Форма входа
0/0
Автобиография большевизма: между спасением и падением - Игал Халфин
- Дата:19.06.2024
- Категория: Документальные книги / Публицистика
- Название: Автобиография большевизма: между спасением и падением
- Автор: Игал Халфин
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Автобиография большевизма: между спасением и падением - Игал Халфин. Жанр: Публицистика. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Автобиография большевизма: между спасением и падением - Игал Халфин:
Большевизм как квазирелигиозное мессианское движение ставил своей целью радикально преобразовать общество и создать рай на земле. Чтобы стать «новым человеком», каждый из его участников должен был перековать себя с помощью коммунистической этики, разобраться в своих изъянах и преодолеть свои сомнения. Ключевой практикой большевизма стал анализ собственного «я» – то, что Мишель Фуко называл «коммунистической герменевтикой». Разговоры о своих мыслях и намерениях, написание автобиографий, писем и дневников – все это призвано было дать нужную интерпретацию душевной жизни человека, скрытой от внешнего взора. Халфин прослеживает поэтику большевистских эго-документов, показывая, как последние воплощали в себе нарратив движения от тьмы к свету и обращения в новую веру. Со временем товарищеские суды и дискуссии о «прегрешениях» членов партии сменились реальными политическими процессами, в которых «неправильные» коммунисты, в особенности троцкисты, были объявлены контрреволюционерами. Соединяя в своем исследовании анализ автобиографий с изучением коммунистической психологии и социологии, а также политики большевистского самосовершенствования, автор убедительно показывает, как складывались предпосылки для последующего Большого террора.
Читем онлайн Автобиография большевизма: между спасением и падением - Игал Халфин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
одного факта, который бы говорил за то, что меня можно было назвать неисправимой мещанкой»[804]. Гаврилова указывала, что коллектив кружка или проявил к ней безразличие, или, что еще хуже, отнесся к ней как к инструменту получения выгоды. Требовать от больного товарища получить хлеб – для Гавриловой это было высшим проявлением рвачества. То, что не могли увидеть доктринеры и позеры типа Рывкина, открылось Гавриловой в быту. Только в семейной жизни мог Спирин проявить истинное бескорыстие и человеколюбие, характеризовавшее настоящего коммуниста.
2. Выявление «нутра» большевика
Чистка значительно повысила требования к каждому коммунисту по сравнению со стандартной проверкой при вступлении в партию. Важно было занять четкую позицию и активно ее продвигать. «Положительная сторона дискуссии в том, что она возбуждает массу», – отметил Юдин Павел Федорович (1‐й кружок 2‐го созыва)[805]. «Дискуссия выявляет действительное лицо оппозиционных групп, и это для нас плюс», – соглашался Калядинский[806]. Прежде, в декабре, не каждое слово в поддержку меньшинства признавалось за серьезное прегрешение. Так, никто и бровью не повел, когда Николаев сказал, что во время дискуссии он поддерживал линию ЦК, «но защищал Троцкого как личность от несправедливых нападок на него и ругательства по его адресу»[807]. «Нельзя согласиться с предложением фракционности… но и нельзя согласиться с ответом Зиновьева Троцкому», – пел на два голоса Шевчук. «Нельзя согласиться с Сапроновым, который склонен признать неограниченную демократию, но неправ Зиновьев, который обвиняет Троцкого в участии во фракционных группировках», – грешил тем же и Рахлин Давид Моисеевич (1‐й кружок 2‐го созыва).
Только после того, как Ленинградский горком переосмыслил дискуссию, записи были пересмотрены, идеологическая расплывчатость удалена, враждующие лагеря определены. На полях бумаги с содокладом Карпова неизвестная рука написала: «Резолюция троцкистов». В таблице «Сведения об оппозиционерах по Центральному городскому району» давалась краткая характеристика Карпова: «В прениях по докладу является главной фигурой оппозиции»[808]. Аппарат настоял на классификации убеждений, и перед комвузовцами встал вопрос, на чьей стороне они на самом деле были.
Для выявления потаенных предпочтений годилась даже провокация. В споре со Щеголевым Василием Никитичем на 4‐м кружке 1‐го созыва Козлов Федор Гаврилович выступал крайне непоследовательно. «Я вел спор так потому, что мне хотелось иметь о нем [Щеголеве] мнение», – оправдывался Козлов[809]. Содоклад Савко Станислава Аидоловича на 5‐м кружке был выдержан в остро оппозиционном духе: «Преображенский прав, ячейки партии не обсуждали как следует вопросы внутрипартийной жизни, принимали готовые резолюции», – цитировала его запись. Через какое-то время организатор кружка выгораживал содокладчика: «Тов. Савко выступал с содокладом по моему поручению, где он изложил точку зрения Преображенского и Троцкого. Выступал он для того, чтобы заинтересовать и как можно больше вовлечь товарищей в обсуждение. Сам же товарищ Савко в оппозиции не был»[810]. Тут и там осведомители ОГПУ брали на себя роль провокаторов «для оживления аудитории и выявления ее подлинного лица»[811].
