Апостол Сергей: Повесть о Сергее Муравьеве-Апостоле - Натан Эйдельман
- Дата:20.06.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: Апостол Сергей: Повесть о Сергее Муравьеве-Апостоле
- Автор: Натан Эйдельман
- Год: 1980
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Недалеко от Мотовиловки знаменитые старинные курганы Перепятиха и Перепять. Через несколько месяцев после «муравьевского бунта» слуга-украинец сообщает папу Руликовскому:
«Царь намеревается построить в воспоминание церковь около самой Перепятихи, разыскать и откопать старинный колодезь, и там он найдет „закон“, называемый „русской правдой“, который деды там спрятали и засыпали землей. Как только царь эту правду получит, то объявит пароду волю, и панщины больше не будет».
«Русская правда» Пестеля, «воля» Муравьева — и крестьянское эхо…
Вечер 1 января: дорога пуста, ни врагов, ни друзей, большой мир невидим.
Николай I только через три дня узнает, что на Юге восстание, но в штабе корпуса и армии уже знают…
Солдаты на квартирах; кучка мародеров тихо отделяется и едет пощупать окрестных селян: ждут полной мглы, чтобы скрыться от. глаз Муравьева и сабли Сухинова.
Несколько офицеров размышляют о бегстве, догадываясь, что каждая лишняя минута, проведенная среди восставших, ухудшает их будущий приговор — перевод в дальние гарнизоны, на Кавказ, в солдаты. Кто-то меняет мундир на тулуп, и крестьяне-чумаки едут из Мотовиловки новогодним вечером в роскошных киверах…
Пан Руликовский запомнил, как быстро спустилась темная ночь, восстановились спокойствие и тишина возле дома, а вечерняя заря положила предел всему дневному шуму. Тут в господский дом в последний раз вошел Бестужев-Рюмин и, держа завернутые в бумагу серебряные ложки, вилки и ножи вместе с незапечатанным письмом, адресованным какой-то офицерской жене, просил пана, чтобы завтра, когда полк выступит в поход, эти вещи были бы отосланы нарочным в Васильков по указанному адресу.
Позже выяснилось, что это был подарок Муравьева разжалованному в солдаты, бывшему капиталу и литовскому дворянину Грохольскому. Тот посылал серебро своей возлюбленной, которая оставалась в Василькове.
Руликовский немедленно вручил серебро одному из верных слуг, который отдал его по адресу «указанной офицерше».
Через четыре месяца:
Вопрос: Как тебя зовут? Чей ты сын? Сколько от роду лет?
Ответ: Дмитрий, сын Грохольский, 42 лет, из дворян Смоленской губернии… В июле 1821 года разжалован из штабс-капитанов в рядовые с лишением дворянства за грубость и дерзость противу своего батальонного командира.
Вопрос: По какому случаю писано тобою из Мотовиловки письмо к жительствующей в Василькове вдове коллежского регистратора Ксении Громыковой, в присутствии тебе показанное? Что значат помещенные в оном выражения: «что дела наши идут очень, очень хорошо»? Где ты взял серебряные вещи, при означенном письме приложенные? Кому именно отданы тобою сие письмо и вещи для доставления в Васильков, в каком месте и в какое точно время?
Ответ: 1-го числа генваря в Мотовиловке, получив в подарок от Бестужева серебряные вещи, ныне в комиссии находящиеся, я хотел было отвезти оные сам в Васильков к находившейся у меня на содержании вдове Ксении Громыковой. Касательно ж значения помещенных в сем письме слов, то долгом поставляю объявить, что я, будучи тогда довольно выпивши, видя успех предприятия Муравьева, написал о том Громыковой, в намерении ее тем, по любви ее ко мне, обрадовать.
