Черный марш. Воспоминания офицера СС. 1938-1945 - Петер Нойман
- Дата:25.10.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: Черный марш. Воспоминания офицера СС. 1938-1945
- Автор: Петер Нойман
- Год: 2012
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы лежим плашмя посреди хаотического нагромождения штукатурки, металлолома и битого стекла. Вокруг – град камней и осколков металла.
Пронзительный свист, сильный взрыв, и раненый пулеметчик катается по земле, держась за живот.
Подбегаю и занимаю его место. Второй номер еще на месте, дрожа от возбуждения. Ствол пулемета раскален, несмотря на дождь и на то, что солдат поливает ствол водой для охлаждения.
Перед собой, на углу Ваттгассе, ничего не вижу, кроме зеленых силуэтов. Они движутся вдали и не имеют четких очертаний. Нажимаю на гашетку в приступе холодной ярости, заставляющей меня стиснуть зубы.
Но их слишком много. Нужно отступать, пока не поздно. Круша препятствия, медленно приближаются первые танки.
Поднимаю руку.
– Внимание! Немедленное отступление!
Секундное колебание. Затем выжившие в бою в Оттакринге бегут в укрытие за оборонительным рубежом Гюртеля, держась как можно ближе к стенам, спотыкаясь каждую минуту о мертвые тела и обломки, разбросанные на разбитой мостовой.
9 апреля. Всю ночь продолжался ожесточенный и отчаянный бой между нами и саперами Толбухина, продвигавшимися по тоннелям венского метро. Бой велся вслепую, мы не знали точно, где находится противник. Глухие взрывы с пугающими вспышками эхом разносились по тоннелям. Происходили рукопашные бои с применением кинжалов. Звериные крики, и мы убегаем, все время убегаем.
Во всех секторах русские упорно движутся вперед к каналу.
С рассвета мы засели в корпусах военного госпиталя. Русские бросили против нас танковые группы по двадцать или тридцать машин каждая. Пока им не удалось пробиться сквозь нашу оборону.
В коридорах госпиталя на голом полу лежат сотни раненых, ожидающих, что кто-то придет и позаботится о них. У некоторых ужасные раны с черными вздувшимися краями, перевязанные кое-как бумажными бинтами. Марлю и вату давно уже не достать. В операционных режут, сшивают, ампутируют. Все это производится без анестезии, последние банки хлороформа давно опустошили.
Повсюду стоит и липнет к стенам жуткий смрад от крови, омертвевшей плоти и хлорэтила.
Из каждого окна солдаты ведут огонь по Ванрингерштрассе или в сторону заграждений из колючей проволоки на Шпиталгассе, за которой укрываются русские.
Удивительно голубое небо. Начинают цвести деревья в госпитальном саду. Скорее, начинали, потому что бомбы, снаряды и шрапнель методично срезают ветки деревьев и сводят их к одним стволам.
Трагичная весна. Природа проснулась лишь для того, чтобы погибнуть.
В течение четырех дней у нас не было ни минуты покоя. Не знаю, то ли мои нервы натянуты сверх меры, но я нахожу весь этот ужасный грохот взрывов и орудийных выстрелов невыносимым. Такое ощущение, будто этот грохот, заполнивший мою голову, разрушает волю и может довести меня до грани безумия, если продлится дольше.
10 апреля. В течение двух часов собрался специальный трибунал и за две минуты приговорил к смерти членов фольксштурма, обвиненных в дезертирстве.
Их около десяти человек под охраной эсэсовцев с автоматами в руках. Они знают, что им осталось жить лишь несколько минут.
Ни у одного из этих пожилых людей, попавших в ополчение добровольно или иным путем, никогда не было такого состояния духа, которое придало бы ему хоть немного веры в полученные приказы.
Таковы почти все австрийцы. Совершенно очевидно, если быть правдивым с самим собой, что каждый венец на самом деле ждет и надеется лишь на одно – на приход красных. Австрийцы полагают, что это принесет им если не свободу, то, по крайней мере, мир и гарантию спасения жизни.
