Монтаньяры - Николай Николаевич Молчанов
- Дата:05.07.2024
- Категория: Биографии и Мемуары / История
- Название: Монтаньяры
- Автор: Николай Николаевич Молчанов
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
21 сентября Дантон поднимается на трибуну Конвента, чтобы предотвратить опасную для революции междоусобную борьбу. Как всегда, истинное величие соединяется у него с лукавством и хитростью. Ни на кого не нападая, никого конкретно не упоминая, он хочет помирить всех во имя высших целей революции:
«— Необходимо, чтобы вы, вступая на широкое поприще, которое вам предстоит, в торжественной декларации ознакомили народ с чувствами и принципами, которыми вы будете руководствоваться в вашей деятельности. Не может существовать иной конституции, кроме той, которая текстуально при всеобщем поименном голосовании принята большинством первичных собраний. Вот это вы и должны объявить народу. И тогда все пустые призраки диктатуры, все бредовые идеи о триумвирате, все нелепости, придуманные для того, чтобы нагнать страху на народ, рассеются, ибо ничто не будет считаться конституционным, кроме того, что будет принято народом. После этой декларации нам придется выступить с другой, не менее важной для свободы и для общественного спокойствия. До сих пор мы будоражили народ, ибо надо было поднять его против тиранов. И сейчас еще необходимо, чтобы законы были столь же беспощадны против тех, кто эти законы нарушает, чтобы народ оставался таким же беспощадным, каким он был, громя тиранию: необходимо, чтобы законы карали всех виновных, чтобы народ был в этом отношении вполне удовлетворен. По-видимому, некоторые достойные граждане опасались, как бы пылкие поборники свободы не нанесли вред социальному порядку, доводя свои принципы до крайности. Ну что ж! Откажемся от всяких крайностей; провозгласим, что всякого рода собственность — земельная, личная или промышленная — будет сохранена навеки и что государственные налоги будут взиматься по-прежнему. Вспомним далее, что нам предстоит все пересмотреть, все воссоздать заново; что сама Декларация прав не лишена изъянов и что ее тоже должен подвергнуть пересмотру истинно свободный народ».
Итак, Дантон не только дал программу Конвенту, но и предлагал Жиронде примирение и успокаивал все страхи. Народные расправы можно предотвратить, если народ будет удовлетворен строгими законами против врагов революции. Угроза диктатуры, триумвирата исключается общенародным принятием конституции. Страх собственников перед «аграрным законом» рассеется в результате торжественного провозглашения неприкосновенности собственности. Если бы жирондистов действительно волновали все эти вопросы, если бы их опасения были искренними, то они сразу бы успокоились. Но Жиронда не хотела знать ничего, кроме войны на уничтожение монтаньяров.
Дантон вел частные переговоры с лидерами Жиронды и заклинал их не нарушать единства в момент смертельной опасности. Все его предложения были отвергнуты. Теперь Дантон повторял их публично, поскольку Жиронда боялась их открыто отклонить. И они были приняты. Конвент единодушно утверждает декрет: «Национальный Конвент объявляет: 1. Что не может быть иной Конституции, кроме той, которая принята народом. 2. Что личность и собственность находятся под охраной нации».
Могут сказать (и говорят!), что этот декрет является доказательством «ограниченности» Французской революции. Так рассуждают историки и «теоретики», полагающие, что социалистическая идея замены частной собственности собственностью коллективной, общественной желательна и возможна в любую эпоху и в любых условиях. Между тем в конце XVIII века утверждение неприкосновенности частной собственности являлось проявлением революционного прогресса; без этого невозможно было открыть дорогу для социально-экономического движения вперед, для развития буржуазного способа производства, представлявшего собой гигантский шаг в человеческой цивилизации. Утопические планы раздела собственности, земельной или промышленной, остановили бы этот прогресс, лишили экономику единственно возможного стимула, побуждающего к труду и предприимчивости. Требование раздела, «аграрного закона» было реакционным и гибельным для революции. Его осуществление грозило парализовать все экономическое развитие страны, вызвать всеобщий хаос, разруху, голод, нищету.
Это означало бы поднять против революции на восстание не только крупную, среднюю, но и мелкую буржуазию, то есть крестьянство, составлявшее подавляющее большинство французского населения. Вся Франция стала бы гигантской Вандеей, и все достигнутое в Париже погибло бы в кровавом побоище, после которого быстро произошла бы реставрация Старого порядка в неизмеримо более деспотической форме, чем раньше. Другой вопрос, что утверждение господства буржуазии могло бы произойти так, чтобы и неимущим, санкюлотам, будущим пролетариям досталась максимально возможная доля благ и преимуществ, политических и социальных. К этому-то и стремились монтаньяры: Дантон — с максимальным реализмом, прагматизмом, практичностью; Робеспьер — с примесью морализаторских утопий в духе Руссо; Марат — с выражением гнева, ярости, страсти угнетенных и униженных. Каждый из них (и их сторонников) думал о народе, хотел не только опираться на народ, но и удовлетворить хоть в чем-то его нужды. Они не мыслили революции без народа, не учитывая интересов народа, не отдавая самих себя народу. Они искренне служили народу, но каждый по-своему, со своими убеждениями и предубеждениями, со своим характером, со своими чувствами, страстями и пристрастиями и, конечно, со своими слабостями.
В тот же день, 21 сентября 1792 года, Конвент не только единодушно принял внешне умеренный, а по сути глубоко революционный декрет Дантона, он еще и упразднил монархию. На трибуну вышел монтаньяр Колло д'Эрбуа и потребовал выполнить волю народа — свергнуть монархию. Его пылко поддержал один из самых благородных членов Конвента, епископ Грегуар. Этот прелат церкви, не отрекаясь от своего сана, связанного с ним долга и веры, считался независимым, но фактически примыкал к монтаньярам. «Есть ли необходимость, — сказал Грегуар, — в дискуссии по этому вопросу, коль скоро все в нем единодушны? Короли в моральном отношении являются тем же, что уроды в физическом. Дворы — это кузницы преступлений, очаги разврата и логовища тиранов. История королей — это мартиролог наций!» Конвент единодушно проголосовал за упразднение королевской власти во Франции. На другой день по предложению монтаньяра Бийо-Варенна Конвент решил, что отныне время будет датироваться «первым годом Республики».
Итак, начало Конвента, казалось, предвещало, что революционное собрание в единодушном порыве выполнит свою благородную и революционную миссию, завершит достойно Революцию, защитит ее от внешних врагов и откроет Франции путь процветания и счастья. Не только Дантон с душевной широтой открывал такой путь. Марат, это концентрированное выражение ненависти угнетенных, голос их ярости и гнева, который приводил в содрогание благонамеренных буржуа, резко изменил свой тон и выразил добрую волю!
Марат публикует в первые дни работы Конвента статью «Новый путь автора».
- Модеста Миньон - Оноре Бальзак - Классическая проза
- Миражи на стене - Антон Булавин - Русская современная проза
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Историки без принципов - Николай Страхов - Критика
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив