Литературная Газета 6474 ( № 31 2014) - Литературка Литературная Газета
- Дата:23.11.2024
- Категория: Документальные книги / Публицистика
- Название: Литературная Газета 6474 ( № 31 2014)
- Автор: Литературка Литературная Газета
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ведь если бы ей (или ему) достался билет на другое место, и они не оказались бы рядом, локоть к локтю, и автобус «Москва–Муром» не попал бы в грозу, испугавшую Настю (заставив её рассказать горестную историю своей недолгой работы официанткой в одном московском кафе) , и не застрял бы в пробке у перекрёстка, где случилась авария, и не пришлось бы им под дождём пешком топать до автобусной остановки, а потом ехать в ближайшую деревню и ночевать в доме Настиных родителей, на террасе, под неумолчный лепет тополиной листвы, сквозь которую проблёскивали июльские звёзды, – ничего бы не было!.. Ни коротких свиданий, ни удачной съёмки в фильме Стаса Климко, ни театрального училища, ни ощущения, что он, Влад, творит чью-то судьбу. И они оба даже не знали бы о существовании друг друга...
Так уговаривал он себя. Но тревога не отпускала: где она? Почему молчит?
Скрежетали по наледям скребки таджиков-дворников. На мраморных ступенях офиса, где работали сердобольные защитницы бездомных животных, толпились ленивые всклокоченные псы в ожидании привычной в это время горячей пиццы из соседнего Макдоналдса. Голубело небо над старыми крышами, и золотилась над ними маковка церкви.
Миновав скопище автомобилей, Степницкий поднимался по редакционным ступеням, когда снова зазвучал его мобильник. Нет, это не жена. И не Настя. Это юрист Сидякин. Бывший разработчик еженедельника «Писатель и жизнь», по командировочным отчётам которого в прошлые годы лучшие перья этого издания писали громоподобные судебные очерки.
– Статья моя вышла. Вам привезти журнал?
Сидякин последние годы сотрудничал с «Сельскими далями».
– Не надо, я сегодня зайду к ним, возьму. Какие-то ещё новости по Ивантееву есть?
– Есть.
– Я у дверей редакции. Поднимусь к себе и перезвоню, ладно?
В тесном «чуланчике» Степницкого пахло пылью и старыми газетами, тяжёлой кипой лежавшими на подоконнике. В узком, похожем на бойницу окне видны были проржавевшие крыши Сретенки с дотаивавшими на их карнизах сугробами, превратившимися в сползающие смертоносные глыбы. Влад вспомнил, что каких-то четверть часа назад он чуть было не стал мишенью для такой ледяной бомбы, разорвавшейся у его ног на мелкие осколки, и – содрогнулся. И тут же засмеялся своему опоздавшему испугу. «Не-ет, смерть нас пока подождёт», – пробормотал он любимое своё присловье и набрал номер Сидякина.
– Чем порадуете, Егор Савельевич?
– Начать со скучного? Или – с весёлого?
– Со скучного.
Педантичный Сидякин, оказывается, ещё раз полистал увесистую пачку документов, переданных ему настырным пресс-секретарём богача Ивантеева, ставшего недавно кандидатом в думские депутаты. И окончательно убедился в их бесполезности: это были набитые цифирью справки об успехах предприятий Ликинского района, тех, чьими контрольными пакетами акций владел Валерий Власович. Судя по аляповатой небрежности справок, не выправленным опечаткам и странным, скорее всего, взятым с потолка цифрам, это была фальшивка, изготовленная наспех, для газетчиков, согласившихся освещать его избирательную кампанию.
В эту кампанию приглашал Ивантеев и Степницкого. За весомое вознаграждение. Отлично зная, что тот со своим юристом Сидякиным ведёт расследование его, ивантеевского, безобразия: прошлой зимой в деревне Цаплино, того самого Ликинского района, Ивантеев в пьяном угаре на снегоходе сбил подростка-лыжника. Мальчишка стал калекой. Уголовное дело, разумеется, замяли, и Валерий Власович, получив информацию о том, что этой историей всерьёз заинтересовался журналист Степницкий, решил обезвредить его вот таким заманчивым предложением. От которого Влад тут же отказался.
А нескучное Сидякин привёз из Пензы, куда ездил от журнала «Сельские дали» в командировку. Заодно побывал в родном селе кандидата Ивантеева и, пообщавшись с его дальними и близкими родственниками, узнал: там вместо ликвидированного колхоза имени Ленина несколько лет назад возникло пять фермерских хозяйств. Но они как-то очень уж быстро разорились. Выжило одно, принадлежащее ивантеевскому семейству.
И вот теперь каждую весну Валерий Власович приезжает дня на два в родные края, оповещает местных газетчиков и тележурналистов, забирается в кабину трактора и, орудуя рычагами, под организованные аплодисменты односельчан и жужжание телекамер, открывает посевную кампанию… Такой вот пропагандистский ход!.. За этой ширмой на самом деле происходило то, о чём в первые годы фермерского движения жители села без конца писали в Пензу и даже в Москву – жаловались: именно он, Ивантеев, пользуясь минсельхозовскими связями, разоряет своих соперников, удушая их непомерными процентами на взятые кредиты. Сам же исхитряется пользоваться кредитами беспроцентными (в районном отделении банка у него была зазноба, всё это умело оформлявшая).