«Невыявившихся» подозревали. Кружок постановил считать Владимира Муравьева «невыдержанным, так как за время последней дискуссии сначала держался на стороне оппозиции, а потом отказался»[812]. Илья Михайлов из 6‐го кружка «в дискуссии был очень не тверд и даже в оппозиции не держал твердой линии, а метался в оппозиционных вопросах». Он виляет и финтит, «ко всем вопросам подходит с точки зрения книжной мудрости»[813]. А вот не лучшая оценка его однокурсника Николаева Глеба Николаевича: «В весьма серьезных вопросах Николаев не выявлял своего мнения, часто воздерживался от голосования». «Когда он приехал с каникул, – вспоминал Эренпрейс, – мы спросили его, как проходит дискуссия на местах. Он ответил, что не стоит на позиции ЦК, поэтому в ячейке открывать дискуссию ему не разрешили. <…> Меня удивляет, что в момент дискуссии он молчал». Григорий Степанов нашел этому объяснение: «Николаев не может быстро ориентироваться в политических вопросах, ибо у него нет пролетарской психологии. Из каникул он мне писал, что он еще не совсем уяснил себе линию ЦК и потому воздерживается от выступлений, боясь запутать»[814].
Коммунист не мог сомневаться долго, тем более быть приспособленцем. Резцов Аркадий Алексеевич из 4‐го кружка 2‐го созыва «не выявил себя в дискуссии, выступал только раз, и то по непринципиальным вопросам». «К дискуссии Резцов относился как-то так, что немного согласен, а немного нет, значит, он над вопросами, как следует, не задумывался». Но Резцов исправился. Теперь он мог сказать, что «Новый курс Троцкого расходится с ЦК» и что предложения Осинского по экономике – это «мелкобуржуазный уклон»[815].
Разбор партийного лица Таисии Петровой показывает, что даже рьяная защита ЦК не вызывала одобрения, если не была достаточно последовательной[816]. Несмотря на рабочее происхождение и сотрудничество с ЧК в Гражданскую войну, Петрова не держала твердой линии, а говорила нечто новое на каждом собрании. «Находилась под влиянием [кружка]. Троцкого считала контрреволюционером. Дискуссионных вопросов не продумала. По вопросам партдемократии на линии ЦК, а по хозяйственным вопросам была в оппозиции». Последовали вопросы от тех, кто явно устал от ее нападок на Троцкого и задумывался, не является ли ее бравада признаком внутренних сомнений. «Петрова, – заметил Константин Розов, – не колеблется никогда, всегда сразу за или против… подходит к вопросам с налета. В непродуманности своей упрямая и слишком самомнительная». Проблема была не столько в воззрениях Петровой, сколько в невозможности определить, в чем они заключаются. Подобные претензии были и к Брушке Пивовар, портнихе из рабочей семьи. «Не имеет определенных взглядов на партийные вопросы, часто колеблется и меняет свое мнение в зависимости от мимолетных впечатлений»[817]. А вот критик ЦК Вздорнов не побоялся заявить: «В дискуссии я был тверд и надо доказать мою неправоту… по экономическим вопросам», и ему это сошло с рук – главным была его твердость[818].
Левит Клементий Давидович считался образцом колебаний. «Я буду делать не доклад, а введение в дискуссию с личной моей оценкой, – заявил он во время дискуссионного доклада на собрании 2‐го кружка 1‐го созыва 17 декабря 1923 года. – В этой дискуссии резких разногласий не имеется… Все группы сходятся на том, что внутрипартийная демократия необходима». Левит обещал «абстрагироваться от всех полемических приемов»; обсуждая статью «Новый курс и резолюция ЦК и ЦКК», не был уверен, что ее автор – оппозиционер. «Докладчик опять абстрагируется от „сплетен“ и от Троцкого, как личности» и замечает, что «Зиновьев хочет Троцкого заставить произвести ревизию ленинизма». Предлагал ли Троцкий полную ревизию партийной линии? «Так понимать Троцкого, по мнению докладчика, нельзя. Перед нами не
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Автобиография большевизма: между спасением и падением - Игал Халфин бесплатно.
Похожие на Автобиография большевизма: между спасением и падением - Игал Халфин книги
- Левые коммунисты в России. 1918-1930-е гг. - И. Рисмухамедова - Политика
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Гимн Лейбовичу (С иллюстрациями) - Уолтер Миллер - Альтернативная история
- Акафист "Слава Богу за всё" - Трифон Туркестанов - Религия
- Война во времени - Александр Пересвет - Научная Фантастика
