Газета Завтра 383 (14 2001) - Газета Завтра Газета
- Дата:29.07.2024
- Категория: Документальные книги / Публицистика
- Название: Газета Завтра 383 (14 2001)
- Автор: Газета Завтра Газета
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Эта программа переводит "проблему головы", в которой скопилось множество извечно русских неразрешимых вопросов, в "проблему паха", где исчезают национальные особенности и царит сексуальный интернационал. Астрос был возбужден зрелищем женской наготы, нежной музыкой, млечными, плавными формами потолков и стен, напоминавшими разведенные колени, выгнутые, с мягкими желобами женские спины, округлые ягодицы. — Мы создаем электронное эротическое поле над всей Россией. В любой лесной деревушке, в любом фабричном бараке обездоленная женщина или неутоленный мужчина чувствуют себя счастливыми...
Белосельцев испытывал возмущение, позор, жгучее негодование, словно в нем взламывали потаенные, замкнутые запоры. Отворяли замурованную дверь в сырой подвал, где таились его укрощенные страсти и побежденные похоти, прятались усмиренные пороки и преодоленные вожделения, жили взаперти поколебленное честолюбие и смиренная гордыня, толпились яростные слепые инстинкты, на обуздание которых ушла целая жизнь. Все они теперь рвались наружу. Вылетали из подполья, как нарядные, разноцветные нетопыри, брызгали ему в глаза слепящей перламутровой слизью. Спасаясь от них, загоняя обратно в подпол, запечатывая в подземелье, он наобум читал отрывки молитв. "Придите ко мне, все страждущие и обремененные, и я успокою вас ..."."Суди меня, Господи, не по грехам моим, а суди меня по милосердию Твоему..." " Сердце — есть храм Бога живого..." Старался заслониться от срамных, сладострастных картин образами мамы и бабушки, расходуя на эту борьбу остаток отпущенной ему в жизни энергии.
Они перешли в следующий отсек, где помещался огромный экран. Перед ними за пультом сидел оператор, худой и ржавый, как старый гвоздь. Гнутый, искривленный, покрытый рыжими волосками, желтыми веснушками, шелушился, отслаивался, озираясь на появившегося хозяина круглыми безбровыми глазами.
— Это лаборатория антропологической коррекции, — пояснял Астрос, с нескрываемой гордостью обходя свои владения, как обходят волшебный сад, позволяя избранным гостям любоваться невиданными растениями и цветами. — Мы создаем телевизионный продукт, с помощью которого подавляем антропологический шовинизм русских. Отдаляем угрозу "русского фашизма", снимая у русских националистов чувство мессианства, миф об их превосходстве над другими народами. Астрос едва заметно кивнул оператору, и тот, понимая его без слов, хлопнул своими круглыми птичьими лазами, отчего загорелся первый, огромный, во всю стену экран. На нем возникло лицо, обезображенное гневом, с оскаленным мокрым ртом, редкими желтыми зубами, узким лбом, над которым рассыпалась потная белесая прядь. Маленький нос с вывернутыми ноздрями и злые кабаньи глазки усиливали впечатление животной силы и ярости. Звероподобное существо было одето в русскую косоворотку с северным орнаментом, состоящим из языческих деревьев, волшебных коней и сказочных наездников, и отражало, по замыслу фотографа, характерные для русских узколобие, свинообразие и свирепость.
Изображение исчезло, и возникло другое — заключенный в тюрьме, понурый, бритый наголо, с провалившимися чахоточными щеками, с затравленными, глубоко запавшими глазами, в которых были мольба, страх, ожидание неминуемой гибели. Вслед за этим возник солдат, в камуфляже и каске, с выставленным подбородком, безумными глазами, стреляющий от живота из автомата по невидимым, но предполагаемым мирным жителям, падающим от пуль женщинам, окровавленным детям. Его сменил пациент в больничном халате, бессильно сидящий на убогой койке среди капельниц и резиновых грелок, с вытянутой шеей, похожий на усталую беззащитную клячу, ослепшую от непосильной работы в шахте. Опять возник уже знакомый громила с кабаньими глазками в русской косоворотке, напоминая зрителю, что предшествующие персонажи относятся к русскому типу, подавленному, аморальному, бездуховному. Вновь потянулась череда портретов, прекрасно выполненных, тонко улавливающих психологию. Демонстрант под красным знаменем, безобразный, полный ненависти, с плохо выбритым старообразным лицом, в нелепых стариковских обносках, с портретиком Сталина на груди. Следом — дебил с улыбающимся слюнявым ртом, безмятежно счастливыми, водянистыми глазками, ковыряющий грязным пальцем в носу. Его сменил нищий, похожий на волосатого зверька, опирающийся на костыль, среди реклам женского белья, элитного жилья и итальянской мебели. Нищий протягивал руку, и искусная фотокамера фиксировала трещины и заусенцы ладони, несколько монет, прилипших к складкам кожи. И снова портрет свирепого животного в косоворотке с русским языческим орнаментом, обозначавшим национальность и антропологический тип. Ряды продолжались бесконечно, сливаясь в нечто отталкивающее, выродившееся и опасное.
