Алмазный мой венец (с подробным комментарием) - Валентин Катаев
- Дата:20.06.2024
- Категория: Документальные книги / Критика
- Название: Алмазный мой венец (с подробным комментарием)
- Автор: Валентин Катаев
- Просмотров:4
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
497
К моменту начала работы над романом (сентябрь 1927 г.) И. Ильф и Е. Петров были знакомы гораздо лучше, чем это хочет представить К. — в начале июня 1927 г. они вместе путешествовали по Кавказу.[589]
498
Ср. в мемуарах Е. Петрова: «— Давайте так, — сказал я, — начнем сразу. Вы — один роман, а я — другой. А сначала сделаем планы для обоих романов.
Ильф подумал.
— А может будем писать вместе?
— Как это?
— Ну, просто вместе будем писать один роман. Мне понравилось про эти стулья. Молодец Собакин».[590]
499
Ср. с подписью К. под фотографией в альбоме А. Е. Крученых, посвященном автору «Растратчиков»: «<1927> Осень под Батумом на Зеленом мысу, где я писал второй акт „Квадратуры“. Сидят первые слушатели. Средний — комсомолец Юрочка Иванов <,> служивший парт<?>компасом».[591]
500
Сладкая нега (итал.).
501
Эта пьеса К. была опубликована в майском номере «Красной нови» за следующий, 1928 г. Отдельным изданием она вышла также в 1928 г., а осенью этого же года в Московском Художественном театре состоялась премьера «Квадратуры круга». О своей работе над «Квадратурой круга» К. рассказал в интервью сотруднику журнала «Современный театр».[592] Комедия пользовалась большой популярностью у публики — к марту 1929 г. было дано 100 представлений, хотя даже близкие друзья К. не очень высоко ее оценили. См. отзыв о «Квадратуре круга» Ю. Олеши: «Пьеса Катаева несколько схематична. Уже с середины первого акта можно предсказать дальнейшее развитие. Тайна раскрывается ранее, чем зритель находит вкус к ее поискам».[593] Приведем также шуточное ст-ние Олеши, посвященнное К.-драматургу и сохранившееся в альбоме, составленном А. Е. Крученых:[594]
ДРАМАТУРГУ КАТАЕВУ.Ходил я в театры в порыве алканийБинокль розоватый на нос нацепив…Я видел «Блоху»…Там блохана аркане,Я «Зойкину» видел…Там вошь на цепи!
З. (Зубило = Ю. О. 1927 г.)
502
Цитируются фрагменты из ст-ния Б. Пастернака «Волны» (1931). В городе-курорте Кобулеты в Аджарии на берегу Черного моря Пастернак со своей второй женой Зинаидой Николаевной Пастернак (урожд. Еремеевой, в первом браке Нейгауз, 1897–1966) жил летом 1931 г.
503
Скорее всего — Тициан Табидзе (1895–1937) и Паоло Яшвили (1895–1937).
504
Анафорический синтаксис этого отрывка заставляет вспомнить о «Зверинце» (1909–11) Велимира Хлебникова. Крекинг — переработка нефти или ее фракций для получения моторного топлива.
505
К. приехал в Москву примерно в октябре 1927 г. Ср. в мемуарах Е. Петрова: «Все-таки мы окончили первую часть [романа — Коммент. ] вовремя. Семь печатных листов были написаны в месяц. <…> Мы торжественно понесли рукопись Дюма-отцу, который к тому времени уже вернулся».[595]
506
Ср. в мемуарах Е. Петрова: «Мы готовились к самому худшему. Но он прочел рукопись, все семь листов прочел при нас».[596]
507
Ср. в набросках Е. Петрова к книге об И. Ильфе: «Остап Бендер был задуман как второстепенная фигура <…> Но Бендер постепенно стал выпирать из приготовленных для него рамок, приобретая все большее значение. Скоро мы уже не могли с ним сладить»,[597] а также у В. Б. Шкловского в «Юго-Западе»: «В схеме, предложенной Катаевым, Остапа Бендера не было. Героем был задуман Воробьянинов и, вероятно, дьякон, который теперь почти исчез из романа».[598]
508
Ср. с диалогом, приведенным в мемуарах Е. Петрова: К. «очень серьезно сказал: — Вы знаете, мне понравилось то, что вы написали. По-моему, вы совершенно сложившиеся писатели. — А как же рука мастера? — спросил Ильф. — Не прибедняйтесь, Илюша. Обойдетесь и без Дюма-пера. Продолжайте писать сами. Я думаю, книга будет иметь успех».[599]
509
Строка из ст-ния А. К. Толстого «Средь шумного бала, случайно…» (1851).
510
Это обещание было выполнено. См. в 1-ом и во всех последующих изд. «Двенадцати стульев»: «Посвящается Валентину Петровичу Катаеву».
