Кремлевские жены - Лариса Васильева
- Дата:11.09.2024
- Категория: Документальные книги / Публицистика
- Название: Кремлевские жены
- Автор: Лариса Васильева
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В декабре 1900 года Аллилуевы жили в Тифлисе, у них в доме Сталин познакомился с человеком, повернувшим его жизнь. С Виктором Курнатовским. У Курнатовского был революционный талант. Он только приехал и сразу сплотил всех большевиков Тифлиса.
От него Сталин впервые услышал о Ленине. О Крупской почему-то он много рассказывал. Потом, когда Сталин в Кракове встретился с этой парой, Ленин превзошел все рассказы Курнатовского. Крупская решительно не понравилась: Сталин не любил чересчур деятельных и некрасивых женщин. Может, это чисто грузинская черта? А может, чисто мужская?
Да, конечно, хорошо бы привезти жену из Грузии. Дома говорить на родном языке… А то он уже отвык.
Надя почти ребенок. Чистый лист. В декабре 1900-го, когда он, тогда еще холостой, с Курнатовским пришел к Аллилуевым, Нади не было на свете! Появилась через девять месяцев. Ольга, жена Аллилуева, тогда, прямо при муже, то на него, то на Курнатовского вешалась. А если и Надя такая же влюбчивая, как мать?
Предназначена ему…
Ведь это он, Сталин, когда-то в Баку спас ее. Она играла на набережной и упала в воду. Он был рядом и одним движением выхватил ее из воды.
Для себя выхватил? Надя хорошенькая, умненькая девочка. И вообще — молодая, прекрасная. Дочь честного большевика Сергея Аллилуева, ничем не испорченная. Нетронутая… Не прошедшая этих вонючих царских тюрем, как прошла сестрица Троцкого, жена Каменева, Ольга. Не размокшая в ссылке, как жена Ворошилова, Екатерина — у нее, говорят, до Клима в ссылке какой-то любовник был, тоже из большевиков.
Чистая, невинная Надя. Крестница Авеля Енукидзе — не последнего человека в большевистских кругах.
Кого еще искать? Жена Сталина — дочь Аллилуева.
Такая достойна Кремля. Жаль, маленькая еще. Ничего, вырастет. Воспитается.
Наступает его время. Его ждут великие дела. Не сразу, не вдруг, но он будет первым в России. Точно выбранная женщина рядом — половина успеха. Надя чистый лист? Он напишет на этом листе все, что нужно ему.
«И будешь ты царицей мира!..»
* * *А за стенкой Надя писала письма Алине Ивановне Радченко, жене большевика И. И. Радченко, которая опекала юную Надежду.
«Летом я лентяйничала. Пришлось мне подогнать новое, в особенности по алгебре и геометрии. Сегодня утром я ходила держать экзамен, но еще не выяснила, выдержала или нет. Вес же думаю, что выдержала по всем предметам, кроме русского сочинения, хотя тема и была легкая, но я вообще слаба на этот счет».
Май 1916 года.«Нас скоро распустят на каникулы, а придется Рождество, наверное, провести в Петрограде. Ехать куда-нибудь долго, дорого и трудно».
Декабрь 1916 года.«Самый трудный для меня предмет — немецкий, потому что у нас читают, а не переводят, а я совсем не обладаю немецким языком, а также французским. Наконец я достигла того, что у меня по Закону Божьему пять. Это что-то небывалое, но я всю четверть долбила назубок, что ужасно противно… Папа и мама скрипят по-прежнему».
Январь 1917 года.«Мы сидим в классе и слушаем какой-нибудь скучный предмет, как Закон Божий, когда нужно пользоваться хорошей погодой… я очень жду лета… я поехала бы к вам, чтобы поступить кем-нибудь служить. Я думаю, что мне уже можно поступить, потому что мне скоро будет шестнадцать».
Январь 1917 года.«А теперь у нас занятия на четыре дня прекращены, ввиду неспокойного состояния Петрограда, и у меня теперь есть время. Настоящее положение Петрограда очень и очень нервное, и мне очень интересно, что делается в Москве».
26 февраля 1917 года. Канун революции.«…Сильно скучаем, так как движения в Петрограде нет уже четыре дня. Но после этих скучных дней настал праздник, и большой — а именно — 27-е февраля! Настроение у папы приподнятое, он весь день стоит у телефона. Сегодня приехал Авель Енукидзе и совершенно неожиданно попал прямо с Николаевского вокзала на праздник».
27 февраля 1917 года.Лето 1917 года Надя проводит под Москвой, на даче у Радченко, как она и мечтала в письмах, а в квартире Аллилуевых этим летом несколько дней живет Ленин. И конечно, как всегда, Сталин. Вернувшись в Петроград, Надя опять пишет Радченко:
«С провизией пока что хорошо. Яиц, молока, хлеба, мяса можно достать (обратите внимание, дорогие читатели, на этот великий, так нам знакомый глагол «достать». Он вошел в жизнь вместе с революцией и за семьдесят лет власти не вышел из жизни. — Л.В.) у хотя дорого… В общем, жить можно, хотя настроение у нас (и вообще у всех) ужасное, временами прямо плачешь: ужасно скучно, никуда не пойдешь… В Питере идут слухи, что 20-го октября будет выступление большевиков, но это все, кажется, ерунда».