Мы почти ничего не знаем о Грохольском, кроме того, что он здесь сам сообщает: совершенно темные для нас 42 года жизни, какая-то страшная история в 1821-м (чины, случалось, отбирали, но дворянство — очень редко!), не знаем и года, места его кончины; только несколько январских дней 1826-го, революция, свобода. «По любви ее ко мне обрадовать…» Мы еще один раз только вспомним о той любви в самые черные, последние ее часы.
В этот день, 1 января, Руликовский заходит к Сергею Муравьеву-Апостолу: «Солнце уже зашло, и снова стало морозить. Я застал много офицеров, которые молча лежали на соломе. Муравьев и некоторые из них встали, когда я вошел. Беседуя с Муравьевым, я увидел на столе прекрасно украшенные кинжалы. Бестужев упорно играл кинжалом, остальные также имели кинжалы в руках. На столе лежали пистолеты. Этого оружия я не видел поутру, когда, был впервые. Все было признаками тревоги и опасений».
На этот раз Руликовский разглядел то же, что и революционные офицеры: вечером 1 января был отдан приказ о выступлении в поход, и на другой день в 8 часов утра роты были собраны. «Уныние и какая-то боязнь изображались на всех лицах». На солдат произвело впечатление бегство нескольких офицеров, ночью уехавших в Васильков. Сергей Муравьев ободряет:
— Не страшитесь ничего, может ли вас опечалить бегство подлых людей, которые не в силах сдержать своего обещания и чувствуют себя не только неспособными, но недостойными разделить с нами труды и участвовать в наших благородных предприятиях.
Снова командир предлагает уйти каждому, кто пожелает, и солдат успокаивает «важность, внушающая уважение, смелость, громкий и твердый голос С. Муравьева». Снова надежда, что вдруг на зимнем горизонте появится хоть один восставший полк, гусары, может быть, Константин? Пока же в строю полтора десятка офицеров. Но сколько останется завтра?
Николай I: «Я считаю нужным объявить в приказе, что я Константину Павловичу поручил все распоряжения по укрощению начала сего возмущения. Этим каждый увидит, что, хотя бунтовщики действуют его именем, я ему самому предоставляю все меры против сих злодеев».
Иван Матвеевич Муравьев-Апостол, как прежде из Хомутца в Обуховку, так теперь из своей сенатской петербургской квартиры отправляет с посыльным записочку поэту и переводчику Гнедичу:
«Каков мой добрый друг Николай Иванович? Я никак не мог вырваться сегодня, чтобы побывать у него и поздравить с новым годом». Иван Матвеевич хочет «побалакать и сообщить копию с того письма, которое обещал, с разрешением читать немногим (например, Сперанскому)».
Что за письмо? Может быть, относящееся к арестам, следствиям, недавнему восстанию? По дружбе со Сперанским и в Сенате Иван Матвеевич, вероятно, уже знает, что велено арестовать Матвея, Сергея, он ждет известий… Но может быть, сенатор философически спокоен, и письмо относится к его занятиям древней поэзией, а разрешение «читать немногим» — просто авторская сдержанность?
Что ни ветер шумит во сыром бору,Муравьев идет на кровавый пир…
Так начиналась песня (на мотив «Уж как пал туман…»), написанная через несколько лет в Сибири, в каземате Петровского завода.
Конь! мой конь! скачи в святой Киев-град:Там товарищи — там мой милый брат…Отнеси ты к ним мой последний вздох,И скажи: цепей я снести не мог,Пережить нельзя мысли горестной,Что не мог купить кровью вольности!..
Сочинял Михаил Бестужев[10], пел Алексей Тютчев, слушали Соловьев, Мозалевский, другие Соединенные славяне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Крайон. Как исполнить желания в 2018 году по солнечному календарю - Тамара Шмидт - Эзотерика
- Глубокий омут - Джуллиет Кросс - Любовно-фантастические романы
- История Цейлона. 1795-1965 - Эра Давидовна Талмуд - История
- История мировых религий - Литагент «Научная книга» - История
- Театр. Рождественские каникулы (сборник) - Сомерсет Моэм - Научная Фантастика