Любовь и кровь в снегах и льдах. Роман и повести - Григорий И. Сидько
- Дата:18.01.2025
- Категория: Биографии и Мемуары / Спорт / Путешествия и география
- Название: Любовь и кровь в снегах и льдах. Роман и повести
- Автор: Григорий И. Сидько
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— От Светланы, Лены, Татьяны, Нины, Марины и Наташи, — зачитали они вслух. — Ого!
Заметив, что его штаны привлекли внимание, мужчина отработанным движением манекенщицы развернулся к ним другим боком, красиво изогнув ногу и чуть приподняв край штормовки, закрывающей окончание фразы.
Девицы прыснули.
— Эдику Рахимову — от преданных поклонниц… — восхищенно продекламировали они.
Последняя пригородная электричка стояла, раскрыв двери, на перроне. Кто-то ввалился в тамбур и застыл, вглядываясь во тьму неосвещенного вагона. Неясные, едва различимые во мраке фигуры полулежали на сидениях.
— Я туда попал? — спросил человек от двери.
— Туда, Костя, туда… — ответили фигуры.
Нетвердым шагом человек пробрался по проходу, скинул на пол рюкзак, присел на свободную скамейку.
— Как подача? — спросили из темноты.
— Успел, — порывшись в рюкзаке, Костя что-то извлек из его недр и гулко чмокнул пробкой в тишине.
Несколько фигур заметно оживились.
Костя сделал пару глубоких продолжительных глотков.
— Вовик с тобой? — спросил кто-то
— Курит с кем-то у последнего вагона. Будете?
— Спрашиваешь! — удивились голоса.
— Давай сюда…
Бутылка пошла по кругу.
Подсунув рюкзак под голову, Костя забрался на скамейку и лег, подогнув ноги с прохода.
— Я почти двое суток не спал. Не забудьте меня в Кузнечном, — попросил он.
— Хорошо, — пообещали ему.
— Спокойной ночи…
На старом прогнившем деревянном настиле стоял ряд покосившихся палаток. Около потемневшего от времени бревенчатого стола дымил костер. Светлана в мужских сапогах и меховой безрукавке раздувала огонь: махала пенопластовым ковриком, подкладывала влажные веточки. Юлик и Валера, оба опухшие от сна, безуспешно пытались надуть воздушные шары. Татьяна опутывала кусты разноцветными гирляндами.
За голыми деревьями блестело озеро. У берега стоял мольберт. На акварельном листе широкими мазками была намечена будущая картина: озеро, деревья, мостки. Каждый, кто шел умываться, считал своим долгом добавить к предполагаемому пейзажу что-нибудь от себя. Так на озере появился остров, на острове — пятиэтажная хрущевка, потом сосны превратились в пальмы, на пальмах возникли обезьяны с бананами в руках, а от одной из них протянулась стрелка к надписи «Наташка». Последней к мольберту подошла заспанная худенькая девушка с махровым полотенцем через плечо:
— Гады! Кто это сделал?! — жалобно вскрикнула она.
Антон лихорадочно искал в рюкзаке футболку. Володя штопал драное трико. Костя скакал на одной ноге — другая была босая — вокруг настила, рылся в разбросанных повсюду вещах.
— Волки позорные, что у вас за форма? Где вы ее держали? Такое впечатление, что вы ее жевали всю ночь… — издевался над ними Виктор — обаятельный загорелый мужчина лет тридцати пяти с выцветшими голубыми глазами и двухдневной щетиной на подбородке. — Да-а, Виталик, не то поколение нынче, не то! Чего-то такого в них не хватает… Мы в ваши годы вставали засветло, разминались, потом купались в озере — в любую, заметьте, погоду. Доставали из чистых полиэтиленовых пакетов отглаженные хрустящие футболочки — приятно было посмотреть… А вы?.. Где лицо секции?.. А еще в команду хотите попасть…
— В семье не без уродов, — согласился с ним Виталий — крепкий розовощекий мужчина лет тридцати.
— Витя, отвали, — попросил Антон. — И так тут мандраж с самого утра, так и ты еще…
— О! Ирка идет, — сказала Татьяна.
Со стороны леса приближалась коротко стриженая плотная женщина с солидной папкой в руке. Раскрыв блокнот, она на ходу громко выкрикивала:
— Куликов — пятый номер! Парфенов — двенадцатый! Семенов — тридцать девятый! Ли — сорок восьмой!
— Заутро казнь, привычный пир народу, — пробормотал Володя.
