Время борьбы - Виктор Кожемяко
- Дата:31.07.2024
- Категория: Документальные книги / Публицистика
- Название: Время борьбы
- Автор: Виктор Кожемяко
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Аудиокнига "Время борьбы" от Виктора Кожемяко
📚 "Время борьбы" - захватывающая аудиокнига, которая рассказывает о сложных испытаниях, с которыми сталкивается главный герой. В поисках справедливости и истины он отправляется в опасное путешествие, где ему придется пройти через множество трудностей и испытаний.
Главный герой книги, чье имя остается в тайне до самого конца, - настоящий боец, который не боится ставить все на карту ради своих убеждений. Его сила воли и решимость поражают, а его поиск истины заставляют задуматься над многими важными вопросами.
Автор аудиокниги, Виктор Кожемяко, известен своими захватывающими произведениями, которые заставляют читателя задуматься над глубокими темами. Его работы всегда наполнены эмоциями и драматизмом, что делает их особенно привлекательными для аудитории.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Здесь собраны лучшие произведения различных жанров, которые подарят вам удивительные эмоции и заставят задуматься над важными вопросами жизни.
Не упустите возможность окунуться в мир увлекательных историй, которые раскроют перед вами новые горизонты и заставят вас по-новому взглянуть на окружающую реальность. Погрузитесь в мир книг вместе с knigi-online.info!
Погрузитесь в мир книг вместе с Публицистика!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Надо торопиться в Смоленск – мы не успеем сегодня передать...
Приехав в Смоленск, мы не могли связаться с Москвой – город в эти минуты подвергся налету немецкой авиации. Мы оказались в это время в городском саду, где увидели щель. Там, сидя на корточках, Лидов написал часть нашей корреспонденции о летчиках. Потом, когда взрывы немного стихли, он побежал к телефону...»
Конечно, условия работы у всех военных корреспондентов были не сахарные. «Но всегда, – написал тот же О. Курганов, – выделяется кто-то один – то ли своей смелостью, то ли своей осмотрительностью, то ли умением быстро ориентироваться в обстановке. И тогда этот человек становится неофициальным главой журналистского корпуса. Таким главой был у нас на Западном фронте Лидов».
Не случайно в августе 1941-го именно он летит на месте стрелка-радиста с одним из наших бомбардировщиков дальнего действия, чтобы бомбить фашистские города. И вскоре в «Правде» появляется большая его корреспонденция о дерзком полете в логово врага.
А некоторое время спустя, тоже не случайно, конечно, он летит к партизанам Белоруссии, совершив затем отчаянно смелый поход в захваченный немцами Минск. Можно представить изумление фашистов, прочитавших в «Правде» очерк «В оккупированном Минске» – за подписью Петра Лидова! Сохранилось свидетельство, что один из гитлеровских главарей заявил тогда:
– Не так уж прочно здесь сидим мы, если корреспонденты большевистской «Правды» могут ходить по оккупированному городу, хотя мы думаем, что вырубили большевизм в Белоруссии под корень.
Лидов побывал, кажется, во всех самых трудных и опасных, самых судьбоносных местах войны. Он писал свои очерки, корреспонденции, заметки из Сталинграда и с Курской дуги, с берегов Северского Донца и Днепра, из Чехословацкого корпуса Людвика Свободы, у которого первым из советских журналистов он взял интервью и который позднее скажет о нем: «Петр Лидов был прекрасный и мужественный человек, воодушевленный и страстный журналист. Перо в его руках было острым оружием...»
Лидов и «Таня», Лидов и Зоя – тоже огромная тема. Тоже на книгу! Выскажу и попробую обосновать здесь только одну мысль, которую считаю принципиально важной.
Мысль эта состоит из двух частей. Во-первых, Лидов не мог не написать то, что он написал. Во-вторых, написать о Зое так он смог потому, что сам был такой.
Известно, где и при каких обстоятельствах Лидов впервые услышал о происшедшем в Петрищеве. Это было в чудом уцелевшей придорожной избе, недалеко от только что освобожденного нашими войсками Можайска, куда он направлялся. Остановившись тут на ночевку, он случайно услышал рассказ старика об отважной юной партизанке, которую повесили немцы.
– Ее вешали, а она речь говорила! – несколько раз повторил старик.
Вот что особенно потрясло Лидова. Какая же это должна быть девушка, что за человек?! И хотя утром следующего дня ему передали редакционное задание – срочно побывать в деревне Пушкино, он, выполнив то, что требовалось, устремился в Петрищево.
Он всем существом своим понял: надо обязательно туда ехать и надо будет обязательно писать!
А как Лидов там работал, как написал... Об этом есть немалая литература, и короткий его газетный очерк разобран, что называется, по косточкам. Мне же хочется сказать не о мастерстве журналиста, которое несомненно, а о душе человека. Потому что знаю: при любом, пусть даже еще более высоком, мастерстве не родилось бы Слово столь искренней силы, не будь у автора этой чуткой и отзывчивой, чистой и доброй, этой редкостно красивой души!
Чтобы полнее ощутить ее, надо прочитать письма Лидова к жене и дочерям, оказавшимся в далеком Чернолучье под Омском, – письма, проникнутые удивительной нежностью: «Ваш любящий до конца жизни отец».
Надо прочитать лидовские дневники самых страшных военных месяцев. Где, например, среди мыслей о начавшемся немецком наступлении на Вязьму и о положении обреченного города, который они вынуждены покидать, вас пронзит такая запись:
«Думал о судьбе знакомых мне ни в чем не повинных, мирных, хороших людей, о судьбе 12-летней Вали – нашей соседки. Ее отец – на фронте, мать – на девятом месяце. Валя – умница, хорошая, воспитанная девочка. Когда я сказал ей: „Ничего, Валя, выживем“, она ответила: „Выживем, да не все“. Я улыбался ей, но знал, что она-то, наверное, и не выживет. Зная историю Минска, Смоленска и Гомеля, можно было предвидеть и трагедию Вязьмы».