В конце концов разорённые смирились. Кто-то уехал в другие края, кто-то пошёл к Ивантееву работать – механизаторами или бригадирами, и его разросшееся фермерское хозяйство стало походить на прежний колхоз. Руководство хозяйства расположилось в том же типовом двухэтажном здании, где в прежние годы было правление колхоза имени Ленина. Когда готовили новую вывеску, хотели было лишь поменять слово «колхоз» на «фермерское хозяйство», но по совету районных властей всё-таки назвали «Акционерным обществом».
– А чьего теперь имени? – спросил Степницкий.
– Только не смейтесь: имени Петра Аркадьевича Столыпина. Он же ещё при царе организовал фермерское движение, которое пресекли большевики своим раскулачиванием!
– Да за такое издевательство царский премьер-министр отправил бы Ивантеева на виселицу!
– В том-то и фокус, что лично Валерий Власович тут как бы ни при чём. В правлении хозяйства, конечно, сидят его провереннные люди, среди них – двое его братьев. Но контрольный пакет акций записан на его пожилую маму. Она же – председатель правления.
– Шутите, что ли, Егор Савельевич? У него же мама телятницей работала!
– А теперь председатель правления большого фермерского хозяйства. Дело в том, что Валерий Власович, как я выяснил, человек патологически подозрительный, мстителен, не прощает обид. И никому не доверяет, даже братьям, с которыми без конца ссорится.
– А маме доверяет?
– Она уже очень пожилая. И, говорят, рассудительная. И возле неё всегда один из её трёх замов, назначенных, разумеется, Ивантеевым.
– Сколько ей?
– Не падайте со стула: старушке восемьдесят лет!.. Но в уставе хозяйства нет ограничений по возрасту.
– Дайте опомниться, Егор Савельевич. Судя по всему, вы приехали из какого-то салтыков-щедринского угла России.
– Боюсь, это не угол, а окружность, Влад Константинович.
– И как нам прикажете жить в такой окружности?..
...Тягучая бессонница мучила последнее время Степницкого. Он прислушивался к ночной жизни улицы, пытаясь уснуть, но сон не шёл. По влажному асфальту с шелестяще-чмокающим звуком проезжали поздние автомобили. Загулявший прохожий что-то кричал им вслед, чем-то грозил. На его голос откликались бездомные псы, обживавшие в глубине двора детскую площадку. Днём Влад видел, как их кормила бабка в просторном бледно-розовом пальто, похожем на халат. Псы вились вокруг неё, на лету хватая куски хлеба. Самый шустрый, поджарый и чёрный, даже подпрыгивал. Где-то Влад его уже видел. Нет, не здесь. Ну да, вспомнил, он похож на Настиного Черныша, тот так же юлой крутился у её ног там, в деревне Цаплино, когда они собрались на реку.
С того летнего дня ещё не прошло и года, а кажется – то, что там с ними случилось, было в какой-то другой жизни. Да, было. Но отодвинулось. Ушло. Заволакивает его дымка прошлого, стирает подробности. Хотя нет, не все. Вон проступает сквозь туман Настино лицо, залитое слезами. Да, там, на берегу, перед тем, как прыгнуть с ней в речку, он наконец позвонил жене, и, по тому, как с ней говорил, Настя поняла, что ночь на террасе, под шелест листвы старого осокоря, была случайным в его жизни эпизодом. И в Москве, на съёмной квартире, всё повторилось. Это лицо. Эти слёзы. Только здесь, в Москве, она уже не деревенская девчонка. Начинающая актриса. Наивно надеявшаяся, что он уйдёт от Елены.
Его всё-таки повело в сон. В пестроту солнечных пятен на лесистом склоне холма. В траву, поющую звоном кузнечиков. Лёгкие облака плыли навстречу, из-за реки, где синел зубчатой полосой плавневый лес. Облака словно бы смеялись. Или это смеялась Настя – оттуда, из той, прошлой жизни? Вот она протянула руки. Вот, перестав смеяться, стала медленно таять. Её лицо разъедал облачный туман, она тонула в нём, что-то крича. Нет, он не слышал её голоса, но точно знал – она зовёт его. И он пошёл. Очень медленно. Потом побежал. Но руки и ноги вязли в чём-то, он не бежал, а плыл, всматриваясь в сумрачные речные берега, в мелькающие там тени. Да, конечно, вон та тень – Настя. «Тень от чьей-то тени» , – любила она повторять про себя цветаевскую строчку. Вон она тянется к нему, но река не отпускает его. Он кричит, но Настя не слышит. И он кричит снова и снова. И чувствует на своём плече руку – его трясут, ему говорят:
- Литературная Газета 6297 ( № 42 2010) - Литературка Литературная Газета - Публицистика
- Литературная Газета 6417 ( № 22 2013) - Литературка Литературная Газета - Публицистика
- Возвращение блудного Брехта - Андрей Готлибович Шопперт - Исторические приключения / Попаданцы / Периодические издания
- Литературная Газета 6408 ( № 11 2013) - Литературка Литературная Газета - Публицистика
- Литературная Газета 6292 ( № 37 2010) - Литературка Литературная Газета - Публицистика