19 октября 1917 года.«Живу я пока хорошо, хотя и скучно, но мы ведь всегда так жили. Занятия у нас идут плохо. Два раза в неделю выключают электричество, и, значит, занимаемся только четыре раза в неделю. Хотела купить Ив. Ив. еще папирос, но такая большая очередь, прямо беда! Надо вставать с ночи, причем даже дают (опять чудо-глагол: «дают», революционное новообразование, сразу влетевшее в речь. — Л.В.) очень мало…
Я теперь в гимназии все воюю. У нас как-то собирали на чиновников деньги, и все дают (вот тут этот глагол еще в старом значении. — Л.В.) по два, по три рубля. Когда подошли ко мне, я говорю: «Я не жертвую». Ну и была буря! А теперь все меня называют большевичкой, но не злобно, любя… А пока до свидания, мне еще надо несчастный Закон Божий учить».
11 декабря 1917 года.Надины письма — любопытные документы пред- и послереволюционных дней Октября.
«Поздравляю с Новым годом. У нас он совсем изменил нашу домашнюю жизнь. Дело в том, что мама больше не живет дома, так как мы стали большие и хотим делать и думать так, как мы хотим, а не плясать под родительскую дудку; вообще — порядочные анархисты, а это ее нервирует. Хотя это второстепенные доводы, а главное, то, что у нас дома для нее уже нет личной жизни, а она еще молодая и здоровая женщина. Теперь все хозяйство пало на меня. Я изрядно за этот год выросла и стала совсем взрослая, и это меня радует.
Мой недостаток — стала очень грубая и злая, но я надеюсь, что это пройдет».
Февраль 1918 года.«Я очень рада, что вы, наконец-то получили посланные мной папиросы… Возня с хозяйством мне страшно надоела, но теперь, кажется, мама меня скоро опять заменит — ей очень скучно жить без своей шумной оравы. Мы ей, конечно, страшно рады.
…в Питере страшная голодовка, в день дают (! — Л.В.) осьмушку фунта хлеба, а один день и совсем не давали. Я даже обругала большевиков. Но с 18 февраля обещали прибавить. Посмотрим!
…я фунтов на двадцать в весе убавилась, вот и приходится перешивать все юбки и белье — все валится. Меня даже заподозрили, не влюблена ли я, что так похудела».
Февраль 1918 года. * * *Похудеть, конечно, можно и от наступившего внезапно голода.
А можно и в самом деле — от любви. Если верить дочери Надежды Аллилуевой, Светлане, которой тогда на свете не было, но ей рассказывали все родственники, то на юную Надежду «камнем свалилась любовь к человеку, на 22 года старше, вернувшемуся из ссылки, с тяжелой жизнью революционера за плечами… к человеку, идти рядом с которым нелегко было и товарищам. А она пошла рядом, как маленькая лодочка, привязанная к огромному океанскому пароходу, — так я вижу эту «пару» рядом, бороздящую бешеный океан», — пишет Светлана.
Подобное литературное описание сегодня может вызвать у некоторых ироническую улыбку. Но нельзя и не понять Светлану Аллилуеву — она дочь. Ее право защищать родительскую честь — естественно и достойно понимания.
Что же касается фактов, то они таковы: через несколько дней после февральского 1918 года, приведенного здесь письма Нади к Алине Радченко, Надя уже в Москве. Гимназия брошена, видимо, без особенного сожаления. В Москве Надя поступает на работу под непосредственное руководство Сталина.
Юная Надя сразу же становится ему помощницей. Переехав в марте 1918 года в Москву, получив кабинет и жилье в Кремле, Сталин начинает искать помещение для своего Наркомата по делам национальностей. Как мы знаем из воспоминаний Ходасевича, помещение найти очень трудно. И Сталин решается на самозахват. Надежда уже работает секретарем в его Наркомате, она отстукивает на машинке объявление: «Это помещение занято Наркомнацем».
Сталин и Пестковский, оставивший рассказ о той истории, едут с Надиной бумажкой к облюбованной Сталиным гостинице и видят на ее дверях уже отпечатанное кем-то другое «объявление»: «Это помещение занято Высшим Советом Народного Хозяйства».
- Стихотворения - Борис Пастернак - Поэзия
- Железный поток - Александр Серафимович - Русская классическая проза
- Кремлевские призраки - Игорь Харичев - Русская современная проза
- История с Живаго. Лара для господина Пастернака - Анатолий Бальчев - Биографии и Мемуары
- Как Горбачев прорвался во власть - Валерий Легостаев - История