Портреты словами - Валентина Ходасевич
- Дата:20.06.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: Портреты словами
- Автор: Валентина Ходасевич
- Год: 1987
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Слышал, что меня сердито ругают за роман, за то, что он печатается в 27-и изданиях и что понять ничего нельзя. А я – нарочно сделал это: пускай не понимают, м. б. вообразят, что это замечательный роман.
Вы – долго будете хворать? Когда это Вам надоест – приезжайте сюда есть арбузы и слушать цикад. Соловей пишет неподражаемые картины, примерно, как Левитан, Боттичелли и Рибейра. Факт.
Книжку[63] о Вас получил. Не плоха, но можно бы лучше.
Засим до свидания. И пожалуйста, будьте здоровы!
Sorrento
А. Пешков
2. VIII.27.
Липе – поклон, привет! Если бы мне было 33 года, я бы предложил ей руку и сердце совершенно серьезно».
«Вот вам, милая Купчиха, документы и приезжайте скорее. Если для ускорения потребуется свидетельство о непорочном житии Вашем – тоже могу прислать. За это Вы напишете меня молодым брюнетом, курчавым и с голубыми усами.
Жарко здесь, ой, жарко! С мая не было ни одного дождя. Пьющие – ликуют: вино будет хорошо.
У нас живут: две венгерки (не костюмы, а девицы, из которых одна – дама), профессор Зубакин, он же епископ, и Анастасия Цветаева, сестра Марины.
На днях приезжают: Борис Шаляпин с женой и Ник. Бенуа, с женой же. Затем: Ольга Форш.
В сентябре Тимоша родит еще одну штучку. Марфе 16-го исполнилось два года. Отличная девица.
В общем – все замечательно.
Крепко жму руку, поклоны А. Р. и Липе.
До свидания!
19. VIII.27.
А. Пешков.
30-го сюда выезжает из Москвы Ек[атерина] Павл[овна].
Вы с нею не поспеете?»
Вечер Маяковского
В1926 году Маяковский, приехав в Ленинград, звонит по телефону и просит поехать с ним вечером в рабочий клуб на Васильевском острове – близ Гавани. Он будет там читать стихи. «Это ответственное для меня выступление, и мне нужна ваша помощь». Я соглашаюсь, хотя удивлена – какую помощь? Мы не виделись с Парижа. Вечером он заехал. По дороге говорит, что ему важно знать, на что и как будут реагировать рабочие. Он просит меня все запоминать и ему рассказать – «кроме того, и сами послушаете – это мне тоже интересно».
Смутно помню – вошли в подъезд старого кирпичного здания. Нас встретили несколько рабочих. Повели по мрачным проходным помещениям. Накурено. Свет в половину накала – потолки тонут в мраке. Когда проходили в зал (большой и неуютный, как сарай), на Маяковского оглядывались и говорили: «Пришел!», «Айда!», «Пошли!» Мне предложили место в первом ряду, но я села подальше, чтобы менее заметно наблюдать вокруг.
Бледный, сосредоточенный, даже смущенный (глаза спрятались), Маяковский на ходу бросил: «Значит, условились?» – «Счастливо!» – сказала я. Он быстро прошел по среднему проходу. Взбежал по приставленной лесенке и оказался на пустынной сцене. Посредине маленький стол, на нем – графин с водой, стакан. Сцена освещена тускло. В зале свет не гасят. Ряды заполнились рабочими и работницами – кто в куртке, кто в ватнике. Похоже на митинг, а не на вечер поэзии.
Маяковский начал читать. Постепенно всех «забирало», и настала полная тишина. Вокруг меня, особенно женщины, подталкивая соседей, шепотом спрашивали: «Это про что? Чего-чего?» Но когда дошло до стихов про Америку и Мексику, многие даже аплодировали, и у всех был довольный вид – освободились от «груза непонимания» и очень обрадовались. Вскоре уже кричали:
– Еще, еще!