— Чего, чего? — рассеянно переспросил Костя.
— Вот вы, вроде, почти все тут ленинградцы — а культуры никакой. Книжек не читаете, — не унимался Виктор. — Как моя жена прямо, — он начал смеяться. — Я ей говорю: «Сходи, что ли, в Эрмитаж — культурки хапни». А она обижается…
Из кустов появился разгоряченный Андрей с заляпанным грязью рюкзаком, в распахнутой от быстрой ходьбы куртке, следом за ним шел мужчина в трико с надписями на лампасах.
— Эдя! Андрей! Где вас носило? — набросилась на них Наташа, прилеплявшая к мольберту новый акварельный лист. — Мы всю ночь тут по кустам шарили. Все батарейки из-за вас посадили!
— Можно подумать, мы дети малые, — Андрей сбросил рюкзак и устало плюхнулся на настил. — От погранцов всю ночь бегали. Еле ноги унесли.
— От финских? — съязвила Татьяна.
— Нет, пока от наших…
— Прошу зафиксировать новый рекорд, — объявил Эдик, — тропу сделали с одной ночевкой!
— Андрей, у тебя пятый номер, — сказала Ира.
— Какой?
— Пятый.
— Проклятье, — Андрей стащил мокрые кроссовки. — А с кем я?
— Ты с Марчуком. Первый старт в десять.
— Мы как, сначала поедим, а потом на демонстрацию? — спросила Светлана.
— Давайте сейчас!.. Лучше после!.. — закричали все разом.
— Демонстрант должен быть злым и голодным, — сказал Виталий.
За ближайшими деревьями вдруг раздался заразительный гогот и дружные аплодисменты.
— Ну вот, Технологи как всегда первые, — огорчилась Татьяна.
Все не спеша потянулись к озеру, и через некоторое время у берега выстроилась шеренга человек в двадцать — двадцать пять.
Эдик и Альберт развернули длинный кусок ватмана с надписью «Трибуна». По шеренге пронесся смешок.
— Начинаем праздничную первомайскую демонстрацию!.. — зачитал Эдик по бумажке.
— А сейчас мимо трибун на Дворцовой площади проходит колонна учащихся и недавних выпускников Ленинградского инженерно-строительного института! — подхватил Альберт.
— Слово для праздничного первомайского доклада имеет заведующий отделом Института социальных проблем Виталий Михайлович! — продолжил Эдик.
— Пожалуйста, Виталий Михайлович, — пригласил Алик.
Зрители захлопали. Виталий выкатил небольшой чурбан, забрался на него и развернул листок с текстом.
— Товарищи! — начал он грассируя. — Общеизвестны печальные результаты столкновения подрастающего поколения с миром большой дороги, на которую они попадают сразу же после окончания средней школы…
К сожалению, необходимо признать, что есть факторы, значительно усугубляющие тяжелое впечатление от этой неминуемой встречи.
Помимо объективно опасных социальных групп, а именно: неуживчивых соседей, старых дев, просто плохих людей и хулиганских шаек, не менее сильное воздействие на юный неокрепший организм оказывают также и расплодившиеся в последнее время многочисленные секции альпинизма.
Для более тесного контакта с изучаемым явлением младший научный сотрудник нашего НИИ проник в одно из таких образований, свившее себе уютное гнездышко под крышей Ленинградского инженерно-строительного института. Считаем своим долгом ознакомить вас с некоторыми данными его многолетних исследований.
Анализ качественного состава людей, с которыми, попав в сети этой организации, столкнется ваше чадо, тревожен: преимущественно молодые люди с социально-опасным чувством юмора; в основном перспективные специалисты широкого профиля; в подавляющем большинстве с высшим и незаконченным высшим образованием.
Предварительное обследование мест их ежегодного пребывания дало возможность сделать следующее заключение — там собрано все, крайне враждебное человеку: самый холодный снег, непростительно скользкий лед, малопривлекательное нагромождение камней.
Вызывают также опасение
- Русская жизнь-цитаты 7-14.08.2022 - Русская жизнь-цитаты - Публицистика
- Русская жизнь-цитаты 14-21.03.2024 - Русская жизнь-цитаты - Публицистика
- Русская жизнь-цитаты 7-14.04.2024 - Русская жизнь-цитаты - Публицистика
- Золотой лохотрон. Новый мировой порядок как финансовая пирамида - Катасонов Валентин Юрьевич - Публицистика
- Новичок в космосе - Роберт Хайнлайн - Детская фантастика