Форма входа
0/0
Классик без ретуши - Николай Мельников
- Дата:28.09.2025
- Категория: Документальные книги / Критика
- Название: Классик без ретуши
- Автор: Николай Мельников
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Классик без ретуши - Николай Мельников. Жанр: Критика. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Классик без ретуши - Николай Мельников:
В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.
Читем онлайн Классик без ретуши - Николай Мельников
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Поскольку пародия составляет сущность набоковского метода и поскольку объектом пародии у него выступает чаще всего содержание, ситуация и мотив, нежели стиль и манера повествования, пересказ содержания любого из его романов неизбежно заведет нас в тупик. (Сбить с толку неподготовленного читателя как раз входит в намерение Набокова: так, четыре заключительных абзаца «Ады» представляют собой расхожую рекламную аннотацию книги, проза романа завершается концовкой, которую сам повествователь насмешливо-иронически именует «поэзией ее рекламной оболочки».) «Ада», которая, несомненно, является одним из наиболее светлых романов в нашем столетии, представляется, если судить по начальным наброскам общего замысла, мрачной драмой роковой инцестной страсти. Ван Вин, девяностолетний рассказчик собственных воспоминаний, в четырнадцать лет страстно увлекся двенадцатилетней Адой, якобы своей кузиной, — как выяснится впоследствии, родной сестрой. Обоих неукротимо влечет друг к другу внутренняя общность, однако разделяет общественное табу, а также весь ход дальнейших событий. В течение двадцати лет, с поры раннего созревания до полной зрелости, любовники четырьмя мимолетными периодами упиваются своей недозволенной страстью, но с каждым разом разлука все дольше, и вот Ван ищет замену своей Аде в тысячах шлюх и любовниц, а оба с годами все более черствеют, теряют свой пыл, так что, когда наконец к середине жизни сходятся, страсть хоть еще и не иссякла, но уже, конечно, приглушена. Более того, при всех их схождениях и разлуках на заднем плане, как бы третьим, меньшим по величине углом абсолютно инцестного треугольника, выступает трагическая фигура Люсетт, каждому из них наполовину сестры, неукротимо, самозабвенно влюбленной в Вана, любящей Аду — периодически — в чисто физическом смысле этого слова и под конец, будучи отвергнутой Ваном, кончающей с собой.
Вышеизложенное может вполне произвести впечатление бульварного чтива, в особенности если добавить к этому, что роман, как ни одна из предыдущих книг Набокова, в высшей степени подробен в описании сексуальных сцен. Истинное звучание романа, разумеется, крайне далеко оттого, что излагается в пересказе сюжета. На стилистическом уровне этот очевидный парадокс легко объясним: причудливо сотканный, изысканно метафорический набоковский стиль, с его живописными эффектами и игрой увеличительных стекол, волшебно преображает объекты описания, пусть даже чисто пикантно-физического свойства, в objects d'art[222]. Скажем, когда повествователь в некой видимой обстановке описывает всех троих связанных кровным родством персонажей в одной постели (безусловно, пародия на сцепку ménage à trois[223], ставшую ключевым эпизодом порнографической литературы), он предлагает нам взглянуть на происходящее как бы в отражении потолочного зеркала в воображаемом борделе, после чего облачает необузданность эротики в форму контрастного слияния красок и жестов. Физическая деталь не замалчивается — «деталь — это все». Ранее Ван Вин утверждает реальность всякого опыта и памяти — однако, если вспомнить стратегически узловой момент, зримый сексуальный пушок рыжей Люсетт и черноволосой Ады обретает здесь образ и сменившей оперенье жар-птицы и восхитительного иссиня-черного ворона, контрастных райских птиц из воспетой поэтом Страны Чудес.