Это он записал 2 октября 41-го. А 6 октября: «Вязьма накануне вечером эвакуирована – учреждениям было предложено покинуть город в 15 минут. (Валя, где ты? Где-нибудь на морозной дороге, среди ночи в поле с беременной матерью бредешь на восток...)».
У него множество неотложных забот, со всех сторон – удары на его голову, но... он помнит о Вале!
Наверное, вспомнил ее и тогда, когда стоял в Петрищеве над разрытой могилой, видя, что повесили немцы... совсем еще девочку. Всего лет на шесть старше той Вали, да и его Светлана не намного моложе...
Когда душа все это вмещает и на все откликается, только тогда может быть написана «Таня». Так, как она написана.
А начиная работу над вторым очерком – «Кто была Таня» (уже стало известно, что это Зоя Космодемьянская), Лидов записал в дневнике следующее:
«Еще там, в придорожной избе, слушая рассказ старика, хозяйка сказала: „Неужто все это правда, неужто бывают такие?“ Да, „такие“ были, есть и будут. Я хочу рассказать в этом очерке, откуда берутся „такие“. Я хочу показать, что не порыв чувств, а большая любовь к Родине, к своему народу помогла Зое совершить подвиг».
Он сумел в своем очерке это показать. И сделал еще больше: ценой собственной жизни доказал, что такие у нас есть и будут.
Вместе с другом Сергеем Струнниковым, военным фотокорреспондентом «Правды», сделавшим потрясающий снимок истерзанной «Тани», он погибнет при исполнении служебных обязанностей 22 июня 1944 года. Ровно три года спустя после начала войны и меньше чем за год до нашей Победы.
Зоя КосмодемьянскаяЕго публикации о Зое Космодемьянской нашли отзвук в сердцах советских людей, и она живет в памяти народа и сегодня. Рассказы очевидцев, жителей деревни, вызывают потрясение и восхищение мужеством, невероятной силой духа совсем юной нашей соотечественницы.
– Мне не страшно умирать, товарищи! – успела сказать Зоя уже с петлей на шее. – Это счастье умереть за свой народ...
И еще успела крикнуть громким и чистым голосом, обращаясь к стоящим вокруг местным жителям:
– Эй, товарищи! Чего смотрите невесело? Будьте смелее, боритесь, бейте немцев, жгите, травите!
На Руси испокон веку великомученики становились святыми. И она стала великомученицей. То есть в восприятии народа – истинно святой.
Служение памяти
Владимир ГамолинПочти совсем незаметно прошел в нынешней России двухсотлетний юбилей великого Тютчева. Ни массовых праздников по стране, где прозвучало бы слово русского поэтического гения, ни множества достойных передач по телевидению. Оно и понятно: это же вам не Макаревич какой-нибудь, целую неделю отмечавший в те дни на всех телеканалах свое пятидесятилетие. Вон в программу «Первого канала» даже «любимый фильм А. Макаревича» удумали включить.
И стоит ли на этом фоне удивляться, что абсолютно незамеченным остался уход из жизни выдающегося подвижника – Владимира Даниловича Гамолина, человека, посвятившего свою жизнь пропаганде поэтического наследия Тютчева.
Между тем Вадим Валерианович Кожинов еще десять лет назад назвал жизненное деяние В. Д. Гамолина подвигом. Скромный сельский учитель, он воскресил тютчевский Овстуг, создал здесь, в селе на Брянщине, где великий поэт родился и провел немало заветных дней, замечательный мемориальный музей-усадьбу, ставший в один ряд с пушкинским Михайловским и лермонтовскими Тарханами.
А ведь было время, когда в Овстуге о Тютчеве не напоминало почти ничего. Главный усадебный дом, изрядно обветшавший, еще в 1914 году разобрали на кирпичи, чтобы построить из них здание волостной управы. Церковь в 1941-м взорвали немцы – им нужен был материал на прокладку дороги для танков Гудериана. И они же вырубили большой парк, боясь, что здесь будут укрываться партизаны.
Вот в каком состоянии видел тютчевскую усадьбу Владимир Гамолин, уезжая из родных мест после школы учиться в Ленинградский педагогический институт имени А. И. Герцена. В таком же состоянии застал ее и после возвращения в 1955 году. Окончив институт, он по направлению учительствовал на Сахалине, затем отслужил в армии на Камчатке. Но все-таки вернулся сюда. Потому что не мог не вернуться.
Иногда говорят: впитал любовь к чему-то или к кому-то с молоком матери. Ему необыкновенная любовь к Тютчеву передалась от отца. Был Данила Васильевич простым крестьянином, потом – председателем колхоза, сельсовета. И, видимо, знание того, что именно в этом месте, на этой земле, среди этой природы появился на свет и возрос тютчевский гений, произвело еще с ранних лет столь сильное впечатление на крестьянского мальчика, что потянулся он к стихам знаменитого земляка, переходя от простых ко все более сложным. Да так и остался покоренным великой поэзией Тютчева на всю жизнь, передав глубокое свое чувство сыну.
- Лица века - Виктор Кожемяко - Биографии и Мемуары
- Неизвестная революция 1917-1921 - Всеволод Волин - История
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Империя и нация в зеркале исторической памяти: Сборник статей - Александр Семенов - Политика
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза