Снова Казанова (Меее…! МУУУ…! А? РРРЫ!!!) - Василий Бетаки
- Дата:24.07.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: Снова Казанова (Меее…! МУУУ…! А? РРРЫ!!!)
- Автор: Василий Бетаки
- Год: 2011
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Видел я его всего один раз: в Париже на дне рождения Киры Сапгир. Она подвела меня к нему и стала нас знакомить. Он протянул руку и представился: «Лимонов». «Как, простите?» – спросил я. «Лимонов! – удивлённо повторил он, – неужели не слышали?» «Нет.» – ответил я с удивлённой интонацией. Кругом захихикали, а он продолжал сидеть с каменным и важным лицом бодисатвы.
Юмор у Лимонова бесспорно был, но и комплекс Герострата тоже. К сожалению, юмор, если судить по печатным выступлениям, уже давно и бесследно исчез, а вот комплекс Герострата доминирует и поныне. Несмотря на то, что из его прозы по крайней мере два романа «Подросток Савенко» и «Молодой негодяй» написаны хорошо, легко, и читаются с интересом. То же относится и к фильму, снятому по этим книгам.
Белинкова попросила Тарасову показать, что за стихи «Грани» собираются публиковать в ближайших номерах. Наталья Борисовна раскрыла папку со стихами, присланными в редакцию новыми эмигрантами. Стихи были из Америки, Германии, Израиля. Тарасовой, как и мне, понравились стихи Лии Владимировой, москвички, приехавшей в Израиль совсем недавно. Многие из новых эмигрантов в Израиле картинно отрубали всё своё прошлое, будто его и не было. Нередко это случалось как раз с людьми, которые, живя в России, были вполне лояльны к советской власти. Вот у них-то и возникала судорожная лояльность новому образу жизни. По сути такие люди – конформисты даже не по убеждению, а по психологическому складу.
Лия Владимирова ни от чего не отрекается, более того, главной темой поэзии у неё стали оба её корня:
И блещет двуединым светомКрыло у каждого плеча,И две судьбы, как два ЗаветаВ меня вошли, кровоточа.
Потом она назвала одну из своих книг «Снег и песок».
Тарасова, будучи человеком религиозным, немыслимо радовалась этим стихам. Она видела в них вполне реальную последовательность, преемственность, воплощённую в поэзии в этой вот русско-еврейской тематике, и «противостоящую нечестному и надуманному конфликту иудаизма и христианства». «Не думайте, что пришел я отменить Закон и Пророков, не отменить пришел я, но исполнить», – процитировала Тарасова слова Христа. Лия Владимирова оказалась не одинока в своем эмоциональном подходе. Позднее в Израиле вышла талантливая, но, кажется, до сих пор единственная, книжка молодого тогда поэта Дмитрия Малкина «Иордан на Невском». Название само за себя говорит. «Если Мессия, сойдя на землю, ступит в Летний сад, не удивляйтесь», – пишет Малкин.
Раз уж я заговорил о русских поэтах в Израиле, то воспользуюсь возможностью и скажу об Илье Рубине. Мне очень хочется, чтоб его вспомнили и прочитали. Этот москвич прожил в Тель-Авиве всего два года и погиб, не дожив до издания своей первой и последней книги стихов и прозы, ее издала уже его вдова.
.Я так бежал, что поднимались трупы,Припоминая ремесло живых,Не дай мне Боже умереть во прахе,Мой одинокий бег благослови.Я так бежал, что спотыкались плахи,Припоминая ремесло любви.
Вечный странник бежит из Содома и оглядывается на Содом, и становится соляным столбом там, где «тень свободы в лысом парике» выдаёт себя за истинную свободу, и вот:
.и полоумные хирургиРоссии делают аборт,Уже людей боятся люди,Деревья просят топора,Уже деревня голой грудьюБросается под трактора.
