Фронт без тыла - Николай Афанасьев
- Дата:20.06.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: Фронт без тыла
- Автор: Николай Афанасьев
- Год: 1983
- Просмотров:8
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
…Самолет пошел на посадку. Когда открылась дверь, я прежде других увидел Алексея Алексеевича Тужикова, стоявшего совсем рядом, впереди приехавших встречать нас товарищей. Он крепко обнял меня, расцеловал, проводил от самолета к санитарной машине. Но мы успели обменяться лишь несколькими фразами: дверца захлопнулась, и машина покатила к Едровскому госпиталю.
БОЕВОЙ САЛЮТ У МОГИЛЫ КОМБРИГА
1943 год, 26 января — 26 мартаБольшой прифронтовой госпиталь в Едрово неподалеку от Валдая, куда привезли нас с аэродрома, гудел. Во всех палатах говорили об одном — о победе Красной Армии под Сталинградом. На все лады обсуждались цифры, известные из сводок Совинформбюро. А они были поистине грандиозны: только в плен под Сталинградом попала 91 тысяча гитлеровцев, в их числе 24 генерала во главе с фельдмаршалом Ф. Паулюсом и 2500 офицеров.
Военный госпиталь — не дом отдыха. Многие из лежавших здесь были искалечены войной на всю жизнь. И не только физические страдания испытывали они, — человека, ставшего вдруг инвалидом, мучат страдания нравственные, вызванные сознанием собственной своей неполноценности. Вчерашние мальчишки, не успевшие еще набегаться, натанцеваться, только раз неумело обнявшие своих подруг — да и то на прощанье, на прощанье! — их тела кромсали осколки, в переполненных полевых лазаретах над ними склонялись врачи, которые и рады бы помочь, да не могут, а потом из операционных прифронтовых госпиталей их везли на каталках — кого без рук, кого без ног… Они стыдились своих обрубков, они становились раздражительны и нетерпимы, они мучились сами и мучением для окружающих было видеть, как они страдают.
Думаю, нет необходимости продолжать эту тему: военные госпитали были местом концентрированной боли, концентрированных физических и нравственных мучений людей, и мне кажется, что в подробном рассказе обо всем этом всегда кроется изрядная доля садистской жестокости, извращенности, даже святотатства. Я заговорил о страданиях раненых, только чтобы подчеркнуть следующую мысль: даже самые тяжелые из них, узнав о Сталинградской победе, забывали о своей боли — так велика была значимость произошедшего.
Сколько дней, ночей, недель и месяцев — тяжелых, мучительных — ждали мы этого дня! В изнурительной битве с врагом произошел коренной перелом. Он не означал еще, разумеется, конца войны. Но всему миру стало ясно: гитлеровский фашизм не выдержит схватки с Советским Союзом. И мы гордились своей страной, первой и единственной нанесшей такой сокрушительный удар по ненавистному гитлеризму, военная машина которого подавила почти всю Европу, ни в одном из других государств не встретив достойного отпора. Нет, никого из нас не могла в те дни поглотить собственная боль. Жадно ловили мы каждое сообщение Совинформбюро. Узнавали, что враг потерял под Сталинградом 1,5 миллиона человек, свыше 10 тысяч орудий и минометов, до 2 тысяч танков и штурмовых орудий, около 2 тысяч самолетов. Затаив дыхание следили мы за тем, как по приказу Ставки Верховного Главнокомандования разворачивались активные боевые действия Красной Армии на всем тысячекилометровом протяжении линии фронта от блокированного Ленинграда до Черного моря и Кавказа.
С 24 ноября 1942 года по 20 января 1943 года была осуществлена Великолукская и почти одновременно с ней (с 25 ноября по 20 декабря 1942 года) Ржевско-Сычевская наступательные операции. В январе — феврале 1943. года наши войска овладели Ворошиловградом, Краматорском и Ростовом. В то же время значительные силы гитлеровцев были разгромлены в Нальчико-Ставропольской и Краснодарской операциях, в ходе которых была освобождена большая часть Северного Кавказа, а враг отброшен на 500–600 километров. В январе — феврале силами Воронежского и Брянского фронтов были полностью разбиты острогожско-россошанская и воронежско-касторненская группировки войск неприятеля. 8 февраля советские войска освободили Курск, 9-го — Белгород, 19-го — Харьков.
Январь 1943 года принес с собой радость и осажденному Ленинграду. Кольцо вражеской блокады удалось наконец разорвать, город принимал первые железнодорожные эшелоны с продовольствием. А вскоре всем нам, находившимся в Едровском госпитале, стало ясно, что на нашем Северо-Западном фронте назревают новые события.
Мы пробыли в Едрово лишь несколько дней, а затем неожиданно и спешно нас перевели сначала в госпиталь, располагавшийся в полусотне примерно километров восточнее станции Бологое, а оттуда так же скоро погрузили в санитарный поезд и повезли дальше на восток. Каждому стало понятно, что прифронтовые госпитали освобождают для приема новых значительных партий раненых, которые могут быть только при крупном наступлении. Значит, оно планируется и начнется совсем скоро.
О наступлении на Северо-Западном фронте мы узнали, когда санитарный поезд все дальше и дальше увозил нас к Уралу. В феврале — марте наши войска разгромили демянскую группировку 16-й гитлеровской армии.
* * *Санитарный поезд уходил на восток. В один из вечеров он остановился на станции Котельнич, и все мы, привыкшие за два почти года войны к тщательной светомаскировке, были совершенно поражены видом ярко светивших фонарей на платформе и окон домов, из которых лился на улицу свет электрических ламп. Небольшая станция не могла, конечно, освещаться как-то по особенному, однако всем нам показалось, что мы видим самое настоящее море огня. Как это было прекрасно!
Война, присутствие которой мы ощущали всегда и повсюду, стала казаться вдруг давно ушедшим в прошлое делом, к которому никогда уже не будет возврата. Тяготы и страдания, лишения и потери, смерть и увечья, холод и голод, ощущение постоянной опасности и постоянное напряжение нервов — все это будто растаяло в ярком электрическом свете. Это ощущение можно сравнить только с тем, которое приходит в момент исчезновения долгой и острой боли. Человек уже привык к ней, знает, что она уйдет не скоро, старается думать о ней как можно меньше, и вдруг — нет ее. Покой. И он понимает, что вот оно, счастье: особое, приносящее душе удивительное наслаждение, счастье утихшей боли.
Может быть, не все находившиеся в нашем эшелоне люди испытали именно это чувство. Но я совершенно отчетливо видел, что сама атмосфера нашего вагона стала иной. Даже тяжело раненные перестали стонать. Даже искалеченные войной стали спокойнее. Даже утомленные бессонными ночами и бесконечными заботами медсестры и санитарки стали казаться не такими усталыми.
А потом — потом вагоны стали постепенно освобождаться. Раненых размещали в госпиталях, расположенных на пути следования эшелона. Наконец в городе Кирове вынесли из вагона и меня.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Из записных книжек - Фазиль Искандер - Современная проза
- Из записных книжек - Александр Вампилов - Русская классическая проза
- Шаманский Лес - Владимир Серкин - Религия
- НИКОЛАЙ НЕГОДНИК - Андрей Саргаев - Альтернативная история