Форма входа
0/0
Наша первая революция. Часть I - Лев Троцкий
- Дата:20.06.2024
- Категория: Документальные книги / Публицистика
- Название: Наша первая революция. Часть I
- Автор: Лев Троцкий
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Наша первая революция. Часть I - Лев Троцкий. Жанр: Публицистика. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Наша первая революция. Часть I - Лев Троцкий:
Настоящая книга ни в коем случае не является историей революции 1905 г. или теоретическим анализом ее внутренних сил. Книга представляет собою сборник статей и документов, написанных в ходе борьбы и отражающих различные моменты нашей первой революции и деятельности тогдашних революционных организаций, в частности и особенности, Петербургского Совета Рабочих Депутатов.Материалы, помещенные в настоящем томе, охватывают период от кануна Кровавого Воскресенья до начала 1907 г. Хронологический порядок расположения статей и речей не повсюду строго выдержан: исключения допущены в целях группировки материала по основным отделам книги, посвященным крупнейшим вехам революции 1905 года.
Читем онлайн Наша первая революция. Часть I - Лев Троцкий
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Это затруднение вполне оценили петербургские присяжные поверенные. Вот почему они в заседании 9 марта, приняв в общем ту же резолюцию, что и их помощники, ограничились по второму пункту требованием, чтобы к «трудам» особого совещания был привлечен, наряду с представителями других общественных групп и учреждений, также и выборный представитель присяжной адвокатуры.
К постановлению петербургской адвокатуры присоединяется московская (13 марта), одесская, саратовская, киевская (17 марта). Но московская не ограничивается этим. Она намечает демократические основы конституции и ставит вопросы о милиции и о войне. Вообще по широте постановки вопросов московская резолюция оставляет позади себя все остальные. В то время, как одесская адвокатура еще путается в сетях архаической фразеологии земских адресов и лукаво мудрствует на тему, что «стоящая между царем и народом бюрократия не только не исполняет, но извращает повеления, исходящие от верховной власти», московское собрание (13 марта) говорит: «народным представителям принадлежит право законодательной власти», что же касается исполнительной власти, то она «вверяется кабинету министров, ответственному перед народными представителями». Последовавшее вскоре затем официальное разъяснение упрекало московских адвокатов в том, что они предлагали совету министров принять программу демократической республики. Некоторые газеты уверяли даже, будто московские адвокаты потребовали «социал-демократической» республики: не знаем, не знаем, из резолюции этого что-то не видно.
По вопросу о милиции московская резолюция постановляет: а) просить городские думы и земства учредить вооруженную милицию и принять все меры для охраны граждан и б) признать, что полиция должна быть передана в ведение городов и земств.
Мысль, что путь в Учредительное Собрание пролегает через канцелярию министерства внутренних дел, разделяется не всеми. В то время, как одни требуют допущения в особое совещание представителей населения, не указывая, впрочем, как это сделать, а другие ходатайствуют об этой привилегии лишь для «зрелых общественных сил», более радикальные элементы приходят к тому убеждению, что оппозиции нечего делать за правительственными кулисами, и в пояснение своей мысли цитируют первый псалом царя Давида: «Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых».
Предварительный съезд журналистов 3 – 4 марта, исходя из того, что булыгинская комиссия ни в каком случае и ни при каких комбинациях не может заменить собою (sic!) Учредительного Собрания (к этому можно было бы прибавить: точно так же, как участок ни при каких комбинациях не может заменить собою комитет общественного спасения), пришел к выводу, что «организованные общественные силы должны предъявить к ней единственное требование» – о созыве Учредительного Собрания на соответственных началах. Ввиду этого, съезд считает нежелательным стремление общественных учреждений к участию в работах комиссии Булыгина и рекомендует им в случае, если бы они были приглашены, ограничиться повторением принципиальных требований. Для того, чтоб обеспечить такое, а не иное участие общественных (т.-е., в сущности, земских и думских) представителей в комиссии, съезд рекомендовал собирать возможно большее количество подписей граждан под заявлениями, которые должны быть поданы земским и городским учреждениям.
Таким образом, съезд журналистов пришел к заключению, что задача оппозиции состоит в давлении на правительство извне, и, далее, признал необходимым мобилизацию граждан, правда, в крайне неактивной форме, для давления извне на земство и думы, как на официальное «представительство» населения. Эта, хотя и совершенно зачаточная тактика, все же выше ходатайств перед советом министров об учреждении земской экспертизы при конституционной канцелярии.
Точку зрения мартовского съезда журналистов комментировало «Право» в том смысле, что смешение бюрократических элементов с общественными не может не перенести на общество хотя бы часть ответственности за те результаты, какие окажутся от работ совещания. Для того, чтобы производить давление на власть, оппозиции нет надобности входить в состав комиссии и «уничтожать средостение». Общество может производить свою работу и отдельно, и чем больше оно объединится «в своих положительных идеалах», тем грандиознее будут проявления его работ и тем реальнее должен быть результат. Разумеется, в оригинале («Право», N 10) эти соображения сдобрены соответственной дозой дипломатических двусмысленностей и дьявольски хитрых подмигиваний в сторону власти. Но уж на этом взыскивать не приходится.
