ЧЕРНОБЫЛЬ - Юрий Щербак
- Дата:20.06.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: ЧЕРНОБЫЛЬ
- Автор: Юрий Щербак
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С дисциплиной внешне было вроде бы все хорошо. Каждый боялся - именно боялся - уйти раньше. Но уходил, когда его не видели. Боялся опоздать, но опаздывал, когда его не видели. Все шло к расшатыванию таких крепеньких стерженечков в людях, все расшатывалось. И не зря же, когда авария произошла, оказалось, что виновато не только руководство, но и те операторы, которые…
И вот эта статья, которую я задумала, показала бы, какая связь существует между дисциплиной и нарушением элементарных правил техники безопасности. *Представляешь, можно было увидеть человека, сидящего на щите управления. Там, где кнопочки, рычажки.*
- Как это можно сидеть на щите управления?
- А вот так. *Он взял и присел. Он может присесть на щит управления. Запросто.* Сейчас как говорят люди? "Срабатывало то, что системы дублировали друг друга. Они защищали людей". Все верили в системы. А они не защитили. И не защитили потому, что мы дожили до того - именно мы, не кто-то там, я даже не администрацию виню, а мы, люди, - дожили до того, что раздвоились. Одна половина говорит, что нужно так делать, нужно честно трудиться, а вторая: "А зачем, когда другой не делает этого?"
На базе ЧАЭС работала пятая комиссия СЭВ по атомной энергетике. Я была на заседаниях, часто посещала АЭС. Даже для нашей газеты не было постоянного пропуска. Дирекция не давала, чтобы, не дай бог, не написали критический материал. Но если хочешь что-то хорошее написать, тебе все покажут. Только заранее надо было в парткоме сказать, куда идешь, с какой целью.
Были там и остановки по вине персонала. Были и "свищи" в паропроводах. До чего же психология наша порочная: когда приходит иностранная делегация, они боятся этого. Понимают, что нельзя. А у нас к этому так относятся: "Ну свистит, ну и бог с ним!"
После статьи говорили, что я предсказала аварию. Ничего я не предсказывала, не дай бог быть Кассандрой - предсказательницей таких бед… Но в душе, если быть честной, я всегда боялась этого. Не было спокойствия. Боялась, потому что говорилось одно, а на самом деле было совсем другое. Говорили об этом люди, говорили из отдела техники безопасности. Когда я начала бояться? Как-то раз ко мне подошли, принесли документы, показали цифры, факты и прочее - то, чего, в общем, я не знала, но писать тогда у меня не хватило смелости. Знала, что такое вообще не будет напечатано.
И боялась. И всегда хотела уехать - честно уже скажу - и увезти ребенка. У меня дочь десяти лет, она болеет".
…Осенью 1987 года мы с Любовью Ковалевской выступали в битком набитом клубе Чернобыльской АЭС. Было это в Зеленом Мысе - вахтовом поселке эксплуатационников атомной станции, расположенном возле границы 30-километровой Зоны. На встречу пришли те, кто работал на АЭС в роковую ночь аварии, кому довелось пережить эвакуацию, разлуку с семьями, тяготы неустроенной жизни, работу по ликвидации последствий аварии в сложнейших условиях… Люди в одинаковых зеленых костюмах вставали и говорили все, что думают о последних публикациях на чернобыльскую "тему" (если позволительно такое слово), с чем-то соглашались, с чем-то спорили, задавали вопросы - словом, вели себя так, как обычные участники читательских конференций.
