Физики и лирики: истории из жизни ученых и творческой интеллигенции - Татьяна Вирта
- Дата:19.06.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: Физики и лирики: истории из жизни ученых и творческой интеллигенции
- Автор: Татьяна Вирта
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В тот день, когда Рудольф впервые переступил порог нашего дома, Юра представил ему меня:
– Вот моя жена Таня. Она переводчица.
– Переводчица, как интересно. Вы случайно не знаете сербскохорватский язык? – просто так, наугад, спросил меня Мессбауэр.
– Представьте себе, я как раз перевожу художественную литературу именно с этого языка.
– Да что вы говорите! А вам такое имя, как Иво Андрич, случайно не известно?
– А как же!
– И вы знаете его роман «Мост на Дрине»?
– Еще бы мне его не знать, если я как раз сейчас работаю над переводом этого романа. И его оригинал лежит у меня на столе.
Удивительные совпадения у меня не раз бывали в жизни. Но это совпадение совсем особого рода. Оказалось, что Рудольф Мессбауэр получал Нобелевскую премию в 1961 году вместе с Иво Андричем, потом посетил писателя на его вилле на берегу Адриатического моря под Херцегнови, и, конечно, прочитал роман «Мост на Дрине» в переводе на немецкий язык. Мы были с ним просто в восторге, и на какое-то время югославская тематика вытеснила в наших застольных разговорах обсуждения между ним и Юрой научных проблем.
Конечно, я не преминула сообщить Мессбауэру, что тоже удостоилась чести быть принятой Иво Андричем в его доме в Белграде. Это было примерно год тому назад, в 1973 году, когда моя работа над переводом романа «Мост на Дрине» была еще в самом начале.
Однажды мне в номер гостиницы, в Белграде, где проходил литературный семинар, позвонил один из руководителей этого мероприятия, известный писатель Эрих Кош и сообщил, что Иво Андрич пригласил нас с ним сегодня на « fivе ò cloc tea».
Эрих Кош, замечательный сербский прозаик, произведения которого я с большим удовольствием переводила, пользовался у читателей особенным успехом, как мастер остросатирических повестей и рассказов, таких как «Сети», «Большой Мак», «Снег и лед», в гротесковых тонах изображавший нашу современную действительность. Эрих Кош был моим давнишним другом и покровительствовал мне во всех моих делах. С Иво Андричем они состояли в сердечной дружбе, – оба по происхождению боснийцы, свое «землячество» они чтили, как нечто святое, как обет верности, который никогда, ни при каких обстоятельствах не может быть нарушен. Без стараний Эриха Коша приглашение от Иво Андрича никогда бы мной не было получено, – мало ли кто переводит его романы, повести и рассказы? Всемирная слава уже пришла к писателю, и он был признанным классиком, как у себя на родине, так и за ее пределами. Было известно, что Иво Андрич предпочитал вести уединенный образ жизни, тем более что его судьбу отягощала семейная драма, – тяжелая болезнь жены. У меня оставалось совсем немного времени, чтобы привести в порядок свой внешний вид и, главное, сменить вечные джинсы на юбку. Но универмаг «Белград» был рядом, и решить эту проблему при богатстве тамошнего ассортимента не составляло никакого труда. Надо сказать, что озаботилась я этим не зря. Вся обстановка дома, в котором нас принимали, требовала соблюдения соответствующего этикета.
Сначала нас с Эрихом Кошем пригласили в кабинет. Иво Андрич, всем известный по его фотографиям, сидел возле массивного письменного стола, поражавшего своей безупречной чистотой и аккуратностью, – на нем располагался старинный чернильный прибор, хрустальная лампа с обрамленным бахромой абажуром и белый лист бумаги с лежащим на нем пером. Не этим ли пером были написаны творения классика?! Но больше всего поражал собственный вид писателя: изумительно прямая осанка, классический профиль, гордый поворот головы, проницательный взгляд сквозь стекла очков в черной роговой оправе, и это несмотря на возраст, 81 год. Слава Богу, я от страха не совсем позабыла сербскохорватский язык, так что наше общение происходило на родном языке хозяина и гостя.
Разговор затянулся на долгое время.
