Люблю тебя, мама. Мои родители – маньяки Фред и Розмари Уэст - Нил Маккей
- Дата:03.09.2024
- Категория: Публицистика / Триллер
- Название: Люблю тебя, мама. Мои родители – маньяки Фред и Розмари Уэст
- Автор: Нил Маккей
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она остановилась перед ним, уперев руку в бок, глаза ее сверкали.
– Ты что, выкинул желток, Стив?
Он сглотнул и промямлил:
– Там была скорлупа, мам.
Она приволокла его к помойному ведру, подняла крышку и показала на желток, который уже покрылся другим мусором.
– А теперь съешь его! Давай, ешь!
От этого зрелища меня начало мутить, я очень испугалась из-за того, что мама собирается сделать. Стив поступил так, как и было велено: он достал желток из мусора, положил его к себе в рот и проглотил.
– Будешь знать, как выбрасывать еду!
По той же причине нам могло достаться и во время приема пищи. Когда что-то из еды нам не нравилось, мы прятали это по карманам: если на тарелках оставалось хоть что-то несъеденное, мама могла огреть нас по спине или дать подзатыльник.
Если рядом был папа, он почти не реагировал на такое поведение мамы, хотя никогда не помогал ей в этих побоях и не провоцировал. Он мог ненадолго прекратить свои занятия и наблюдать за этой сценой. Очень редко, когда он считал, что она далеко заходит – а она часто заходила невероятно далеко за грань обычных замечаний для любого разумного родителя, – только тогда он вмешивался.
– Успокойся, Роуз. Этого разве недостаточно?
Но это был всего лишь мягкий упрек, она его не слушала. Он никогда не пытался остановить ее собственными руками. Похоже, он думал что-то вроде «ну мать есть мать». Не могу вспомнить, чтобы папа сам нас бил, и это может кого-то удивить, учитывая тяжесть преступлений, которые он совершил. Однако большую часть времени он мало интересовался нашим поведением, будь то хорошим или плохим, – и никак не заботился о наших безопасности и благополучии. На уме у него было кое-что другое, и хотя обычно было трудно, если не невозможно понять, что именно, скорее всего это кое-что было связано с сексом. Он не знал никаких границ и стеснения в разговорах о сексе в нашем присутствии, от него постоянно исходил поток грубых и отвратительных шуток, которые любой нормальный родитель и не подумает произнести вслух перед малолетними детьми.
Нам в таком раннем возрасте дом казался абсолютно огромным. Бóльшая его часть, за исключением подвала, кухни, ванной и гостиной на первом этаже, была закрыта от нас. Мы почти никогда не поднимались на второй и третий этажи, и то – по крайней мере, в раннем детстве – с разрешения мамы. А когда это все же случалось, верхние этажи казались нам лабиринтом из другого мира, который был загроможден папиными инструментами и строительными материалами для бесконечных перестроек дома.
Мы смутно догадывались о том, что наверху живут другие люди. Мама с папой называли их «чертовы жильцы» – по всей видимости, те причиняли им неудобства и не платили за аренду, а как выяснилось позже, они состояли с жильцами в отношениях, выходящих за пределы отношений арендодателя и съемщика.
Папа соорудил отдельный вход для жильцов, поэтому мы мало когда вообще видели их, разве что случайно сталкивались с ними в коридоре или в задней части дома, когда уходили или приходили. Мы никогда не знали точно, когда сколько в доме жильцов. Похоже, они появлялись в доме, оставались пожить ненадолго и затем съезжали.
Большинство, но не все, жильцов были девушками. Кто-то из них, как мы узнали, став старше, играли роль наших сиделок или даже временных нянечек, но я не помню ничего об этом. Я и лично не помню никого из них, кроме одной, Ширли Робинсон, про которую я в то время думала, что она взрослая, хотя ей было всего семнадцать. Да и мои воспоминания о ней были отрывистыми. Я запомнила ее симпатичной и толстенькой – и уже гораздо позже поняла, что на самом деле она была тогда беременной, а отцом ее ребенка был мой папа.
Я мало что помню об Энн-Мари в своем раннем возрасте, хотя, как Хезер и Стив, я в конце концов тогда осознала, что ее положение в семье отличалось от нашего. Одним из признаков было то, что иногда она звала маму мамой, а иногда звала ее Роуз. Не помню, после чего я точно поняла, что у нас разные матери – после того, как услышала, как она называет маму, или после прямого разговора с мамой, папой или даже самой с Энн-Мари об этом.
К Энн-Мари и отношение было другим, в отличие от нас. Я никогда не видела, чтобы мама или папа вели себя с ней жестче, чем с нами, хотя я понятия не имела, что происходило наверху, куда они уходили втроем. И все же казалось, что у них какие-то более тесные отношения, понятные только им троим. К тому же Энн-Мари всегда производила на меня впечатление тревожной, одинокой и очень несчастной девочки.
Когда мама и папа прямо рассказали, что Энн-Мари – ребенок от предыдущего папиного брака с Реной, мельком они упомянули и о Шармейн. Я чувствовала, что между Энн-Мари и Шармейн была очень тесная сестринская связь, и предполагала, что Энн-Мари так грустна из-за того, что больше не может общаться с Шармейн и своей настоящей матерью. Это было задолго до того, как я поняла, что у несчастья Энн-Мари куда более ужасные причины, и еще раньше, прежде чем я узнала горькую правду о роли моей мамы во всех действиях по отношению к приемной дочери. Когда я думаю об этом сейчас, то отчаянно сильно чувствую как грусть, так и гнев.
В то время и еще много лет после я думала, что Энн-Мари и Шармейн были родными сестрами. И только уже в подростковом возрасте я выяснила, что это не так. У мамы был альбом, в
- Обеспечение информационной безопасности бизнеса - Н. Голдуев - Прочая околокомпьтерная литература
- With you, Torn from you - Nashoda Rose - Прочее
- To Hold the Crown: The Story of King Henry VII and Elizabeth of York - Jean Plaidy - Прочее
- Да, детка (ЛП) - Коул Тилли - Эротика
- Нормы конституционного права в системе правового регулирования Российской Федерации - Наталья Таева - Юриспруденция