Воззрения и понимания. Попытки понять аспекты русской культуры умом - Карл Аймермахер
- Дата:19.10.2024
- Категория: Документальные книги / Публицистика
- Название: Воззрения и понимания. Попытки понять аспекты русской культуры умом
- Автор: Карл Аймермахер
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "Воззрения и понимания. Попытки понять аспекты русской культуры умом"
Эта увлекательная аудиокнига погружает слушателя в мир русской культуры и помогает понять ее глубинные аспекты. Главный герой книги, *Иван*, исследует различные аспекты русской культуры, пытаясь проникнуть в ее суть и осознать ее особенности. Слушая его рассуждения, вы окунетесь в умопомрачительное путешествие по истории, искусству и философии.
Автор книги, *Карл Аймермахер*, известен своими глубокими исследованиями культуры различных народов. Его работы помогают читателям расширить кругозор и углубить понимание мировой культуры. *Аймермахер* - профессионал своего дела, и его книги всегда отличаются глубоким анализом и острым умом.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Здесь собраны лучшие произведения различных жанров, от бестселлеров до классики. Погрузитесь в мир книг вместе с нами!
Не упустите возможность окунуться в умопомрачительное путешествие по русской культуре вместе с *Иваном* и *Карлом Аймермахером*. Эта аудиокнига станет отличным спутником для всех, кто стремится понять глубинные аспекты культуры и искусства.
Ссылка на категорию аудиокниги: Публицистика
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Некоторые ученые, осознав это, заходят так далеко, что начинают говорить об уникальности художественного текста и невозможности его полного перевода (т. е. о наличии в нем вербально невыразимого компонента) и отказываются от обычно требуемых в науке объяснений, за исключением тех, что не переходят границы определенного минимума. Исходя из известного факта, что достаточно полное сближение между действием, которое текст должен производить согласно замыслу, и тем, которое он производит в действительности, является недостижимым на практике идеалом, они полагают необходимым условием понимания сообщаемого художественным текстом чужого опыта определенную конгениальность интерпретатора. Понимание того, что стопроцентное отображение текста и его смысловых потенциалов принципиально невозможно, порождает самоограничение, в результате которого в качестве цели рассматривается комментарий к тексту, который представляется еще «естественным» и реализуемым на практике.
Уже одни эти предпосылки понимания, а также знание того, что каждый новый вид восприятия предполагает возможность выбора принципиально иных параметров и их комбинации, как и то, что систематический инструментарий исследователя всегда способен охватывать свои объекты только в одной «плоскости проекции» (И.И. Ревзин), - все это дает достаточно оснований для того, чтобы существенно переосмыслить и заново сформулировать целевые установки литературоведческой деятельности. Хотя стремление человека к познанию явно побуждает его вновь и вновь пытаться спрессовывать знание в опирающиеся на гипотезы теории, однако возможно, что полученный за это время опыт вполне мог бы также подсказать нам, что функция метатекста заключается не только в максимально полной интерпретации текста на языке-объекте, но прежде всего и в «естественном» взаимодействии текста и метатекста как выражении повседневной культурной деятельности. В этом случае текст и метатекст оказываются уже не только экспериментальным полем, предоставленным избранным - ведущим научную работу, - но и могут оставаться в их собственной культурной сфере, где их и будут изучать. Если понимать сосуществование текстов и метатекстов как одну из важнейших предпосылок взаимодействия в рамках культуры, то их значение оказывается обусловленным специфическим напряжением, существующим в их отношениях, характеризующихся, как правило, открытой, в значительной степени саморегулирующейся культурной информационной системой и подчиняющихся собственным культурным механизмам развития. Если понимать культуру как систему постоянного обмена информацией, которой, несмотря на наличие достаточно широкого базиса конвенционализированных правил понимания, присущи латентная открытость и противоречивость, обусловленные одновременным наличием дальнейших очень различных (индивидуальных, групповых, исторически обусловленных и др.) конвенциональных факторов, то тогда в ряде случаев существенной оказывается не столько полнота передаваемых сообщений, сколько их постоянно варьируемое порождение и восприятие. Поэтому систему культуры характеризуют, с одной стороны, определенная избыточность, выполняющая компенсирующую функцию при неполной или неудачной передаче сообщений, а с другой стороны - присутствующая в ней наряду с избыточностью энтропия, открывающая достаточно широкое поле действий для активации и динамизации сознания, что вызывает к жизни инновации на всех уровнях культуры.
