О чем я молчала. Мемуары блудной дочери - Азар Нафиси
- Дата:24.08.2024
- Категория: Биографии и Мемуары / Публицистика
- Название: О чем я молчала. Мемуары блудной дочери
- Автор: Азар Нафиси
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Господин Нафиси был несчастен лишь в последние два года жизни, – рассказывала моя лучшая подруга Пари. – А в целом они с ней хорошо жили», – добавляла она, видимо, чтобы меня успокоить. За эти последние два года Шахин заставила отца продать один из островов, записанный на нас с Мохаммадом; правительство полуофициально его конфисковало. Она переживала, что в случае его смерти деньги перейдут или государству, или нам, а она останется ни с чем. Даже в таком преклонном возрасте, имея проблемы с сердцем, отец дважды в неделю ездил на Каспийское побережье, умасливал и подкупал людей, которые заняли остров, – местные исламские революционные комитеты и духовенство. А я все повторяла, чтобы он оставил этот остров в покое. «Деньги нам не нужны, – говорила я. – А тебе не нужна головная боль». Мне не хватало духу напомнить ему, что прежде он хвастался, что никогда не склонится перед шахом или другой властью, а теперь унижался и ублажал власть ради куска земли.
Отец любил Шахин, в этом я ни капли не сомневаюсь. И та, наверно, его по-своему любила. В отличие от матери, она признавала его преданность ей. Но он так и не обрел покой, который искал. Раз в неделю он приходил к нам на ужин и всегда казался нервным и встревоженным. Хотел, чтобы я полюбила его жену – не просто уважала ее, а именно полюбила. («Ази хочет с тобой поговорить, – озадачивал меня он, звоня из дома и передавая ей трубку. – Она скучает по вашим разговорам», – добавлял он.) И еще он переживал из-за денег.
Всю свою жизнь почти до самой смерти он почти каждое утро ходил на работу. Денег было достаточно, чтобы вести комфортную жизнь, но Шахин этого было мало. «Я обещал о ней позаботиться, – сказал он. – Я дал слово». Она раздумала становиться дизайнером одежды, и он помог ей открыть бюро дизайна интерьеров. Повел меня к нотариусу переоформить доверенность, чтобы продать еще землю. Они с Шахин зачем-то пытались убедить нас, что зарабатывает в семье она, что ее бюро процветает и приносит доход.
Он пытался понять Шахин, как когда-то пытался понять мою мать. В своей последней дневниковой тетради за несколько месяцев до смерти он написал: «Шани, если ты будешь видеть мир таким, каким тот является на самом деле, ты будешь реже ошибаться. Проблема в том, что ты принимаешь свои мечты и желания за реальность, а потом разочаровываешься». Он обращался к Шахин, а мог бы то же самое сказать себе.
Шахин разделяла дар моей матери замещать фантазией реальность, но, в отличие от матери, не была уязвимой. Она использовала свои неудачи, чтобы добиться определенной цели. Защита, в которой она нуждалась, была вовсе не абстрактным требованием любви и внимания; она имела вполне конкретное материальное наполнение. В ее алчности не было ничего загадочного; наверно, поэтому она получила, что хотела, а моя мать так и осталась ни с чем.
Недавно близкий родственник сказал мне: «Твой отец на самом деле не сделал ничего плохого. Все мужчины заводят романы. У кого-то их было даже больше, чем у Ахмада. Но они не вмешивают в свои любовные дела семью и друзей. Умеют скрытничать. Я не понимаю, зачем Ахмад женился. Мужчины женятся на женщинах моложе себя ради секса или чтобы о них заботились в старости. Ахмад же все делал сам. В их доме он ходил за продуктами, мыл посуду, носил за женой сумку и постоянно отправлял ее одну в отпуск, чтобы она отдохнула». Этот человек хотел знать, почему отец не вел себя как «нормальный» мужчина. Почему все его романы оборачивались такими неприятными скандалами? Я сама не раз об этом задумывалась, когда могла трезво размышлять о происходящем. Любила бы я его больше, будь все иначе? Не думаю. Я любила его, потому что его грехи не были обычными; он чувствовал себя виноватым и хотел любить, а не изменять. Его последняя дневниковая тетрадь полна тревоги из-за его «обещания» Шахин, которое, как мы выяснили после его смерти, он выполнил с лихвой, даже отчасти пожертвовав своим добрым именем.
В личной жизни, как в политике, надо или принимать правила, или открыто и принципиально против них бунтовать. Но в обоих случаях придется платить. Ничего не бывает просто так. Какой ценой дается соглашательство или бунт? Отец не принадлежал ни к соглашателям, ни к бунтарям, поэтому ему пришлось заплатить двойную цену. Он не мог жить спокойно, соглашаясь с условностями; не мог и отринуть ожидания общества и испытать удовлетворение от приходящей с этим свободы. В его дневниках я встречаю две противоположные тяги: желание порвать со всем и жить, как хочется, и страх из-за того, что будет, если он так поступит.
Моя мать донимала его с завидным упрямством – названивала ему на работу, расспрашивала друзей и знакомых, чем он занимается, обвиняла меня, что не защищаю ее, что предаю ее ради «этого типа и его потаскухи». Она стала названивать моей подруге Пари у меня за спиной – сначала чтобы пожаловаться на жизнь, потом подрядила ее добыть документы на землю. Узнав, что отец женился, она на несколько недель превратила нашу жизнь в сущий ад. Я твердила, что не имею к этому отношения, что сочувствую ей, и пообещала, что из уважения к ней не буду принимать новую жену отца у нас дома. Я пыталась быть честной. Но ничего не вышло. Слишком много всего произошло, слишком много недоверия накопилось между нами за годы. Меня поражало одно: почему женщина настолько гордая, с такими строгими моральными принципами не подала на развод гораздо раньше? Может, потому что считала статус разведенной более унизительным, чем необходимость терпеть в несчастливом браке? Или, вопреки ее уверениям, она все же его любила?
Она утверждала, что с самого начала знала, что у него была «другая женщина», иначе почему он порвал с Зибой-ханум? Потом начинала сама себе противоречить и говорила, что, забрав у него все деньги, Зиба-ханум сама его бросила. Иногда она утихомиривалась и пыталась уговорить меня стать ее шпионкой. Просила, чтобы я дала ей их номер телефона. «У меня его нет, – отвечала я. – Я звоню
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Пролог в поучениях - Протоиерей (Гурьев) Виктор - Православие
- Дворец памяти. 70 задач для развития памяти - Гарет Мур - Менеджмент и кадры
- 20-ть любительских переводов (сборник) - Рид Роберт - Мистика
- Соборы пустоты - Анри Лёвенбрюк - Триллер