Но меня потрясло то яростное неприятие, с которым большинство выступавших встретило опубликованный выше рассказ Л. Ковалевской о моральной атмосфере на ЧАЭС накануне аварии. В ход были пущены и личные оскорбления, и домыслы, и клевета. Ковалевской не простили горькую правду! И еще - что она СВОЯ. Что * посмела рассказать всему миру неприглядную истину о моральном загнивании, поразившем персонал (не весь, конечно) станции - этой составной клеточки нашего больного общества. *
Ковалевская не дрогнула, она стойко и мужественно, невзирая на неодобрительный гул зала, отстаивала свое право на правду. Реплики ее были остры, как выпады фехтовальщика. И как великая награда этой бледной, худенькой женщине прозвучали наконец аплодисменты, когда она прочла свои стихи:
Откуда мы? - Разорвана слезаНа "до" и "после" взорванным апрелем.Горят сердца. Глаза уже сгорели -У нас потусторонние глаза…
Авария…25 апреля 1987 года. Холодный, хмурый день, низкие тучи залегли над Чернобыльской АЭС. Через несколько часов исполнится год с момента аварии, вошедшей в историю XX века. Мы стоим в десяти метрах от того места, где год назад прозвучали взрывы, разрушившие ядерный реактор, принесшие нашему народу великие жертвы и страдания, прокатившиеся радиоактивным облаком по всему миру, стократ усиленные средствами массовой информации взрывы, навсегда покончившие с еще одной иллюзией человечества - наивной верой в наше превосходство, всевластие наше над чудовищными мощностями, созданными научно-технической цивилизацией. Эта слепая вера "в науку", "в технику" рухнула здесь вместе с бетонными перекрытиями четвертого блока. Именно здесь, вглядываясь в разрушения, измеряя невиданные уровни радиации, ужасаясь и поначалу не веря своим глазам, человечество с пронзительной ясностью не только умом, но и сердцем постигло: выход из-под контроля сил, способных уничтожить жизнь на Земле, вполне возможен.
Отсюда, с огромной высоты (находимся на 65-й отметке), открывается вид на окрестные поля, еще не тронутые весенней зеленью (в 1986 году здесь все было уже зелено), на безжизненные дома Припяти, окруженные колючей проволокой. Стоим невдалеке от того места, откуда берет свое начало бело-красная полосатая труба - вертикаль, прочерченная между третьим и четвертым блоками ЧАЭС, - сигнал опасности для вертолетчиков, летавших сюда весной 1986 года на "бомбежку" реактора бором и свинцом. Рядом с открытой дверью, ведущей на крышу саркофага, виднеются в стене отверстия. Теперь они заделаны свинцом. Словно амбразуры дота, уже ненужные для стрельбы. Еще несколько месяцев тому назад эти амбразуры были очень нужны: отсюда можно было взглянуть в развал четвертого блока, произвести торопливые замеры. На все это отводились считанные секунды. Сегодня можно выходить на крышу саркофага, работать. И хотя сейчас небольшой красный дозиметр в моей руке неумолчно пищит, мой спутник, киевский физик Юрий Николаевич Козырев, только иронически улыбается, произнося небрежно: "Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат". Потому что сегодняшний уровень - детский лепет по сравнению с тем, что здесь было еще осенью 1986 года. Козырев шутит, предлагает выдать мне справку, удостоверяющую, что я - первый в мире писатель, достигший столь знаменательной точки Чернобыльской АЭС. Он спрашивает, не желаю ли я пройтись по крыше саркофага? Но я вспоминаю, как Фил Донахью, ведущий телемоста СССР-США, вежливо отказался от прогулки по АЭС, сославшись на обещание, данное жене. Я тоже обещал. Но все же не удержался, выглянул наружу из дверей. Страшно стало от высоты и радиации.
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Байки у костра - Павел Шумил - Научная Фантастика
- Про травы. Сбор, заготовка и применение. Большая иллюстрированная энциклопедия - Татьяна Александровна Ильина - Ботаника / Здоровье
- Неправды русской власти. «Ныне ваше время и власть тьмы» - Лев Николаевич Толстой - Публицистика / Русская классическая проза
- Хроника объявленной смерти. О любви и прочих бесах. Вспоминая моих несчастных шлюшек - Габриэль Гарсия Маркес - Русская классическая проза