511
Другой информацией об этом золотом портсигаре мы не располагаем. Представляется весьма вероятным, что К. в данном случае просто отослал внимательного читателя ко второму роману двух соавторов о великом комбинаторе — «Золотой теленок». Ср. в тексте этого романа: «Великий комбинатор готовился всю зиму. Он покупал североамериканские доллары с портретами президентов в белых буклях, золотые часы и портсигары».[600] Возможно, впрочем, что это авторы «Золотого теленка» столь оригинальным способом передавали привет «старику Саббакину».
512
О цензурных препятствиях на пути прохождения романа см.: Одесский М. П., Фельдман Д. М. Комментарий // Двенадцать стульев. 1-ое отдельное изд. романа вышло в 1928 г. в изд-ве «ЗиФ». В журнальном варианте романа было 37 глав, в первом отдельном издании — 41 глава.
513
К. пересказывает популярный анекдот о Льве Ивановиче Яшине (1929–1990). Фильм «Леди Гамильтон», с участием Вивьен Ли и Лоуренса Оливье, был поставлен А. Корде в 1941 г. В СССР он попал в качестве так называемого «трофейного» фильма.
514
Ср. со следующей репликой персонажа «Двенадцати стульев» — Брунса: «— Мусик!!! Готов гусик?! — Андрей Михайлович! — закричал женский голос из комнаты. — Не морочь мне голову! Инженер, свернувший уже привычные губы в трубочку, немедленно ответил: — Мусик! Ты не жалеешь своего маленького мужика!».[601]
515
Осип (домашнее прозвище — «Остап») Беньяминович Шор (1899–1978) был не старшим, а младшим братом Натана Беньяминовича Шора (1894–1918), писавшего под псевдонимом «Анатолий Фиолетов». Ср. о Фиолетове в мемуарах С. А. Бондарина: «Я не раз слышал <…> признания от старших товарищей Багрицкого или Катаева, — что они многим обязаны Анатолию Фиолетову-Шору, его таланту, смелому вкусу».[602] «А. Фиолетову» посвящены «драматические сцены» Э. Багрицкого «Трактир» (1919). Отметим, что по версии А. Пчхеидзе (на наш взгляд, — не очень убедительной) прототипом Остапа Бендера послужил сам К.[603]
516
Приведем это ст-ние полностью по сб. «Зеленые агаты» (Одесса, 1914):
АГАТЫ И ЛЯГУШКИЗеленые Агаты! Зеленочерный вздохВам посылаю тихо, когда Закат издох,Средь темноты певучей, Агатами пленен,Я дал им цвет Лягушек, и гордо восхищен.Агаты — Символ Ночи, Лягушки — тишь болот,А в общем сочетаньи узорный Переплет.Прелестно элегантен чернозеленый цвет,Зеленовым Агатам мой радостный привет…И матовые строки Мечтой своей назвав,Конечно, о, конечно, Я безусловно прав…
517
Приведем это ст-ние полностью по сб. «Серебряные трубы» (Одесса, 1915):
ВИКОНТИзысканно-вежлив и мягокГордо-стройный виконт,В манто из лягушачьих лапокИ в руке красный зонт.
Он бродит по плитам бульвараИ с ним пудель «Парис».В аллеях печальных и старыхТомно пахнет нарцисс.
Виконт переходит с панелиВ тишь, где шорох песка.Он ждет черноглазую НеллиИ туманит тоска…
О Нелли, терзаешь ты снова! —Ах, в толпе не она ль?..Моноклем на ленте лиловойОн лорнирует даль.
518
Именно так в советской печати было принято искажать фамилию поэта Михаила Алексеевича Кузмина (1872–1936), причем делалось это едва ли не намеренно. Интересно, что в катаевской «Траве забвенья» фамилия «Кузмин» воспроизводится правильно — без мягкого знака.[604]
519
Благодаря любезности Н. А. Богомолова, мы имеем возможность привести здесь полный текст этого и еще двух ст-ний А. Фиолетова по автографам:
* * *Не архангельские трубы —Деревянные фаготыПели мне о жизни грубой,О печали и заботах.Не скорбя и не ликуя,Ожидаю смерти милой,Золотого «аллилуя» [так! — Коммент.]Над высокою могилой.И уже, как прошлым летом,Не пишу и не читаю,Озаренный тихим светом,Дни прозрачные считаю.Мне не больно. НеужелиЯ метнусь в благой дремоте?Все забыл. Над всем пропелиДеревянные фаготы.
520
- НИКОЛАЙ НЕГОДНИК - Андрей Саргаев - Альтернативная история
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Мокрый Бокли - Лаэрт Добровольский - Детские стихи
- На пороге прошлого - Юлия Цыпленкова - Исторические любовные романы
- Осенний марафон - Александр Володин - Современная проза