Так обидно, что эта точная экспрессивная поэзия забыта, что её знают только те, кто читал давно разошедшуюся на западе книгу Ильи Рубина [108], или стихи его в «Континенте» и в «Гранях»! Я сделал о нём передачу, потом напечатал статью в «Континенте», потом написал о нем в моей книге «Русская поэзия за 30 лет (1956 – 1986)». Назвал я статью о нём «Дуэль с Каином». Вот и вся тощая библиография весьма значительного, на мой взгляд поэта, который, надеюсь, ещё всплывёт, если правда, что «рукописи не горят». Все же это утешение сформулировал, хоть и симпатичный, но ведь дьявол.
Я тут называю пишущих по-русски и живущих в Израиле поэтов «русскими поэтами». Вроде бы, мысль о том, что только язык определяет, к какой литературе принадлежит поэт, совершенно тривиальна, но у неё немало противников, особенно в Израиле. Не могу удержаться от анекдота: На конференции «Континент культуры», собранной в мае 1983 года в Милане редакцией «Континента», ко мне подошёл молодой и лохматый Михаил Гробман, представился и произнёс: «Это вы Василий Бетаки? Так вот, Вы меня оскорбили печатно!»
«???»
«Вы обозвали меня русским поэтом, а про меня даже журнал «22» писал, что я еврейский поэт, только пишущий на русском языке. Пока на русском». Ну, о чём можно было разговаривать с этим шутом-патриотом? При этом моем обмене репликами с Гробманом присутствовал американский профессор и издатель Карл Проффер, и его жена, прекрасная великанша Эллендея. Они оба залились веселым смехом, глядя, как Гробман гордо удаляется, вздернув плечи.
Миланская конференция была очень наполненная, приехало много народу отовсюду. Я на ней познакомился с остроумным, парадоксальным и провокационным автором нашего «Континента» Борисом Парамоновым, и впервые после Питера встретился с Димой Бобышевым.
Впоследствии «Р. М.» напечатала некоторые доклады из этой конференции. Самым ярким, как в устном исполнении, так и при чтении глазами, мне показался доклад Льва Лосева «Цензура как эстетический фактор». Лосев говорил, в частности: «Культура действительно расцветает при советском социализме вопреки советскому социализму. Всё создаёт энергию культуры, в том числе и цензура». И дальше он цитирует Бродского: «Цензура невольно обусловливает ускорение метафорического языка». Я вспомнил, как Антокольский однажды мне сказал, что эзопов язык быстро «превратился в один из путей развития метафоры, хотя и продолжает – попутно – защищать литературу от дураков».
Что же до журнала «22», то, вполне готов поверить, что там Гробмана «обозвали» еврейским поэтом. «22» отпочковался от журнала «Сион» и продолжал глупую вульгарно антирусскую, но к сожалению вовсе не антисоветскую агрессивно-израильскую традицию последнего. Впрочем, я, со свойственой мне злоязыкостью, называл его «перебор по очкам», а Максимов звал их «22 несчастья». Во всяком случае этот довольно самодеятельный, хотя крикливый, патриотический и претенциозный до смешного журнал не шёл ни в какое сравнение с журналом «Время и мы», который делался бывшим многолетним сотрудником «Литературки» Вадимом Перельманом [109]. Поначалу там тоже, правда, появлялись всякие смешные разности вроде того, что слово Бог, в какой-то из статей кого-то из «новых патриотов» писалось «Б-г», «Б-га», «Б-гу» и так далее. (Автор не хотел согрешить, написав это слово полностью, поскольку по полуграмотности посчитал его (всуе!) божьим именем собственным. А таковое (то есть Яхве или Йегова) полностью писать действительно правоверному еврею не рекомендуется. Но к «видовому понятию» – бог, – хоть он и с прописной теперь пишется, это вовсе отношения не имеет).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Какао-кола - Михаил Шапиро - Русская классическая проза
- Стихотворения и поэмы - Юрий Кузнецов - Поэзия
- Белочка. Басни, ирония, шутка - Влад Льенский - Поэзия
- Почему не нужно слушать женских советов. Сборник рассказов №10 - Алик Гасанов - Русская современная проза
- Разговор. Стихотворение Ив. Тургенева (Т. Л.)… - Виссарион Белинский - Критика