Объявили перерыв. Маяковский бросился торопливо прямо ко мне. Вытащил меня за руки из моего ряда, как из воды, и быстро, лавируя по проходу, тащил меня за собой в вестибюль, где все курили. Мы встали в углу. Маяковский, нервно прикуривая папиросу, спрашивал:
– Что говорили? Как я читал? Понимали? – Он так был взволнован, точно разговор шел о важном экзамене – сдал или провалился.
Я доложила все, что прослушала, увидела и даже записала. Он крепко и ласково пожал мне руку. К нему подошли устроители вечера – благодарили и восторгались. После перерыва народа прибавилось, все уже наперегонки занимали места. При появлении Маяковского бурно захлопали и сразу замерли. Маяковского как подменили – даже голос стал более звучным и мощным. Читал очень хорошо. Был внутренне весел и бодр, стал красивым. Очень понравились куски из поэмы «Владимир Ильич Ленин», «Наш марш», «Хорошее отношение к лошадям» и многое из «Моего открытия Америки». К нему привыкли и даже просили повторить некоторые стихи из первого отделения.
– Ишь! Как ловко одно к другому прикладывает да тебе в голову вкладывает – замечаешь? – говорил сидящий передо мной старик молодому рабочему.
– Здорово он их! Хлестко! А как про сахар-то? «Белый, белый…» Правильно, все правильно!
– Маяковский, спасибо! Уважил рабочий класс!
В тот приезд Маяковский подарил мне книжечку «Солнце в гостях у Маяковского», изданную в Нью-Йорке в 1925 году с иллюстрациями Давида Бурлюка. На книжечке он написал: «Вуалеточке В. Маяковский». Она находится теперь в Музее Маяковского.
Какая-то чертова чехарда: работ интересных не было – и спектакли, и иллюстрации, и эстрадные костюмы – без увлечения, на профессиональном уровне. И все же прослоилось розовой полоской: в начале лета пошли на Неву на «Поплавок» есть раков – встретили Леонида Трауберга с прелестной тонюсенькой девушкой. Знакомит: «Моя жена – Вера Николаевна Ланде, давайте объединимся за столиком». То-се, поженились, ищут комнату с обстановкой… У нас квартира на Марсовом поле – есть не очень нужная нам хорошая комната, я предлагаю сразу же, после раков, идти смотреть. Комната вполне подходит, и в ближайшее время они переезжают к нам. Я им устроила уют. И вот всю жизнь мы дружим и стараемся выручать друг друга.
Шили они у нас года два с половиной, пока не родилась у них дочка Наташа. Леонид Захарович – «факс», Вера Николаевна эстрадная танцовщица. И знакомые у нас общие, да и работа не чуждая.
Дальше: шли годы моего расцвета, моих успехов в театрах, в графике, в жизни… Работы все больше, одновременно – расширение интересов благодаря встречам и дружбе с людьми искусства и науки. Меня все обольщало. Возможно, что путаюсь в годах и многое забыла, вероятно… Были вихри чувствований – влюбленность, любовь, ревность и все, что положено женщине в «расцвете лет» (понятие в разные эпохи – разное!); иногда это мешало работе, но такое осознавалось только позднее, к сожалению.
Как снег в оттепель на снежный ком, на меня наворачиваются новые знакомства, но «домами» и дружба – редко. Нет времени для многих и многого. Захвачена работой. Происшествия прошлого года потеряли остроту, но многое так и осталось непонятным. Наступивший 1927 год насыщен интересными работами в разных направлениях: театры, цирк, эстрада, издательства, да и повеселиться бывало необходимым для морального здоровья.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Эстетика и теория искусства XX века. Хрестоматия - Коллектив авторов - Культурология
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Словарь христианских образов сновидений - Коллектив авторов - Религиоведение
- Мама - Нина Михайловна Абатурова - Русская классическая проза
- За горизонтом горизонт - Андрей Ларионов - Русская современная проза