Пятая колонна - Владимир Бушин
- Дата:20.06.2024
- Категория: Документальные книги / Публицистика
- Название: Пятая колонна
- Автор: Владимир Бушин
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А после войны? Да вот хотя бы знаменитый рассказ Шолохова «Судьба человека». По причине своего отвращения и злобной вражды к писателю Сарнов рассказ не читал. А мы-то читали и видели там: «немец тогда здорово наступал»… Но «я в плену у фашистов»… «немецкие танки»… Но «ты что ж делаешь, фашист несчастный?»… «на мотоциклах подъехали немцы»… Но «эсэсовские офицеры»… и т. д. То есть как хотел автор, так и писал. А ведь это не какой-то доклад, а задушевная исповедь исстрадавшегося человека, и написан рассказ не в 1948 году, как в случае с Симоновым, — уже в 1956-м, а в 1959-м еще и фильм Сергей Бондарчука был, и никакой редактор, никакая «установка» не помешали писателю и режиссеру называть врагов то немцами, то фашистами, то эсэсовцами. А ведь Сарнову кто-то и верит. Как же! Ему под девяносто, он видел всю войну из окна Елисеевского магазина.
Спрашивается, почему, зачем с такой тупой лживостью твердит критик всем очевидный вздор? Только для того, чтобы в итоге заявить: «И так же были правы поляки в 1939-м, и венгры в 1956-м, и чехи в 1968, и афганцы в 1980-м, называя вступившие на их землю войска не советскими, а русскими». Значит, все лежит на русских…
* * *Но вот читаем (следите за руками): «Когда Сталин произнес свой знаменитый тост за русский народ…». Руки на стол, месье! Это был тост за весь советский народ, «за здоровье нашего советского народа и прежде всего русского народа». Если бы, допустим, подобный тост захотел после войны произнести Черчилль, то, надо думать, он сказал бы обо всем народе Британской империи, в том числе о шотландцах, ирландцах, уэльсцах, но прежде всего — об англичанах, т. е. как и Сталин — о государствообразующем народе. Ни тот, ни другой не могли же в тосте перечислять все народы своих великих держав — их сотни. «Жанр» тоста не позволял это. Казалось бы, ясно и просто.
Но Сарнову, как и Борису Слуцкому, многим другим его друзьям, тост решительно не понравился. И когда он увидел, как обрадовался тосту некий Иван Иванович, критик подумал: «Уж не шовинистические ли струны заговорили в его сердце… Ведь воевали все, а не только русские. Зачем же противопоставлять один народ всем другим?». Где же тут противопоставление украинцам или белорусам, чувашам или удмуртам, евреям или чукчам, если тост за весь народ страны? Но, кроме того, есть факты и цифры. Например, 66,402 % наших безвозвратных потерь на войне — русские. Ближе всех к ним в этой трагическом перечне украинцы — 15,8 % (Великая Отечественная война без грифа секретности. Книга потерь. М. 2009. Стр. 52). Есть и такие цифры: за годы войны звание Героя Советского Союза получили представители 63 наций и народностей, в том числе 8182 русских, 2072 украинцев, 311 белорусов, 161 татарин, 103 еврея… 4 немца и т. д. (Герои Советского Союза. М. 1984. Стр. 245). Всех, хоть это и не тост, я здесь тоже перечислить не могу.
Что ж получается? Сарнов согласен считать, что, допустим, подавление восстания в Венгрии — это дело русских, хотя знает: то была акция стран Варшавского договора, да и в Советской армии были тоже не одни русские. Тут он не видит у себя противопоставления русских другим народом, а в тосте Сталина — вот оно самое, разглядел!
Кстати говоря, восстание в Венгрии, как показал С. Куняев в книге «Жрецы и жертвы холокоста» (2012), было не столько антисоветским и антирусским, сколько антиеврейским. Действительно, трудно понять, почему после войны венгерскую коммунистическую партию, а потом и Совет министров возглавил еврей Матиас Ракоши. Это в Венгрии-то, у народа которой так сильно национальное чувство. Вот как раз тот случай, когда надо было думать о национальной стороне проблемы.
А помянутого Ивана Ивановича критик заставил играть роль не то идиота, не то лжеца, он у него говорит со слезой в голосе: «Эх, Билюша!.. Знал бы ты, как мы жили!.. Ведь я двадцать лет (т. е. с 1925 года) боялся сказать, что я русский!». Что, за это сажали или расстреливали? Уму непостижимо, на что рассчитывает человек, откалывая такие номера! Ведь еще в 20-е годы знаменитый поэт возглашал:
Я русский бы выучил только за то, что им разговаривал Ленин…
Да и сам Ленин не раз называл Октябрьскую революцию именно русской. А Сталин однажды заметил: «Русские люди, совершив революцию, не перестали быть русскими». Любой Иван Иванович наверняка знал это. А в 1938-м он мог бы почитать роман В. Вишневского, который прямо так и озаглавлен был: «Мы, русский народ». Несколько позже с киноэкранов на всю страну гремела кантата Сергея Прокофьева из фильма «Александр Невский»:
Вставайте, люди русские,На правый бой, на смертный бой!