Стоит переключиться со стилевых эффектов на более пространные повествовательные фрагменты романа, и без учета вездесущей литературной аллюзии уже трудно представить себе всю сложность инцеста. Чтобы начать разговор об аллюзии, необходимо сперва кое-что сказать о времени и месте действия. Основное действие «Ады» начинается в конце XIX — начале XX века в мире, поочередно именуемом Антитерра или Демония, географически совпадающем с нашим, однако со своей историей, вызывающе отличной от нашей, хотя и имеющей с ней параллели. Территория, которую мы зовем Россией, несколько столетий тому назад оказывается завоеванной татарами, Америку населяют русские, а также английские и французские колонисты, потому три родных языка Набокова, как и три литературных традиции, призваны развиваться рядом друг с другом как составляющие единой национальной культуры. С террийской точки зрения (кстати, Терра Прекрасная — это воображаемая небесная страна, символ веры главным образом для душевнобольных с Антитерры) периоды истории, как и культурные границы, перекрещиваются: на Демонии XIX века мирные сельские поместья в стиле Чехова и Джейн Остен уживаются с телефонами, аэропланами и небоскребами; героиня, шаржирующая Мопассана, становится современницей автора романа в духе «Лолиты», анаграмма имени которого выдает намек на X.Л. Борхеса. Подобный выбор вымышленного антимира предоставляет Набокову свободу пикантно-двусмысленным образом сочетать и менять местами культурные и исторические реалии, хотя, возможно, порой дарит соблазн потворствовать своей фантазии, так что вдруг начинает казаться, будто эти его игры с анаграммами, трехъязычными каламбурами, скрытыми намеками и сплавами аллюзий затеваются просто так, а не потому, что вызваны творческой необходимостью в более широком смысле. (Все же следует отметить, что многое из таких спонтанных игр, в особенности те, куда вовлечены известные литераторы, настолько восхитительны сами по себе, что отмахнуться от них не поднимется рука.) Лично мне очень нравится то, как подан Т.С. Элиот, представленный в несколько усеченном образе его же собственного персонажа, толстошеего Суини («церемонный Кифар Суин, банкир, сделавшийся в шестьдесят пять avant-garde литератором… ему удалось создать написанную свободным стихом поэму „Бесплодоземье“ — сатиру на англо-американские гастрономические пристрастия», который, в наипоэтичнейшей манере для автора антисемитских выпадов, появляется в компании со «стариной Элиотом», евреем — торговцем недвижимостью).
Как бы то ни было, но важнейшим достижением Набокова, обретенным через самим себе дозволенную свободу перемещаться туда-сюда, пересекая границы времени и культуры, является его способность вместить в жизнь-космос своего героя обзорную пародию на развитие современного романа. Сюжет начинается в классическом для романа веке, и действительно все события происходят в характерном для романа времени и пространстве. Поместье Ардис, где юный Ван Вин встретит Аду, изначально вводится, что характерно, следующим описанием: «После очередного поворота взору открылся романтический особняк, точно в старых романах, — на небольшом пригорке». Повествование часто перемежается подобными пометками, напоминая читателю, что все здесь происходит как бы в рамках заезженной литературной традиции, а между тем обстановка меняется быстро, и не обязательно в хронологической последовательности, от романтического récti[224] к Джейн Остен, Тургеневу, Диккенсу, Флоберу, Толстому, Достоевскому, порнографическому роману, готическому, к Джойсу, Прусту, и за всем этим стоит Набоков. Весь «сюжет» фактически, если можно так сказать, возникает из череды шаблонных картин традиционного романа — возвращение молодого человека в родовое поместье, празднование именин на природе, званый ужин, полуночный лик старого поместья, неистовый побег героя на рассвете из родного дома в результате недоразумения, дуэль, распутная жизнь героя в большом городе и т. п.
Хотя метод аллюзии един во всех романах Набокова, отметим своеобразное тематическое оправдание его повторяемости в пародировании развития жанра, поскольку история Вана Вина как раз являет собой в жанровом отношении обратный ход магистрального тематического движения самого романа. Что характерно, этот роман повествует об утрате иллюзий — таково, как известно, название романа у Бальзака, — от донкихотствующего рыцаря, который в конце концов оставляет свои поиски Золотого Века, умирает сломленным, коря свои романтические мечты, и далее — к Эмме Флобера, которая, приняв мышьяк, в предсмертных конвульсиях освобождается от грез о Голубой Дали; к Анне Карениной (первая фраза истории о ней приводится в переиначенном виде в первой же фразе романа «Ада»), закончившей свою мучительную жизнь под колесами поезда. Все «счастливые концы», которые мы находим в классическом романе, обычно просто дань традиции (Диккенс) или трезвое приспособление героев к законам общества (Джейн Остен, Джордж Элиот). «Ада» становится им прямой противоположностью, являясь попыткой возвратиться к раю, фактически утвердить яркий образ молодости и первой любви как наиболее сильный неизбывный и реальный опыт нашей жизни. В этом смысле здесь есть сходство с прекрасными лирическими воспоминаниями Молли Блум о расцвете первой любви в конце романа «Улисс», а также с победой Пруста над временем силой искусства в последнем томе его романа, однако в «Аде» предпринята более дружная лобовая атака на Рай, чем в обоих этих произведениях.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Классик без ретуши - Николай Мельников бесплатно.
Похожие на Классик без ретуши - Николай Мельников книги
- Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина - Владимир Набоков - Критика
- Другие берега - Владимир Набоков - Биографии и Мемуары
- Н В Гоголь, Повести, Предисловие - Владимир Набоков - Русская классическая проза
- Полное собрание рассказов - Владимир Набоков - Русская классическая проза
- Трагедия господина Морна. Пьесы. Лекции о драме - Владимир Набоков - Поэзия
