Кирилл и Мефодий - Юрий Лощиц
- Дата:20.06.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: Кирилл и Мефодий
- Автор: Юрий Лощиц
- Год: 2013
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но, как догадывался Мефодий, самое главное старый апостолик знает и без документов кривоватого собора: Византия дала слабину лишь по видимости. Ну, сожгли свитки, позорящие имя папы Николая. Но что до стараний покойного папы к укреплению всемирного первенства римской кафедры, — тут византийцы не то что не уступили ни шагу, тут они, как показал новейший разворот болгарского дела, прямо землю рвут из-под ног у римлян.
Есть косвенные подтверждения того, что Анастасий Библиотекарь по своём возвращении в Рим как ни в чём не бывало снова встречался с Мефодием. И не раз. А при встречах, возможно, даже рассказал старшему солунянину о своей беседе в Константинополе с митрополитом Митрофаном, тем самым, которого братья знали ещё по Херсону. Надо догадываться, Мефодий в таком внимании Библиотекаря к подробностям открытия мощей Климента постарался не заметить ничего зазорного и для себя обидного. Пусть они проверяют и перепроверяют. Вправе же страна, наконец обретшая свою святыню, узнать о ней как можно больше.
Но тема эта выводила Мефодия к раздумьям о действиях, гораздо более для него важных и неотложных. Пока в Латеранском дворце обсуждают или, что скорее всего, затягивают обсуждение судьбы Моравской миссии, у него есть время привести в должный порядок записи, оставшиеся от брата. Одно дело черновые пробы и начатки новых переводов. Они почти всегда под рукой у него и помощников. Через эти написания они словно продолжают ежедневные свои беседы с Кириллом, ища у него советов, подсказок, радуясь маленьким озарениям, когда вдруг уясняется через пометы Философа смысловой оттенок отдельного славянского слова, предложения.
Но ведь есть и другое Кириллово наследие. Может ли Мефодий пренебречь им? Оно тоже — в тетрадях, тетрадках, свитках, на листах, а то и на малых пядях пергамена. Но лишь отчасти в них. Хотя Философа отличала образцовая верность письменному свидетельству как таковому, никак не успевал он всё, достойное памяти, запечатлеть на письме. Как многое из его жизни ушло в тишину, прошелестев напоследок, будто ветер в камышах! Тем более важно теперь обозреть и заново оценить уцелевшее.
Благо невредимы записи, из которых снова, как сквозь мглу, проступают следы важнейших путей и испытаний брата. Слава Богу, сбереглись записи его прений с арабами в Багдаде. Есть, похоже, в виде домашней заготовки, и наброски спора с иконоборцем Аннием. Впрочем, брат мог сделать эту запись не до, а сразу по следам полемики.
И, конечно, особо важен, даже по весу своему, черновик прений Константина в Хазарии. Это же целый трактат! О нём думать ещё и думать…
А вот и она — история о нахождении мощей папы-мученика! К счастью, такая замечательно подробная! Рукопись вполне можно показать и Анастасию. Пусть увидит дотошный канцелярист, с какой ответственностью покойный брат описал всё, что связано было с обретением святых останков. Да заодно пусть лишний раз поупражняется в чтении греческой скорописи. Ведь все свои рабочие записи, не касающиеся впрямую славянской темы, Константин вёл, как обычно, по-гречески.
Ученики поговаривают: эти рукописи Философа нужно, не откладывая надолго, тоже переводить — для назидания славянских умов. Пусть всяк славянин, имеяй уши, узнает о их учителе Кирилле те наставительные и драгоценные подробности его жизни, что изложил он сам. Если сохранил их без изъяна, значит, волеизъявлением своим подсказывает: и вам тоже понадобятся.
Уже не раз, сначала как бы исподволь, вздохом и намёткой, звучало в их кругу рядом с привычным «жизнь» и это особенное слово, своим смыслом дающее животу человеческому какое-то совсем иное пространство, целительное дыхание.
Житие… Что, разве и сам Мефодий, и ученики не читали, не слышали многократно жития славных мужей и жён христианского мира — мучеников за веру, исповедников, святителей? И слышали, и читали. Но жития вели свою достойную речь о людях иных веков или стран, о событиях чудесных, несовместимых с житейской теснотой, бестолковостью. Кто и как теперь посмеет примерить житийный лад к своим дням?
Но Кирилл — иное. Хотя и томился он совсем недавно среди них, в той же тесноте, неопределённости, в муке своей телесной, — но теперь он столь уже далеко, будто стремительно достиг тех иных веков и стран и стал причастником их чудесных деяний. Он сам творил чудесное, продолжает творить. Мощь чуда исходит от него, не убывая. Разве не великое чудо, что гордый Рим ошеломленно притих, расслышав божественные смыслы в речи народа, считаемого на Западе презренным и рабским?
Эпистола и замысел АдрианаУход Болгарии из сферы влияния Римской курии, как ни странно, заставил всё же её более внимательно рассмотреть досаждавший ей моравский вопрос. Что, если, поддавшись примеру болгарина Бориса, и Ростислав отправит в Константинополь послов с согласием на полный перевод его моравлян под византийскую юрисдикцию?
По крайней мере, до слуха Мефодия и учеников уже доходили вести о беспокойстве Ростислава и Коцела за их судьбу Следы такого беспокойства — в «Житии Мефодия», где упомянуто прошение Коцела в Рим, чтобы поскорее отпустили к нему старшего солунянина. Там же, в житии, и ответ апостолика: «Не тебе единому отпущу, но всем землям тем славянским…»
То, что оба славянских князя каждый поодиночке уже обременяют курию жалобами на затянувшуюся беспризорность своих церквей, не могло не воодушевлять засидевшихся в Риме просителей…
Со стороны Ростислава такая настойчивость могла быть вызвана и тем, что под конец 869 года он вдруг добился впечатляющей удачи в открытом воинском противостоянии франкам. Удачи такой убедительной, что те впервые вынуждены были предоставить его княжеству полную независимость.
Но что же сам его апостольство, блаженнейший папа Адриан?
Очень ли будет прилично — после всех прозвучавших из его уст громких поощрений в адрес славянских письмен и славянской литургии, после траурных соболезнований по поводу кончины Кирилла — так одними выражениями чувств и ограничиться? Или он хоть слегка накренит чашу весов в сторону дерзкого новшества двух византийцев, а тем самым, в сторону моравлян и паннонцев?
И, наконец, он её накренил, эту чашу. Слегка, но накренил.
Латинский оригинал письма Адриана II, адресованного князьям Ростиславу и Коцелу, в канцелярии Ватикана не сохранился. Не сберёгся и греческий перевод, который наверняка тогда же составили, как принято при подготовке посланий межгосударственного достоинства. Над этим переводом как раз и могли совместно работать Мефодий с Анастасием. Но «Житие Мефодия» содержит пространный славянский текст письма, и он, судя по стилю, предельно близок к первоисточнику. Вполне возможно, что документ и готовили сразу на трёх языках, и это условие предложил Мефодий. Пусть и славянские князья получат эпистолу, подтверждающую их высокое достоинство, уважение к их родной речи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Святой Димитрий (сборник) - Литагент «Благозвонница» - Религия
- Отцы-святогорцы и святогорские истории - Старец Паисий Святогорец - Прочая религиозная литература
- От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в. - Юрий Акимов - История
- Сокращенное изложение Божественных догматов - Блаженный Феодорит Кирский - Религия
- Тайна залива Саутгемптон - Фриман Крофтс - Детектив