Такие примеры можно вспоминать долго. Но, кроме того, ведь знают же люди, что лет за пятнадцать до этого придуманного разговора в стране были введены паспорта с графой «Национальность», и все, кроме разве что таких, как Билюша, охотно заполняли эту графу. Путин эту графу уничтожил. И вот собственное бесстыжее вранье Сарнов свалил на какого-то Ивана Ивановича. Это его обычный прием в борьбе за права человека.
* * *Но есть тут и другие хитроумные ужимки. Например, Сарнов вспоминает, что когда работал в «Литгазете» и сдавал ответственному секретарю редакции О.Н. Прудкову статьи в очередной номер, тот частенько говаривал: «Бенедикт Михайлович, что ж у вас все евреи да евреи» — «Какие евреи? Где? — изумленно возмущался Беня. — Вот Исбах. Это известный русский писатель! Его читают во дворцах и в избах. А вот Гринберг, Бровман…». Деликатный Олег Николаевич не знал, что ответить борцу, и на страницы газеты шли косяком русско-сарновские писатели. И он ликовал.
Но вот однажды с женой оказался в Грузии. Кажется, переводил какого-то грузинского писателя. Ну известное дело — широкое грузинское застолье. Встает хозяин и торжественно провозглашает тост: «За великий русский народ!» Вдруг громко подает голос супруга Сарнова: «Позвольте, но мой муж вовсе не русский, а еврей, а я никакая не русская, а украинка!». Словом, русским духом от нас, мол, и не пахнет. И муж не осадил супругу, не шепнул ей «Трындычиха, заткнись!», не поправил в том духе, что да, еврей, но ведь русский литератор, работаю в великой литературе Пушкина и Толстого. Что ж получается? В «Литгазете» он представлял евреев русскими писателями, а сам вдали от «Литгазеты» пожелал быть не русским литератором, а евреем.
Критик уверяет: «По правде, еврей из меня вышел плохой». Я, говорит, даже и не различаю, кто еврей, кто не еврей. Вот знаю только, что Алла Гербер точно еврейка, а больше — ни души. Но вот что интересно: упоминая многих евреев, он почти каждого называет своим другом, близким другом, а то и ближайшим. Это — Илья Зверев (Замдберг), Бакланов (Фридман), Мандель, Поженян, Левицкий, Бременер, Балтер, Войнович, Корнилов, Аксенов, Биргер, два Шкловских… Все друзья! И даже если упоминает раз десять, допустим, Манделя, то все десять раз непременно с этой уже назойливой нашлепкой — «мой друг». Да никто не против и того, что диплом у него был об Эренбурге, первая книга — о Маршаке. Большие писатели! Только зачем изображать себя национальным дальтоником.
Во время войны Сарнов с родителями был в эвакуации где-то аж за Уралом. Там у него появился приятель Глеб Селянин. Мы, говорит, «были склонны глумиться над всем, что видели вокруг». Над всем… А видели они вокруг русских людей, самозабвенно трудившихся, недоедавших, с тревогой ожидавших вестей с фронта. Они же забавлялись, хихикали, зубоскалили. Когда в 1944 году был учрежден новый гимн, сочинили свой «перифраз» в виде глумливой пародии:
На бой вдохновил нас великий Селянин,Сарнов гениальный нам путь указал…
Господи, и такую убогую чушь помнит пятьдесят лет и не постеснялся воспроизвести! А ведь еще из книги в книгу жалуется, как жестоко с ним поступили в Литературном институте, исключив в свое время из комсомола. Да тебя нельзя было на пушечный выстрел подпускать даже к санэпидемстанции.
* * *Конечно, порой бывает и так, что тупая антисоветчина Сарнова сплетается в один клубок с его болезненной страстью всюду вынюхивать национальные корни. В это трудно поверить, но ведь сам рассказывает: в те же годы войны в эвакуации он сочинял гнусные эпиграммы на Сталина — на человека, с именем которого в те дни связывало надежды на спасение все человечество, и даже заматерелый антисоветчик Бунин писал тогда: «Сталин летит в Тегеран, и я весь в тревоге: не случилось бы с ним чего».
Этот обитавший за Уралом недоросль глумился над главой государства и Верховным Главнокомандующим с точки зрения именно национальной. Сталин в своей великой речи на Красной площади 7 ноября 1941 года, обращаясь к проходившим перед Мавзолеем колоннам солдат, сказал: «Пусть вдохновляет вас в этой борьбе мужественный образ наших великих предков». И в их числе назвал Суворова и Кутузова. И начинающий негодяй сочинил свой очередной «перифраз»:
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Петя и волк - Ник Лисицкий - Начинающие авторы
- Давайте вместе - Николай Орехов - Научная Фантастика
- Суперлинкоры Сталина. «Советский Союз», «Кронштадт», «Сталинград» - А. Морин - История
- Эхо мёртвого серебра (СИ) - Шавкунов Александр Георгиевич - Фэнтези