Еще дальше в направлении «непримиримости» идет резолюция общества вспоможения окончившим высшие женские курсы. Она заявляет категорически, что выработка новых политических форм не может быть выполнена средствами отживающей правительственной системы. Высочайший рескрипт 18 февраля, – поясняет резолюция, – удерживая во всей полноте «незыблемость основных законов империи», не вносит в положение вещей никаких существенных изменений. Едва ли, однако, не самое значительное число заявлений просто игнорирует «конституционную» работу бюрократии, ограничиваясь, в лучшем случае, как, напр., записка 256 петербургских деятелей по народному образованию, ссылкой на то, что существующие органы власти не в состоянии провести требуемые жизнью изменения, а потому самой насущной потребностью настоящего момента является созыв Учредительного Собрания (от 12 марта).
К несчастью, эта точка зрения имеет свою ахиллесову пяту: она вовсе не задается вопросом о том, кем и как будет, в конце концов, созвано Учредительное Собрание?
Мы вовсе не хотим этим сказать, что точка зрения съезда журналистов качественно выше. Нет! Но она дает исчерпывающий ответ в тех ограниченных рамках, в каких она ставит вопрос. Недостаток приведенных нами более радикальных решений не в том, что они слишком радикальны, а в том, что они недостаточно радикальны. Они останавливаются на полпути. Сейчас станет ясно, что мы хотим этим сказать.
Политическая мысль широких общественных кругов не развивается чисто логически, изнутри себя, по системе учебников государственного права. Она толкается вперед, назад, в сторону тем материальным процессом общественного развития, который она обслуживает. Конечно, политическая мысль, как и всякая иная, имеет свою логику. Но движущей силой политики отнюдь не является формальный силлогизм. Наоборот. Политическое мышление любой общественной группы, как и всякая вообще форма социальной идеологии, чрезвычайно косно. Оно по доброй воле никогда не гоняется за стройностью, систематичностью и законченностью. Во всяком случае, оно ради них не ударит палец о палец. При первом удобном случае оно без сожаления откажется от выводов из признанных им посылок, если только его не толкает вперед неудовлетворенный голос командующего им классового интереса или настойчивое внешнее давление какой-нибудь общественной силы. Это общее соображение прекрасно подкрепляется приведенными выше фактами из развития политической идеологии у русской интеллигенции за несколько месяцев последнего года.
Непорядки русской жизни ни для кого не были секретом и до последнего оппозиционного подъема. Но нужна была русско-японская война, колоссальное практическое испытание кровью и железом всех сторон государственного распорядка, чтобы двинуть общественное сознание от будничного брюзжания против частных неустройств к обобщенному отрицанию целого режима.
Нужно было адское сопротивление бюрократии, готовой отстаивать свои позиции до конца, чтобы требование государственной реформы рассталось с идеей определенного «соучастия» народных представителей, наряду с всевластной бюрократией, и подошло к идее борьбы за обладание государственной властью. Нужно было потрясающее январское выступление пролетариата, т.-е. самой активной части того народа, именем которого оперировала оппозиционная мысль, чтобы эта последняя, во-первых, сделала попытку поставить вопрос права на очную ставку с вопросом силы и, во-вторых, связала народное представительство с лозунгом всеобщего избирательного права.
И каждый раз после того, как новый политический факт вынуждал политическую мысль интеллигентской демократии сделать новый шаг, от которого она вчера еще отказывалась, несмотря на отдельные настойчивые голоса, ей сейчас же казалось, что этот шаг она делает самопроизвольно, как простой логический вывод из старых посылок; более того, ей представлялось, что с этим выводом она родилась. Не отдавая себе отчета в механизме, управляющем ее движением, она тем самым сохраняет за собой право удовлетворяться своей ограниченностью до нового поучительного толчка.
Если, отвлекшись от состава либерально-демократической оппозиции и сложных внутренних трений, мы возьмем ее лишь в развитии и росте тех лозунгов, которые чем дальше, тем больше господствуют в ее рядах, мы натолкнемся на несколько характерных этапов в развитии оппозиционной мысли. Первое «героическое» усилие, которое она должна была произвести, было направлено на то, чтобы связать все частные виды зла, насилия, произвола и нестроения с одним общим лозунгом и, по крылатому слову одного журналиста, от требования реформ перейти к требованию реформы. Требование реформы закрепляется общественным сознанием, как требование участия свободно избранных представителей народа в законодательной работе и в контроле над исполнительной властью.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Наша первая революция. Часть I - Лев Троцкий бесплатно.
Похожие на Наша первая революция. Часть I - Лев Троцкий книги
- Собрание сочинений в 14 томах. Том 5 - Джек Лондон - Классическая проза
- Неизвестная революция 1917-1921 - Всеволод Волин - История
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Древний рим — история и повседневность - Георгий Кнабе - История
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