Если исходить из подобной характеристики предметной области литературоведения, то в этом случае не будет вызывать удивления, если литературоведение перестанет безусловно и безраздельно отдавать предпочтение тому, что содержится в текстах как таковых, а обратит в большей мере, чем прежде, свои усилия на анализ механизмов понимания, а также на то, как повышается их чувствительность.
Перевод: Сергей Ромашко
II. Попытки внедрить новые дисциплины образования и научных исследований в Бохумском университете (Германия) и в РГГУ (Москва)
Из выступления на открытии Института русской и советской культуры им. Ю.М. Лотмана, 22 ноября 1993 г.[38]
Хочу заявить с самого начала: перестройка не была причиной создания института. Может быть, в какой-то степени оказала влияние сама атмосфера, т. к. тогда - около четырех лет назад -она показала широким кругам, что из-за отсутствия информации нам чрезвычайно тяжело оценить перемены в Советском Союзе. Размеры страны, противоречивость ее истории, а также многогранность ее экономического, социального и культурного развития для большинства из нас всегда оставались книгой за семью печатями. И это несмотря на то, что Россия и Советский Союз имеют с Германией много общего, как «хорошего», так и «плохого».
Перестройка лишь еще раз актуализировала недостаток информации и таким образом, возможно, косвенно сопровождала идею о создании института, однако не была собственно его исходной точкой.
Идея такого института появилась значительно раньше и выкристаллизовывалась в течение более чем двух десятилетий.
Я хочу выделить лишь несколько ключевых пунктов, потому что они определяют профиль сегодняшнего института.
Начавшаяся в шестидесятые годы, в том числе и в славистике, четкая дифференциация между литературой и лингвистикой, а также соответствующая специализация углубили несоответствие между учебой, профессиональным образованием и самой жизнью. С этим я не мог примириться, как и с тем, что, например, научные и культурные явления были предметами различных, чрезвычайно специализированных дисциплин, и познания об этих явлениях часто оказывались бессистемно связаны друг с другом. Было очевидно, что существующее расхождение можно было преодолеть только путем кардинального изменения выработанной филологической практики. Связанные друг с другом вещи следовало изучать и преподавать вместе. Конкретно это означало, с одной стороны, последовательное расширение предмета обучения и с другой, размышления о методологических основах его исследования.
Время для этого было благоприятным.
Мне повезло: центральную роль в этой ситуации сыграла книга, в которой были затронуты, а затем, на основе функционально понятых литературоведения и культурологии снова сведены вместе отдельные соображения по поводу преодоления расхождения между систематическими - а стало быть, очень узкими - анализами деталей отдельных наук и их более общего синтеза. Речь идет о «Лекциях по структурной поэтике» Юрия Михайловича Лотмана, которые он читал в Тарту (бывшем Дерпте) между 1958 и 1962 гг. Под влиянием этой книги я в последующие годы стал углубленно изучать русскую семиотику, задаваться методологическими вопросами современной лингвистики, а также интересоваться имевшей в то время место на Западе научно-теоретической дискуссией. Она, прежде всего, касалась вопросов теории познания и философии, истории, социологии, педагогики, текстовой лингвистики - то есть,
- Язык программирования C++. Пятое издание - Стенли Липпман - Программирование
- Цилиндр ван Троффа - Януш Зайдель - Научная Фантастика
- Страсти по России. Смыслы русской истории и культуры сегодня - Евгений Александрович Костин - История / Культурология
- Две недели в другом городе - Ирвин Шоу - Современная проза
- Психология понимания мира человека - Виктор Знаков - Прочая научная литература