Не могу избавиться от ощущения, что венцы с радостью выдали врагу и предали бы нас без всяких угрызений совести, если бы мы им предоставили такую возможность. Парадокс в том, что местные жители кажутся удрученными и деморализованными перед лицом наступления красных, в отличие от жителей Будапешта, который не находится на немецкой территории. Аншлюс был на самом деле плохой сделкой с нашей стороны. Австрийцы слабохарактерная, безвольная, поверхностная, эпикурейская и фривольная нация. Она скулит и дрожит, как побитая девица.
Отрывистая команда заставляет меня взглянуть на происходящее вокруг.
– Взвод! Приготовиться!
Распоряжается экзекуцией один унтер. Фольксштурмовцы выстраиваются у полуразрушенной стены. Некоторые из них в слезах. Они все еще со своими повязками.
– Целься! – командует сержант, поднимая руку.
Проходит бесконечная секунда.
– Пли!
Это не казнь, а настоящая бойня.
Русские, которые с утра беспрерывно аккомпанируют нам музыкой Дантова ада своих «сталинских оргбнов» (то есть гвардейских реактивных минометов – «катюш» и других. – Ред.), несомненно, с удовольствием узнали бы, что мы тоже ликвидируем наших местных соратников.
Они неумолимо продвигаются к госпиталю улица за улицей, аллея за аллеей, от дерева к дереву.
Солдаты, которым удалось пробиться со своих боевых рубежей, рассказывают, что кое-где, в частности у Шёнбрунна, русские уже празднуют победу. Несколько преждевременно. Рассказывают также, что в пригородах, занятых большевиками, из каждого окна свешиваются белые флаги капитуляции, как символы позора. Виднеются также на крохотных балконах и во всех магазинах краснобелые австрийские флаги.
11 апреля. Пятая ночь штурма Вены, которая все еще защищается, или, вернее, мы все еще ее обороняем.
В грязно-серых водах Дунайского канала отражается зловещее зарево пожаров, бушующих в городе почти повсюду. Кроваво-красное небо к югу часто затемняется огромными клубами черного дыма от свалки горюче-смазочных материалов в Хетцендорфе, которая горит несколько часов. В течение дня дым закрывает солнце и почти не дает возможности дышать.
Очереди русских зениток плетут сверкающую паутину, но нам некогда смотреть на клубочки дыма, которые обозначают разрывы в небе зенитных снарядов.
И по очень простой причине. Самолеты люфтваффе, давно покинувшие небо над Веной, больше не вернутся. Теперь в воздухе господствуют штурмовики «Ильюшин», «Туполев» и другие, истребители-бомбардировщики «Лавочкин» и «Яковлев».
Короткая пулеметная очередь говорит нам о том, что на противоположной стороне канала проснулись красные артиллеристы.
В настоящее время в нашем секторе тишина. Мне это не нравится, потому что, как правило, такая фальшивая тишина не сулит нам ничего хорошего в будущем.
С другой стороны, вчера русская артиллерия не переставала обрабатывать наши позиции всю ночь. Какой непостижимый приказ может помешать им обстреливать нас и этим вечером?
Население прячется в погребах и пальцем не пошевелит, чтобы помочь нам. Если у нас нет воды, то черт с нами, думают венцы. Если у нас кончатся продовольственные пайки, то никто не даст нам миску супа или кусок черного хлеба.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Удар по Шайол Гул - Роберт Джордан - Фэнтези
- Лесная фея, или Новые приключения кикиморы Светки Пипеткиной - Татьяна Корниенко - Сказка
- Откуда я иду, или Сны в Красном городе - Станислав Борисович Малозёмов - Городская фантастика / Прочие приключения / Русская классическая проза
- «Особо вредная» русская секта: почему православные крестьяне захотели стать евреями? - Олег Нойман - Публицистика
- Никогда никого не забуду. Повесть об Иване Горбачевском - Станислав Рассадин - Публицистика