Иво Андрич расспрашивал меня о том, какие проблемы представляют для меня самую большую трудность при переводе романа «Мост на Дрине» – передача на русский местных реалий, исторических ассоциаций или специфической лексики боснийской глубинки? Все это, безусловно, требовало от переводчика изучения множества справочников, исторических пособий, каталогов разного рода, карт и словарей. Но к этому времени у нас в моем переводе уже было опубликовано несколько рассказов Андрича, и я прекрасно представляла себе, в чем состоит главная трудность при переводе текста писателя на иностранный язык. Все дело в том, что при всем накале страстей – от любви и до ненависти – внешне его повествование представляется плавно текущей рекой, и этот эпический стиль не нарушается даже тогда, когда Андрич касается самых острых и трагических моментов человеческой жизни. Вот, например, сцена казни. Какие муки испытывает переводчик, столкнувшись с необходимостью адекватно представить читателю страдания бунтаря, посмевшего идти против верховной власти и для острастки и в назидание другим посаженного на кол?! Все мое существо корчилось от боли, когда мне пришлось находить слова для изображения этого эпизода, – по утверждению критиков, единственного в своем роде во всей современной литературе. Андрич и здесь сохраняет интонацию несколько отстраненного наблюдателя, с высот своей мудрости взирающего на перипетии истории в минуты драматического столкновения Добра и Зла, когда Зло одерживает временную победу. Эмоции и здесь не выплескиваются наружу, хотя понятно, какие чувства испытывает автор, кого жалеет, чего ждет от будущего.
И предрекает: страдания и муки человеческие вознаградятся тем, что через Дрину наперекор силам стихии будет перекинут мост. А по преданию самым богоугодным делом в этих краях после устройства источника считается наведение переправы, ибо переправа соединяет берега, сокращает разлуку и объединяет людей.
Роман «Мост на Дрине» – это гимн Добру, человеческой солидарности и взаимопониманию.
Работа над переводом этого произведения продолжалась у меня едва ли не дольше, чем само его создание. «Мост на Дрине» вышел из печати в 1974 году в издательстве «Художественная литература», в серии «Всемирная литература», тиражом 303000 экземпляров, что намного превосходило тиражи книг, издаваемых в Югославии.
Все это было еще впереди, однако Иво Андрич уже думал мечтательно о том, когда он будет прочитан русским читателем. Для него, классика югославской литературы, стать известным в России было событием огромной важности, и это несмотря на то, что к политике Брежнева он относиля с нескрываемым скепсисом, о чем и в прессе, и на ТВ неоднократно высказывался в самой резкой форме.
В конце нашей беседы я получила от Иво Андрича бесценный подарок – только что вышедший сборник рассказов с трогательной надписью:
«Татьяне Вирта с благодарностью и добрыми пожеланиями. Иво Андрич, 1973 г.»
Эта реликвия, наряду с другими дорогими для меня посвящениями, греет мое сердце – она говорит о том, что писатель считает переводчика также причастным к созданию художественных ценностей, а что может быть приятней для меня!
Но вот Иво Андрич поднялся со своего кресла и любезным жестом пригласил нас с Эрихом Кошем в столовую. И мы покинули торжественный кабинет, сверкавший стеклами книжных шкафов, за которыми поблескивали золотом корешки старинных фолиантов и современные обложки книг на разных языках мира, – я успела мельком прочитать немецкие и французские названия. Проникновенный бытописатель и историограф родной своей Боснии, где в семье близких родственников гостила его мать и где он появился на свет, Иво Андрич в своем творчестве оставался верен своей «малой родине», хотя по образованию и мировоззрению был истинным «гражданином мира». Он изучал философию в университетах Загреба, Вены и Кракова, а закончив образование, избрал для себя дипломатическую карьеру и занимал высокие должности в посольствах Рима, Бухареста, Мадрида и Женевы. Перед Второй мировой войной Иво Андрич представлял на мировой арене Югославию на посту чрезвычайного и полномочного посла в Берлине.
В столовой, обставленной изящной старинной мебелью, нас усадили за овальный стол, накрытый белоснежной хрустящей скатертью с рукодельным кружевным узором. Чай нам подавала горничная в кружевном переднике и в кружевной наколке, – вспоминаете «Шоколадницу» Жана Этьена Лиотара? Да, правильно. Все выглядело примерно так. К счастью, давние знакомые, хозяин дома и Эрих Кош, некоторое время были заняты каким-то своим разговором, так что я могла внимательно оглядеться вокруг и даже прихлебнуть из тонкой фарфоровой чашечки чай.
Не каждый день нам в жизни выпадают такие исторические встречи. Если бы память была более обостренной, более восприимчивой, более емкой, возможно мне бы удалось сохранить в ней еще какие-то бесценные детали. Но, увы! К тому же я тогда не знала, что великому писателю нашей современности оставалось жить всего два года и в 1975 году его не станет.
- Гуманитарное знание. Выпуск 14 - Сборник статей - Прочая научная литература
- Компьютерра PDA N143 (29.10.2011-04.11.2011) - Компьютерра - Прочая околокомпьтерная литература
- Ошибочка вышла - Ксюша Левина - Современные любовные романы
- Непарадный Петербург в очерках дореволюционных писателей - Свечин Николай - Прочая документальная литература
- Как стать стройной и сохранить здоровье - Геннадий Малахов - Здоровье