— Подбирая для всех телевизионных сюжетов определенный тип персонажей, мы тем самым умеряем антропологическую гордыню русских, насыщая зрительный ряд другими национальными типами, что абсолютно необходимо в нашем многонациональном государстве, где проживают якуты, татары, кавказцы, — Астрос говорил профессорским тоном, словно читал лекцию по генетике, описывая воздействия на генетический код подопытных организмов, поддающихся направленным видоизменениям. — Мы предлагаем нашим телезрителям другой антропологический тип, который может примирить реликтовые импульсы национального подсознания. Создаем типологический образ, на котором соединялись бы все остальные народы, — Астрос едва заметно кивнул оператору, и тот, понимая, моргнул своими круглыми, чуть ошалелыми глазами, действующими подобно кнопкам пульта.
На экране возник портрет Альберта Эйнштейна, задумчивый, тихий, с глубокой мировой печалью в прищуренных добрых глазах, где присутствовал звездный отсвет мироздания, на которое были устремлены возвышенные помыслы великого всечеловека. Его пальцы утомленно лежали на листках бумаги, где простыми чернилами, еще не просохшими, была начертана известная формула, соединяющая воедино массу и энергию, время и пространство, Библию и атомную бомбу, шекель и холокост, Иисуса Навина и отрезанную голову Олоферна, "Стену плача" и стриптиз-бар на Манхэттене, а также удивительные еврейские мелодии, лучшая из которых — "Семь сорок", была добыта методами квантовой механики из световой волны и являлась музыкой мю-мезонов и нейтрино.
Эйнштейн исчез, и его сменил известный одесский юморист, пухленький, милый, скосил головку набок, лучился вишневыми глазками, вызывая к себе прилив невольной симпатии, чем-то, быть может, нежной формой ушей, напоминая великого физика. Вслед за ним возник молодой красавец, политик правого толка, еще недавно мечтавший стать президентом, иссиня-черный, слегка волнистый брюнет с глазами печального, все понимающего спаниеля, о котором говорили, что он подъезжает на "шестисотом мерседесе" до определенного места, пересаживается на старенькую "Волгу" и на ней приезжает на работу, где обычно дежурил неизменный пикет голодных учителей и шахтеров. На смену ему появился известный артист-кукольник, аскетический, горбоносый, с дряблым стариковским ртом, но очень добрыми, хоть и печальными глазами, какие можно было увидеть в палисадниках Бердичева и на картинах Шагала, но после отмены черты оседлости и большевистской революции те же глаза, став строже и беспощадней, смотрели со всех партийных трибун, политических митингов и манифестаций. Вновь появился Эйнштейн, подчеркивая свое родовое сходство с только что промелькнувшими персонажами, — все те же печальные благородные усы, устремленный в неэвклидово пространство взгляд, любовь ко всему живому и неживому, неизменная, как "постоянная планка". Из этого эталона, повторяя его и видоизменяя, потянулись типажи одного и того же, одаренного, интеллигентного племени, своим терпеливым присутствием, талантливыми разносторонними деяниями искупающего недостатки грубого и свирепого народа, отнимающего у человечества шестую часть планеты. То были — благообразный музейный работник среди древних фолиантов. Министр иностранных дел, похожий на Иуду с картины Леонардо да Винчи "Тайная вечеря", всеми отпущенными ему талантами приближавший НАТО к Москве. Известный банкир, чья финансовая группа поддерживала московского мэра. И, наконец, сам Астрос, благодушный, наивно-беззащитный, в домашнем костюме, с жестяной лейкой, поливающий клумбу садовых ромашек.
— Продемонстрированный тип способствует сглаживанию этнических конфликтов в России,— пояснял Астрос, — он легко узнаваем в мире, помогает России на антропологическом уровне встраиваться в мировое сообщество...
Белосельцев испытывал страдание, боясь, что оно будет замечено проницательным Астросом, и он будет изобличен, как агент, проникший в "святая святых" противника. Он понимал побуждение народа, атаковавшего "Останкино" в кровавом октябре, когда мужчины и женщины шли на пулеметы, заваливая своими горячими телами стеклянный брусок телевидения, в предсмертных муках перегрызая зубами бетонный стебель башни. Ими двигал инстинкт матери, заслоняющей свое чадо от зверя, инстинкт отца, принимающего пулю, предназначенную для сына. Он сам был готов обвязаться гранатами и кинуться на освещенные, усыпанные огненными бриллиантами площадки, взорвать телекамеры и экраны, как панфиловцы в 41-м подрывали танки фашистов. Но это было невозможно. Зло, обитавшее здесь, носило нематериальный характер.
- Человек из двух времен. Дворец вечности. Миллион завтра - Боб Шоу - Научная Фантастика
- Мягкие лапки судьбы - Вонсович Бронислава Антоновна - Любовно-фантастические романы
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Газета Завтра 894 (1 2010) - Газета Завтра Газета - Публицистика
- Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены. 1796—1917. Повседневная жизнь Российского императорского двора - Игорь Зимин - Культурология