение, и вместе носился впереди вожделенный идеал. Он был католик, но не такой, какой требовался папою; он учил повиноваться только тем постановлениям, которые согласны с древними апостольскими правилами и определениями Вселенских соборов; он учил о приобщении мирян под обоими видами, вопреки правилу Римско-католической церкви; он восставал против ее злоупотреблений, осуждаемых и нашей церковью, почему и провозглашен, как мы, схизматиком и осужден на сожжение».
Это был типичный пассионарий, но только не в экспрессивном выражении, а в «тихой», если так можно выразиться, непреклонности и несгибаемости. Молчаливым протестом и негромкими речами он добивался не меньшего эффекта, чем иные пламенные ораторы, мобилизуя и воодушевляя громадные массы людей (рис. 94). А его мученическая смерть на костре (рис. 95) всколыхнула пол-Европы и почти на два десятилетия распалила в самом ее центре пожар невиданной доселе революционной войны народных масс, получившей название Гуситских войн. К Яну Гусу в наибольшей степени можно отнести хрестоматийное стихотворение Алексея Хомякова о жертвенном подвиге:
Подвиг есть и в сраженьи,Подвиг есть и в борьбе;Высший подвиг в терпеньи,Любви и мольбе.Если сердце занылоПеред злобой людской,Иль насилье схватилоТебя цепью стальной;Если скорби земныеЖалом в душу впились,—С верой бодрой и смелойТы за подвиг берись.Есть у подвига крылья,И взлетишь ты на нихБез труда, без усильяВыше мраков земных,Выше крыши темницы,Выше злобы слепой,Выше воплей и криковГордой черни людской.
От Яна Гуса, выступавшего за национальное славянское достоинство, чешскую независимость от немецкого засилия и реформу церкви, требовали одного — признания своих заблуждений. На что он неизменно отвечал, что не может назвать заблуждением то, что на самом деле является истиной. На церковном соборе в швейцарском городе Констанце, куда Гуса вызвали на суд, ему не дали сказать и этого — ото всюду неслись крики, ругань, топот ног и проклятья. В результате порешили: нераскаявшегося еретика сжечь живьем. Были, правда, и другие предложения:
На соборе на КонстанцскомБогословы заседали:Осудив Иоганна Гуса,Казнь ему изобретали.В длинной речи доктор черный,Перебрав все истязанья,Предлагал ему соборноПрисудить колесованье;Сердце, зла источник, кинутьНа съеденье псам поганым,А язык, как зла орудье,Дать склевать нечистым вранам.Самый труп предать сожженью,Наперед прокляв трикраты,И на все четыре ветраБросить прах его проклятый…
Аполлон МАЙКОВ6 июля 1415 года Ян Гус мужественно взошел на костер. Русский историк Василий Алексеевич Бильбасов (1837–1904) так описывает героическую смерть верного сына чешского народа:
«Гуса вели на казнь среди огромной толпы народа, сочувственно относившейся к несчастному страдальцу. Речи его к народу, на пути к костру, производили глубокое впечатление. Гус просил молиться за него, невинного. Народ волновался. „Мы не знаем, в чем он виноват“, раздавалось со всех сторон, „он молится и говорит, как истинный праведник“. Шествие двигалось тихо, часто останавливалось, народ запружал узкие улицы. Поле между Готлибенской слободой и садами замка, место казни, было усеяно народом. Взойдя на костер, Гус обратился к народу с речью; но католики, опасаясь последствий той прощальной речи, ускорили казнь. Палачи обложили тело Гуса до пояса дровами и соломой, скрутили руки назад и привязали их к столбу мокрою веревкой: он был поставлен лицом к западу, и засмоленная веревка вокруг шеи и столба не дозволяла шевельнуться. Вместе с первым огненным языком, охватившим дрова и солому, Гус запел громким голосом: „Христе, Сыне Бога живаго! помилуй мя грешнаго!“, и эта песнь, заглушая треск горящих дров, болезненно отдавалась в сердцах присутствовавших и молитвенно возносилась к небу…»
- История балтийских славян - Александр Гильфердинг - История
- Черногорцы в России - Коллектив авторов - История
- 100 сказок народов мира - Коллектив авторов - Сказка
- Россия и Европа. Эпоха столкновения цивилизаций - Николай Данилевский - История
- Рождество в Индии - Барбара Форд - Исторические любовные романы